Итак, мне удалили глаз. Что было дальше?
А дальше — ничего особенного. Во всяком случае для человека, который до этого перенес одиннадцать операций, точно ничего нового не было: осмотры, уколы под конъюнктиву, закапывание. Единственное исключение — сшитые веки. Да, это выглядит реально так, как вы себе представили: веки буквально сшивают друг с другом, чтобы избежать инфекции, занесенной извне. Отвечу в связи с этим на самые распространенные вопросы:
- нет, это не больно
- да, это дискомфортно, потому что даже несмотря на то, что глаз давно уже не видел, моргать им я не переставала, а тут как бы дергаешься — а не можешь
- фраза «сшитые веки» звучит куда ужаснее, чем сам факт
- закапывали капли и закладывали мазь через небольшую щелку, которая была специально оставлена между шовчиками
В самой больнице мне запомнилось, что в отличие от Самары все было как-то размеренно: никакой спешки, все плавно и медленно. Когда я поступила в Самару, несколько человек стабильно лежали в коридоре — все палаты были переполнены, поэтому врачи как бы ходили, а как бы и немножко бегали — такая вот была загрузка. Но тут еще нужно брать во внимание «сезонность». Летом действительно гораздо больше подобных случаев с глазами, и это не просто так. Дело в том, что июль — пик свадеб не только у людей, но и у бактерий, они сношаются в воздухе с бешеной скоростью, буквально наводняя нас своими «феромонами» и заразой. Ближе к осени отношения у одноклеточных охлаждаются вместе с погодой, и пациентов в глазной больнице становится примерно вдвое меньше.
На следующий день после операции я окончательно уяснила свой график:
подъем
мыльно-рыльные процедуры
осмотр
закапывания/манипуляции
завтрак
свободное время
осмотр
закапывание
обед
свободное время
осмотр
закапывания/манипуляции
ужин
мыльно-рыльные процедуры
сон
С таким стабильным режимом можно было бы превратиться в кота, но жизнь подбрасывала каждый день что-то новенькое. Например, сильный отёк. Меня о нем предупреждали, но разве можно быть готовым к тому, что твое лицо в считанные часы превратится в беляш, а здоровый глаз посинеет и почти перестанет видеть. Хорошо, что врач постоянно находился рядом, разговаривал, объяснял, помогал снижать масштаб бедствия и смягчать неудобства. Судя по фотоотчетам мужу и друзьям, отек сошел быстро, а боли меня не мучали, если не считать самый первый день. Я правда уже не помню — придется довериться перепискам.
Про переписки.
Это очень важно! Конечно, я допускаю, что все люди разные. И кому-то в такой момент захочется побыть совсем-совсем одному, чтобы никто не беспокоил и не поддерживал (особенно, если поддерживают не так, как хочется). Но я рассказываю свою историю, и она такая. Все, кто знал, писали/записывали голосовые/присылали видео — поддерживали как могли. Я перечитывала чаты, когда готовила эту статью, и на душе стало так хорошо: столько юмора, правильных слов, тепла. А главное, наверное, то, что я ощущала себя частью социума. Удаленный глаз не «удалил» меня из общества: вот я здесь, я общаюсь, я обсуждаю рабочие моменты, подсказываю — как быстро уложить на дневной сон сына. В больнице я не только пациент, но и вовлеченная мать, любимая жена, подруга, партнер по бизнесу — человек с кучей интересных дел. Ключевое слово — «интересных», то есть я не загруженная по самый кончик носа задолбанная женщина, а счастливый востребованный человек. Да, думаю, это очень важно.
Что еще происходило в ту неделю после операции. Дома Егор болел. Ничего как бы удивительного, правда? Причём болел не так адски, как это было, когда я три месяца лежала в Самаре, а в «лайт» режиме — абсолютно симметрично моему состоянию. Он немножко сопливился, немножко прикашливал, как бы слал мне приветики: «Мама, я тут не вполне в порядке. Ничего критичного, но и ты там не затягивай с выпиской».
И я не затягивала. Ровно через неделю меня поздравили с отличной динамикой и выписали. Выдали огромный лист предписаний и попросили явиться через две недели на контроль и снятие швов.
Кирилл забрал меня в двенадцать часов дня, а в тринадцать тридцать я была в поликлинике и получала у заведующей недостающие, но очень нужные медицинские документы по Егору (обычная бюрократическая процедура). Еще раз: я выписалась из больнице после удаления глаза и НЕ ЗАЕЗЖАЯ ДОМОЙ поехала по «каким-то там делам». Да. Так и было. И мне было норм. Мне кажется, этот факт отлично характеризует мое устойчивое состояние в тот период.
Более того — уже на следующий день мы с Егором поехали на футбольную тренировку. Да, я снова сидела с ватным диском на лице, но мне и не привыкать. Сидела с ватным диском, смотрела на экран, как сын забивает голы, и потягивала капучино.
Поэтому, отвечая на вопрос: «Как скоро я вернулась к обычной жизни», сообщаю: я из неё на этот раз не выходила. Именно операция по удалению глаза во всей этой эпопеи стала самым спокойным периодом. Что это? Сила психотерапии, внутренние опоры, внешняя поддержка близких людей… Не знаю. Наверное, как всегда, истина где-то посередине.
С первых же секунд после возвращения из больницы домой я продолжила вести блог, заниматься бизнесом и «работать мамой» с кружками, прогулками и прочими атрибутами. И это было прелестное время, после которого случилось резкое пике вниз. Следующая статья будет именно о нем.
P.S. Да, сопли и кашель у сына прошли в день моей выписки. Кто бы сомневался.
