Мурчин, сидя за кухонным столом, исподлобья следила, как Раэ неудобным ножом очистил и раскрошил луковицы. Попытался отыскать кремень и огниво, чтобы развести огонь в маленькой жаровне, но нигде не обнаружил. Тогда Мурчин сама в его руке зажгла щепу,не вставая с места, одним движением пальца, который едва шевелился в лубке: с ее ногтя сорвался крохотный огненный шарик, похожий на крупную искорку. Да, кремень с огнивом тут не нужны, значит их тут и нет. Повозившись на ведьминской кухне еще, Раэ убедился, что до него тут хозяйничали не люди. Ну не по руке человеку были все эти ножи да половники. Любопытно, а где сейчас эти существа, когда надо накормить Мурчин?
И что самое любопытное – чьими руками сделана операция, которая спасла ему жизнь, если не руками ведьмы? Или для этого не надо было рук?
Странно это все, должно быть, выглядело со стороны. Он, побитый, опаленный, подштопанный, завернутый в одну простыню, готовил еду для своего смертельного врага, который взял в плен и исцелил его. Но при этом держал над его головой шаровую молнию и вот-вот готов был пустить ее в ход. Ведьма не могла сварить себе суп, зато могла запросто сварить мозги Раэ. Что ему оставалось делать? Пока не знал, что предпринять, приходилось заботиться о насущном… Раэ силился посмотреть на это все со стороны, но, поскольку окончательно еще не пришел в себя, так и не мог этого сделать как следует. Да и кто бы на его месте смог?
-Фере… Что за имя такое – Фере? – внезапно спросила ведьма, - я его впервые слышу.
-Да, редкое, - осторожно сказал Раэ. Врасплох застать хотела? Выяснить его настоящее имя? Или просто разговор завязать?
Судя по замашкам, внешности и имени сама ведьма Мурчин была уроженкой Этрары, а значит, не могла знать всех имен Семикняжия. И уж конечно ведьма на то и ведьма, чтобы не очень-то лазить по святцам, чтобы, перелистав их от кондака до кондака, убедиться, что такого имени попросту нет. Правда, лет ей, скорее всего, не одна сотня, поэтому могла бы и научиться отличать имя от прозвища, которым нередко награждали охотника на нечисть во время его первого похода. Но вроде вранье проглотила, и то хорошо: ей вовсе не обязательно знать имя его славного рода, которое может быть опорочено тем, что он попал в такой плен.
- А где у тебя с..с…сливки? – опередил дальнейший расспрос Раэ.
Получилось неловко. По достижению определенного уровня – Раэ, правда, не знал какого, - верховные ведьмы начинали питаться сливками как основной едой. Знал он об этом только потому, что ведьмобойцы велели всем охотникам сообщать, в какой местности жители жалуются на пропажу сливок с молока своих коров и коз. В местностях, где женщины жили в страхе перед охотой на ведьм, многие девицы и дамы напоказ брезговали сливками и хвалились любовью к сыворотке. Становилось вообще дурным тоном говорить при дамах о сливках.
Раэ бы о них и не спросил, чтобы ведьма не восприняла их упоминание как поддевку, но раз нужны для супа, то что делать?
А то, что они были, Раэ знал. На полу стояли две пиалы из тонкого костяного фарфора, в одном из которых была свежая вода, в другом – те самые сливки, чуточку закисшие. В обоих плавали черные шерстинки. Если тут кормят сливками котов, то и для ведьмы есть запас.
-Не знаю! Ищи! – буркнула ведьма, стискивая переносицу: похоже у нее начался приступ головной боли, который она просто собиралась перетерпеть.
У Раэ тотчас выскочило:
-Ты что, не знаешь, где у тебя что лежит? Это вообще - твой дом?
Сам не заметил, как опять перешел с ведьмой «на ты» и даже, забываясь на миг, начинал с ней по мелочам препираться. Конечно, потом он спохватывался и говорил себе – «ты имеешь дело с тем, кто убил твоих товарищей, а тебя самого хочет сделать колдуном», «ты имеешь дело с чудовищем» - и возвращался к холодному диалогу. Но тут поставила границы она сама. После такого дерзкого вопроса он получил легкий, но неприятный разряд в шею от той маленькой шаровой молнии, которая, еле слышно жужжа, витала над его головой все это время.
-Я говорю тебе – ищи! Кухня не мое дело! Я тут только из-за тебя! – прикрикнула на него Мурчин. Раэ прикусил язык. И без того понял, что в их общении с ведьмой должно царить одно правило – не задавай вопросов, которые выказывают твою заинтересованность. Старайся обо всем догадываться сам. На самые нужные вопросы ведьма ответов все равно не даст, а по направлению расспросов может узнать его настрой и угадать намерения. А он сам и так подозревал, что для Мурчин как размотанная книга, натянутая на панель для свитков. «Война – это путь обмана», - учил Раэ наставник Ритатэ. А это означало, что надо было как можно больше нагородить вранья для этой дряни, чтобы она как можно меньше получила с того, что сделала.
Чувствует ведьма, что Раэ хочет скрыть то, что связано с его именем...
Так, например, она снова, когда он начал лазить по поставцам кухни, вернулась к расспросам о прозвище.
-Фере означает «счастливчик»? И кто тебе дал такое имя?
-Не знаю… незаконным часто дают яркие имена, чтобы они им заменяли и фамилию.
Мурчин наверняка знала обычай Семикняжия не давать фамилии незаконнорожденным. Таким образом Раэ предварял расспросы о своей семье. В Цитадель отдавали немало внебрачных сыновей, поэтому его слова были похожи на правду.
-Родителей своих знаешь?
-Подкидыш я, - сказал Раэ, притворно вздохнув, - о, а что это?
-Где?
-Да панель тут отъезжает…
-Впервые вижу.
-Ну… я-то тоже, - сказал Раэ, нашел невидимую шероховатость в стене, которая заменяла неизвестным поварам дверную ручку. Отодвинул под несколько изумленным взглядом Мурчин панель над поставцами, что напротив стола. За ней оказался небольшой ледник. Из него вдруг вырвалось небольшое зеленоватое облачко и дымком рванулось к потолку. Раэ вскрикнул от неожиданности.
-Не вопи! - поморщилась ведьма от головной боли, - это всего лишь заклятье, которое останавливает время в леднике... ох-х... теперь он потечет....
Охотник перевел дух и заглянул внутрь. Первое, что полезло Раэ в руки, было небольшим фарфоровым блюдом, которое лежало спереди. Раэ открыл крышку и увидел тельца освежеванных мышей.
-Ты что, это ешь? – удивился он и снова получил разряд по шее. Решил больше ничего не говорить, пролез в ледник дальше и нашел пузатый кувшин, напоминающий многократно увеличенный молочник. В нем и оказались жирные густые сливки, такие роскошные, каких он не видывал даже тогда, когда его ссылали в Цитадели на коровник, а там-то были сливки что надо. Но эти… Любопытно, откуда она их сперла? Э, нет, не твои руки их сюда поставили и стоят они тут довольно давно... вон как загустели.
Еще Раэ нашел небольшую головку сыра, по клейму определил, что она была куплена в Аве в дорогой сырной лавке, в том самом ряду изысканных товаров, куда он стеснялся во время увольнительных ходить даже посмотреть. Головка тоже ушла в дело. Оба разъели суп с одинаковой жадностью, хотя Раэ, пока ел, думал, что его внутренности были до этого склеены. Ведьма неловко зажала ложку уцелевшим большим пальцем. Время от времени роняла ее на стол, брызгалась, казалось, вот-вот начнет лакать из миски по-звериному.
После еды она ожила, словно приняла какое-то чудотворное зелье. Да и Раэ стало как-то легче. В голове прояснилось. Оба сидели друг против друга, по-прежнему враги, и мерили друг друга взглядами, не пойми кто кого пришибленней.
-Итак, - медленно взвешенно произнесла похитительница, - можно и поговорить.
Раэ смолчал. Ощутил, что ему холодно в одной льняной простыне и его немного лихорадит. Глянул в окно - в зрачок попал красный острый луч солнца, которое садилось за сырой больной лес. Вечерело, значит.
Мурчин встала и прошлась по пыльной кухне. Ее длинная рубашка теперь годилась только на тряпки из-за многочисленных дыр. Раэ углядел в прорехи тугой нательный корсет. Из одной из дыр торчала перекошенная шнуровка с плохо подвязанными шнурками. Должно быть, за этим корсетом она прятала рану, скорее всего, лишь одну – от совни Агри. Одну, но внушающую надежду… и сожаление. А ведь могли, могли бы справиться! Чуть не убили ее! Если бы была такая возможность выдернуть ее из тела ведьмы и нанести хоть еще один удар! Ах Арнэ, Арнэ, зачем ты так рискнул? Зачем ты так напрасно погиб?
Эх, вдобавок какая замечательная совня пропала! Способная поразить верховную ведьму… и пропажа этой совни - тоже была бесчестием. Без нее тоже лучше в Цитадель не возвращаться.
-Совня твоя? – отрывисто спросила она, угадав, о чем Раэ думает.
-Нет, Арнэ, - не сморгнув солгал Раэ, пусть ведьма не знает о том, чего он умеет… и получил разряд молнией в шею, - ай!
-Не ври мне! Она твоя!
-Да точно Арнэ! Совню метать это не то, что метать сулицу. Она должна быть по руке, к ней надо привыкнуть. Вот он и метнул ее так удачно, потому, что он с ней раньше упражнялся…
-Как убедительно ты врешь. Надо взять на заметку, - усмехнулась Мурчин, - я в восхищении от твоей изворотливости. Я запомню, каков ты, когда врешь. Я вообще все очень хорошо запоминаю… Я вот еще запомнила, что этот твой Арнэ обучен на болотную нечисть, а это значит, что его выдрессировали метать и стрелять чем угодно и с любого положения. Драться в топком болоте это не в чистом поле. Я не дура, кое-что в ваших делах смыслю.
-Если бы она была моей, я бы пустил ее вход сразу, как смог двигаться… я не знал о ее свойствах…
-Да? – переспросила издевательски Мурчин, заглянув в глаза Раэ.
-Да, - вынужден тот выдавить из себя. И получил опять разряд молнией по шее. Зашипел, замотал головой.
-Вот и не смей мне лгать, - сказала ведьма, глядя, как он мучается. – Я за вами следила с самого начала, если ты еще не понял. Я была неподалеку, когда вы всем отрядом забили химеру и видела, в чьих руках она была, и как ты с ней обращался… Тут и издалека было понятно, что совня в отряде у тебя одного. Жаль, что я не могла понять, какая она. Тут-то я дала маху, признаю… Но я не могла рассмотреть ее издалека. Но когда я ее из себя вытаскивала, у меня была возможность рассмотреть. И подумать. Этот твой Арнэ, метнул ее мне в спину на удачу, но он знал, что она может меня ранить. Ты, который ею владел, тоже не мог этого не знать, однако в ход не пускал. Почему?
Продолжение следует. Ведьма и охотник. 23 глава.
