Накануне исхода из Прибайкалья курыкане и хоринцы (предки якутов) разводили коров, лошадей, овец и верблюдов. Последние два не прижились в новых условиях, а изначально означавшее верблюда слово "таба" в якутском теперь относится к оленю.
Но "оленными людьми" (орочонами) остались эвенки, с которыми якуты в первые века не ссорились и потому не претендовали на оленьи пастбища. Что ж до лошадей и коров, то хотя научная селекция тогда ещё не была придумана, природа устроила им такой отбор, что теперь скот с аласов ни с чем не перепутать. Якутские животные маленькие, очень крепкие и выносливые, обрастающие длинной шерстью зимой и дающие очень жирное молоко и очень калорийное мясо.
Так, якутские коровы (ынахи) спокойно пили воду из проруби в -50 и могли жить без хотона в -40 по крайней мере до первых волков. Их молоко имеет не виданную ни в одном гастрономе жирность от 5% до 11%... но подвела якутских коров низкая плодовитость: в 20 веке их почти вытеснили холмогорская (с Русского Севера) и особенно симментальская (с высокогорий Швейцарии) породы.
Ныне ынахов 1,5-2 тысячи голов, в основном в Эвено-Батантайском улусе, где экстремальность условий на пределе возможного для коровы. Так что приземистого якутского бычка с характерной мордой-кирпичом я видел лишь в музее:
Если же видишь корову, а приглядевшись, понимаешь, что это лошадь - это якутская лошадь, она же саха-ата. Такие кони столь суровы, что спокойно пасутся на лугах даже в -60, добывая корм из под сухого и неглубокого снега. Своей фирменной шерстью до 15см длиной "якутки" покрываются зимой, а летом их выдают телосложение да огромная грива.
Чистокровных саха-ата осталась где-то треть поголовья - в ХХ веке здесь делалось много попыток улучшить породу. Кто же был основой якутской лошади - есть несколько версий: на родине курыкан и хоринцев есть ещё более мелкие, коренастые и мохнатые лошади монгольской породы, вот только в преданиях о курыканах фигурируют не они, а высокие резвые кони, "с морды похожие на верблюда".
Вероятно, что это помесь пришлых с дикими лошадьми, оставшимися на границе тундры с тех времён, когда она была "мамонтовой саванной".
Но именно конь тянул нарты якутской жизни. Даже сэргэ, священные столбы у домов и дорог - и те ни что иное, как ритуальные коновязи для коней духов.
Одним из главных направлений якутского искусства была упряжь:
Иные сёдла - настоящие шедевры.
Хотя эти два не так прекрасны, как Страусиное седло из Кёрдема!
Слева деревянное стремя из дорусской ещё могилы, а справа - вьючное седло (то есть не для всадника, а для груза):
Нигде в наследии дорусской Якутии я не находил признаков колеса. Зимой же в дело шли нарты грузоподъёмностью до 200кг при вдесятеро меньшем весе. Тут в них лежит кекюлей - тюк с пушниной:
Тянуть эти нарты мог не только конь. Прежде основой самосознания на Северо-Востоке был род занятий: если эвенки заводили коней и коров, за пару поколений они забывали родной язык и роднились с саха, равно как и наоборот - взявшийся за оленеводство якут становился тунгусом сперва для соплеменников, а потом и для всех. Правда, сохраняя якутский язык, в котором вся оленеводческая терминология своя, а не заимствованная у эвенков.
Русская власть пронизала север новыми связями вроде поставок далёким острогам. Саха стали больше проникать в тундру, с 18 века ведя свою экспансию: якутские слова попали даже в языки эскимосов и тлинкитов, на Алеутских островах есть чистокровные якутские коровы, в Британской Колумбии живёт стадо одичавших якутских лошадей, а на Аляске, видать, тех и других постреляли ковбои.
У эвенов и юкагиров, напротив, появились поводы ходить на юг, на ярмарки и суды, и наглядно всё это стало проявляться в транспорте. Реки Севера с 17 века делились на "оленные" и "собачьи": у одних на берегах лучше было копытить оленям, а на других лучше шла подлёдная рыбалка на корм для собак. Там оформилась своя порода - якутская лайка:
Но олени и собаки были для якутов лишь упряжным транспортом для Крайнего Севера, а не ВСЕМ, как для оленеводческих народов.
Олень оставался недостижимым идеалом потому, что умел пережить зиму ТОЛЬКО на подножном корму. Для лошадей это было подспорье, а у якутов не случайно базовой единицей площади был кюрюё - покос на 1 стог: огромную часть жизни на аласах занимали сенокосы.
Если инструменты пахаря (мотыги и острые палки, позже - соху) якуты заимствовали у русских и не успели видоизменить на свой манер, то якутская коса впечатляет необычной широкоугольной формой:
Крюк для вытаскивания мяса (урувин), лопатка для выпекания оладий, ухват (ытарча), мялка и скребок для выделки шкур:
Баардах - якутская берестяная посуда, в том числе мээрэй - сосуды-мерки для молока:
Камелёк, деревянные наковальни, решётка для выпекания лепёшек, серп или соха:
