В Питере шел снег, и в смс-ке от МЧС обещали, что будет идти неделю. Писали, сильный. Это хорошо, когда сильный.
Казалось, он специально для меня. Чтобы я рассмотрела Петербург в снегу, чтоб все карнизы, подоконники, выступы были подчеркнуты белым, подведены, оторочены. Скульптуры в снегу, мышцы атлетов на Аничковом, ноздри коней. Мосты, фонари, львы в снегу. Их золотые крылья на Банковском...
А каналы во льду. А трещины, потеки, вся неухоженность припорошена. Это была новая картинка, я такого не видела.
Обычно, если не на море и не в горах, наружное я скорее преодолеваю, чем разглядываю. Но Петербург в снегу, Боже! Этим можно питаться.
И держать про запас.
На тот случай, когда не на что будет смотреть.
И только раз я прошла вдоль канала Грибоедова. Шла пока не замерзла, грелась в кафе, разглядывала в окно решетку канала, думала, что вдоль нее ходили Пушкин и Гоголь (мысль о Достоевском меня скорее холодит). Увидела, как вдруг упали темно-фиолетовые сумерки, расстроилась, что красота, по которой соскучились мои глаза, скроется в темноте. Оказалось, в темноте, снегу и иллюминации город примерно в три раза красивей.
Потом заболела и оказалось, что болеть в Питере - тоже новый опыт. Бродить-любоваться отменилось. Зря заранее радовалась, предвкушала.
Впервые в Петербурге у меня образовались "свои" (найти своих и успокоиться), я собиралась в настоящие гости три вечера подряд. Днем гулять, а вечером - к друзьям. Роскошный был план. Раньше приезжала в гостиницу, спала на казенном матрасе, питалась в общепите, слушала экскурсоводов, рассматривала Петербург снаружи. И уезжала ошеломленной и подмороженной.
Останавливаться у коренных жителей, которые говорят "ОбвОдный", а не ОбводнОй, ездят за рулем, жить в "старом фонде" в 28-метровой комнате (потолки 3.50), слушать, как чихуахуа стучит коготками по полу и обсуждать маршруты не с таксистом, которого не слушается навигатор, а с хозяйкой, для которой все названия родные - мммм - так хорошо. А эти завтраки с тремя видами заправок для сэндвичей, а горячие ужины с вином и мясом! Перестаешь быть туристом, оттаиваешь, чувствуешь себя во внутренностях города, хоть ненадолго - вживаешься.
И снег за окном заметает. Сильный.
Оказалось, при таком раскладе и болеть не обидно. Лежишь себе, рядом собака в пледе и значит, она простила тебе вторжение, а вокруг Петербург - я же знаю, что он там!
Даже в Буквоеде своих встретила - и ведущий, и Татьяна совсем не чужие, не холодные оказались. А тех, кто пришел на презентацию в метель и мороз, я каждого хотела обнять (некоторых удалось). Яна приехала с мужем и маленьким сыном из Выборга, привезла мне двух игрушечных гномов, совсем домашних. А Вика и Аня повели в уютный ресторанчик под каменным сводчатым потолком. Поили глинтвейном, разговорили, разгорячили, велели в следующий раз приезжать к ним, и я поняла, что правда смогу.
И озноб кончился, и прежнее обморожение питерскими красотами прошло.
Успела еще в одни гости, еще в час ночи ела вкуснейший пирог с капустой. И мой собственный навигатор сигналил о моих новых питерских координатах, сильно прибавившемся полку своих в Петербурге. Теперь и у меня "еще есть адреса", родственники и планы вернуться, и дома, в которые не успела. Снежный Питер меня обогрел.
Когда уезжала, была метель, вдоль поезда мело, с длинных крыш перрона снег сдувало волнами с изгибом по центру. Чемодан утяжеляли банки варенья из вишни с питерской дачи - черевишни. Из ближайшего вагона проводник, похожий на кондуктора волшебного автобуса из Гарри Поттера закричал прямо изнутри ярко-освещенного вагона: сюда! можно сюда!
Я заскочила и оказалось, это мой вагон и есть. Впереди была Москва, надо было работать, а хотелось смотреть в окно и всем своим писать "люблю тебя".
- Тут у девушки паспорта с собой нет, - раздалось в рации. Только фото в телефоне.
- Почему нет?
- Говорит - забыла.
И еще один мужик свою станцию пропустил - остановка всего минутку была. А он засмеялся и дальше поехал.
Еще говорят, я рассеянная.