Сибирь. Зима 1930 года близилась к концу. На дорогах снег уже порыжел. Неугомонные воробьи стайками летали и весело чирикая, склёвывали зерно, просыпанное за зиму, а сейчас показавшееся из-под снега.
Яков управлялся по хозяйству, а на душе у него скребли кошки. Он был мужчиной пятидесяти лет. Высокий, косая сажень в плечах. спокойный практически не пьющий. Яков повёл к проруби поить лошадей, сейчас у него их осталась только парочка.
По одной отдал обоим сыновьям. Чтобы их не раскулачили, он их отделил, построив им дома. Они жили своими семьями.
Дочерей Яков поспешил отдать замуж, чтобы в случае раскулачивания, они не считались его семьёй.
Всю свою сознательную жизнь этот крестьянин трудился в поте лица вместе со своими детьми, а их у него было 8 человек. Никаких работников не нанимали. Тем не менее Якова посчитали кулаком.
Вчера приходила Арина, жаловалась на свою жизнь:
-тятя, я не могу там больше, у них жить невозможно, этот Вася мне противен и ничего не видит без очков. У них дома такая бедность, на печи лежит одна рогожа. Приданное моё уже стали сбывать, зачем вы меня за него выдали?-
Отец её успокаивал, как мог:
-Ариша, ты пока потерпи. Зато ты замужем за бедняком. Вас никуда не вышлют. Придётся только вступить в колхоз!-
-Тятя, я боюсь этого колхоза, туда только трое подали заявления: двое приезжих и Николашка безлошадный.-
В сельсовете, который находился в доме зажиточного крестьянина Артюхова, высланного недавно со всей семьёй,всю ночь горел свет.
Там решали важные дела. Под потолком плавал табачный дым, дышать было нечем.
Члены ячейки не могли сойтись во мнении. Иван Лыков высказался:
-мы злостных кулаков уже выселили, которые имели работников, больше некого раскулачивать!-
-А Лосев Яков, у него и лошади и коровы и другая живность!
-возразил Никита Телегин (у самого у него, сроду, ничего не водилось).
После жаркого спора, к утру постановили, что 5 семейств через день придут раскулачивать, в том числе и Якова.
В тот же день со стороны огорода к Якову пробрался писарь сельсовета, Егор Полуфунтов и сообщил нерадостную весть.
После чего Егор быстро убрался восвояси, унося на горбу пол мешка муки.
Ещё раньше он выправил Якову справку (с которой можно ехать на все 4 стороны), конечно не бесплатно.
Хозяин зашёл в дом и велел жене Груше:
-мать, собирайся, уезжаем! Много с собой не бери, чтобы можно на себе унести! Остальное всё бросим! Своя шкура дороже! Ходят слухи, кого раньше выслали, многие сгинули без следа!-
Хозяйка запричитала:
-шо це таке? Что же это делается?-( она была украинкой).
Яков прикрикнул на неё, чтобы замолчала.
-Берём с собой только Нюрку, куда её девать, раз замуж никто не берёт. А Дуню оставим пока Маше ( старшей дочери), у ней всё равно детей нет!-
- А вдруг, её муж, Самоха будет против-?
-Перетерпит, я им столько добра оставил!-
Младшая дочь Якова ( двенадцатилетняя Дуся), молча заплакала, в их семье было не принято перечить отцу.
Они уехали глухой ночью, чтобы никто не остановил. Перед этим Яков открыл все двери в сараях, где стояла скотина, чтобы та не умерла от бескормицы. На станции они бросили лошадь с повозкой, купив билеты, поехали на поезде в сторону Урала. Только горсть золотых царских червонцев, спрятанная у Груши за пазухой, грела ей душу.
Так и жили...
Продолжение следует.