Часть 2
Прошло десять лет. Даша так и не вышла замуж. Ухажёров с тех пор было много, но она очень долго вообще никого к себе не подпускала, все время вспоминала свою доченьку, которую оставила в роддоме: ее розовое личико и распухший носик, маленькие пальчики. Образ стирался потихоньку, и Даша даже попыталась ее нарисовать.
Институт Дарья закончила и стала первоклассным специалистом. Буквально сразу ей удалось устроиться в очень хорошее место с приличной оплатой и с предоставлением комнаты в гостинице компании. Даша с трепетом в сердце в тот же день побежала в роддом, чтобы узнать, в какой именно дом малютки была определена ее дочь. Но там конечно же отказались давать хоть какую-то информацию. Просто захлопнули дверь перед носом и все, сказавши, что она глупая необразованная дура. Надо было заявление написать, и тогда ребёнка бы никому какое-то время не отдали. Но кто ж знал? Молодая, рано без матери осталась, тетка ничему житейскому не научила. Не каждый же день такие ситуации возникают. А признаться кому-то стыдно было. Вот и наломала дров.
Но Даша не сдалась. В течение месяца она обошла все дома малютки, и вот след ее доченьки был обнаружен. Но информация эта навсегда перечеркнула все надежды Даши. Девочку удочерили в первую же неделю. Это большая удача и редкость для будущих приемных родителей взять ребенка, рожденного не от алкоголички или наркоманки.
— Такие дети не залеживаются, — цинично ответили ей, словно ребенок это дефицитный товар.
Отца своей брошенной девочки она все-таки встретила ещё раз. Это было примерно через два года. Даша случайно попала на вечеринку. Повод — Новый год. Подруга уговорила ее пойти вместе. Дарья все время была в депрессии и никуда не ходила, отказывалась, а в тот раз почему-то согласилась. Видимо настроение в предновогодние дни все-таки улучшилось. Всеобщая суета, новогодние блестящие ёлки, веселые люди сыграли свою роль.
Она сразу его увидела. Лосев был не один, конечно. Его спутница, очень красивая девушка, была заметно старше него. Даша не стала подходить к нему, зачем? Но Лосев, изрядно выпив, подошёл сам.
— Привет! Как поживаешь? — просто спросил он, словно они расстались пару недель, а не лет назад.
— Спасибо, все отлично, — сдержанно ответила Даша.
— Не замужем, видимо? — продолжал допрашивать бывший любовник.
— Не замужем, — подтвердила Дарья.
— А я вот, кажется, женюсь!
— Поздравляю! — коротко бросила Даша и хотелв уйти прочь.
Но он не дал ей уйти, схватил за руку, больно сжал.
— Подожди, а где истерика с заламыванием рук и потоком брани в мой адрес? А где упрёки, как тяжело тебе живётся одной с ребёнком?
С последним словом горячая волна омыла все внутренности Даши, но она не выпустила ее наружу в виде готового вырваться потока слез. Сдержать его было трудно, но она справилась.
— Не будет истерик, брани и упрёков. Будь здоров, — и Даша вновь попыталась оставить нежеланного собеседника.
— Я хочу увидеть свою дочь! — просьба была настолько неожиданной, что внутренний поток слез моментально высох.
— Ничем не могу тебе помочь.
— Ну, слава Богу! Вот нормальная реакция. Наконец-то. Я ожидал именно этого, а то уж больно ты спокойна. Так что, не покажешь ребёнка? Я имею право. Я — отец.
— Ну ты, может, и отец. Только я не мать.
— Как так? — не унимался негодяй.
Даша решила побыстрее прекратить этот тягостный для неё разговор и ответила:
— Я оставила ребёнка в роддоме.
Она попробовала отлепиться от него, но Лосев вдруг пронзительно больно впился в ее руку.
— Ах ты, дрянь, потаскуха! — зашипел он. — Я ожидал от тебя нечто подобное. Шалава! Моя мама была права. Ты — никчёмная баба. Как ты могла бросить ребёнка? Ты же настоящая тварь.
— Тебе не о чем сожалеть. Ты послушался свою маму, хороший мальчик, — поток слез внутри высох совсем.
Даша все-таки вырвалась из его клешней и наотмашь ударила его по лицу один раз, затем сразу же последовал второй удар, ну и напоследок Даша не стала церемониться и ударила его кулаком, метила специально в нос. Попала. Из разбитого носа моментально хлынула кровь.
Он все время что-то орал, пытался схватить ее за руки, но ее удары были настолько неожиданны, точны и стремительны, что у него ничего не получилось. После третьего удара, Даша развернулась и быстро ушла с вечеринки. Ушла она в платье, не стала расковыривать эту огромную гору пуховиков и курток.
Как и тогда, два года назад, она снова шла раздетая, и немногочисленные припозднившиеся прохожие смотрели на неё удивлённо.
…По прошествии десяти лет с момента рождения дочери личной жизни у Даши не было как таковой. Но вот однажды в компании, в которой она работала уже пять лет, сменился директор. Новым назначили очень интересного внешне мужчину лет сорока. Даша на него не обратила никакого внимания. Прямого контакта с руководством у неё не было. Ее деятельность в компании была ни от кого не зависящей. Но Тарас (новый директор) вызывал к себе всех сотрудников. Дошла очередь и до Дарьи.
Оказалось, директор очень умён, приятен в общении. Он задал несколько вопросов и предложил стать его заместителем именно в той области, в которой работала Даша, с повышением оклада.
Деньги особо Дарью не интересовали, к тому времени у неё было всё необходимое для жизни, но не для счастья. И она уже хорошо понимала, что большие заработки не приносят и не принесут ей счастья. И, тем не менее, Даша согласилась.
Директор стал интенсивно развивать ту отрасль, в которой работала Даша, и поэтому виделись они часто и через пару месяцев стали любовниками. А ещё через пару лет Тарас предложил стать его женой, и они стали жить вместе. Даше исполнилось тридцать четыре года.
Пять лет влюблённые жили в своё удовольствие. Устраивали свой быт, путешествовали. Конечно, и много работали, но чем ещё заниматься людям, дом которых не украшает детский смех?
И вот как-то Тарас заговорил о потомстве.
— Дашенька, пора бы! Тебе уже тридцать девять. Про свой возраст молчу, я и в семьдесят смогу. Но твой срок стать матерью заканчивается.
— Я согласна, — быстро и просто ответила Дарья.
Забеременела она, как ни странно, очень легко. Буквально через месяц после того разговора. Девочка родилась перед Новым годом, очень слабенькая, и первые три года жизни родители только и делали, что возили ее к многочисленным врачам, на всякие консультации и приёмы светил.
Болезни сыпались на дочку как из рога изобилия. Даша понимала в чем дело, но молчала. Как такое расскажешь?
Веронике было пять лет, когда поставили самый страшный диагноз. Лейкоз. Срочно понадобилась пересадка костного мозга, и только от родственника.
Каково же было удивление обоих родителей, когда выяснилось, что ни один из них не может быть донором. Тарас был единственным ребёнком у своей матери. Она была детдомовской и давно умерла к тому же. Отца Тарас не помнил. В прежнем браке детей у него не было. Даша была сиротой. Все, тупик!
Как-то вечером Дарья надолго задержалась в клинике. Она смотрела на прозрачное личико своей угасающей дочери и все отчетливее понимала, вот она — расплата. Но тут ей в голову пришла шальная мысль. «Стоп! Ну конечно! У Вероники есть кровная сестра! А вдруг ее костный мозг подойдёт?»
Даша стала лихорадочно соображать, как преподнести это Тарасу. Да какая разница-то, не до реверансов. Жизнь ребёнка на кону. Она тут же помчалась домой.
Тарас тоже только приехал. Кому-то надо было продолжать зарабатывать деньги, и он интенсивно работал за двоих.
Прямо с порога без всякого вступления, Даша выпалила все супругу: про свою юношескую пылкую любовь, про беременность, про подонка-отца ребёнка и даже про то, как она его избила.
Тарас вскочил, тут же все поняв, заорал:
— Где, где твоя дочь? Немедленно едем к ней. Почему ты молчала? У кого она живет? Сколько же ей лет. Больше двадцати, — ответил сам себе муж.
Нужно было отвечать на этот поток вопросов и сказать самое важное.
— Присядь, Тарас.
Когда Даша сказала последнее слово и взглянула в глаза мужа, она не увидела в них ничего, что осталось бы у него к ней как к жене и к женщине. Он смотрел на неё только как на мать своего ребёнка, жизнь которого была в опасности.
Даша понимала, что, наверное, это конец отношений, но ей было все-равно. Лишь бы Тарас нашёл ее дочь. У него большие связи, он обязательно ее найдёт, где бы она ни была.
Тарас на следующий же день нанял частного детектива, чтобы он занимался поисками девочки, которую его жена оставила в роддоме более двадцати лет назад.
Утром он впервые за многие годы не перемолвился с женой ни словом и вообще уехал очень рано, не прикоснувшись к завтраку, который она приготовила. Даша, как уже много дней подряд, отправилась в клинику, где она провела целый день. Вечером супруг мрачно сообщил:
— Твою дочь удочерили некие Орловы. Они всей семьей попали в аварию. Приемные родители погибли на месте. Даш, а твоя дочь осталась инвалидом. Она по сей день находится в интернате. Судя по тому, что в таком возрасте она до сих пор там, ее состояние не очень хорошее. Ты поедешь завтра туда со мной?
Даша не могла говорить. Все время, пока муж давал эту информацию, ее трясло мелкой дрожью, и в то же время какой-то ледяной столб возник внутри неё, который не давал шевелиться и говорить. Поэтому, когда муж задал вопрос, она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Муж вовремя подскочил к ней, ноги у Даши подкосились, и она потеряла сознание.
Когда она очнулась, то увидела глаза мужа, и, о чудо, в них снова была капля любви, а еще в них были слёзы.
— Дашенька, прости меня. Я не имею права тебя судить. Никто не имеет права, кто не прошел твой путь от начала и до конца. А это невозможно. У каждого своя дорога, даже если и очень похожая. Я и понятия не имею, что ты тогда пережила, и что переживаешь теперь. И только сейчас я понял, что тебе в два раза хуже, чем мне. Обе твои дочери больны. Что будем делать, Даша?
— Поедем к моей доченьке! — сказала Даша. — Увидим ее, а потом решим, что делать.
Путь был неблизкий, но решили ехать сами, на своей машине. Это был первый день за много месяцев, который Дарья не провела с Вероникой. Заехали рано утром, узнали о ее состоянии и поехали в интернат для инвалидов.
До места добрались, когда уже вечерело, в интернат их не пустили. Поздно. Нужно было думать о ночлеге. В гостинице мест не было, что очень сильно удивило. Кто же ездит в такую дыру, да ещё и живет в гостинице? Но вот кто-то ездит. Может такие же, как и они сами?
— Что будем делать? Где заночуем?
— Давай где-нибудь поужинаем, а потом подумаем, где проведём ночь. Может что-то в ресторане прояснится. Спросим у официантки.
Ресторан был единственный, на привокзальной площади. Еда неожиданно была по-домашнему вкусной, или так сильно проголодались. Официантка, которая их обслуживала, была взрослая женщина, видимо ровесница Даши.
— Скажите, а никто у вас квартиру не сдаёт случайно? — попытала счастья Даша.
— Не знаю таких, — буркнула официантка.
— А как же нам быть? Нам спать негде.
Официантка с сомнением оглядела супругов. Да, было это по меньшей мере странно — муж в дорогой дубленке, жена в пуховике, который стоил, как минимум, пять ее зарплат.
— Придорожный мотель есть, километров двадцать отсюда. Вы ж поди на колёсах? — сжалилась женщина.
— Так точно, — по-военному ответил Тарас, чем вызвал откровенное веселье официантки и ее расположение.
— Я вам сейчас пирожков наших фирменных принесу. С треской. Там ничего не ешьте, потравитесь.
Тарас оставил доброй женщине щедрые чаевые, за что та вышла и проводила семейную пару, сообщив напоследок, чтобы сказали дежурной, которая оказывается ее подруга, чтобы заселила их в номер два «бэ». Да, именно туда.
Номер этот оказался очень милым и уютным. Уснули моментально.
Проснулись рано.
— Тарас, — промолвила Даша в машине, — а я ведь даже не спросила. А как зовут мою дочь?
— Даш, это мистика какая-то. Ты не поверишь. Ее тоже зовут Вероника.
Сердце Даши забилось быстро-быстро. Что же такое происходит на белом свете?
Заведующая интернатом приняла их очень радушно. Оно и понятно, Тарас начал с благотворительной миссии. Он сразу перевел внушительную сумму на счёт интерната.
— Нас интересует Орлова Вероника.
— Что именно вы хотите о ней знать? — уточнила заведующая.
— Абсолютно все.
— Могу я знать, с кем имею честь?
Супруги предоставили свои визитки.
— Кем вы доводитесь Нике?
Тарас и Даша переглянулись. Они не обсудили заранее этот момент. Даша решила бать откровенной. Женщина показалась ей доброй и приятной.
— Я родная мать Вероники.
Заведующая удивленно посмотрела на Дашу.
— Вижу, люди вы не бедные. Претендовать на состояние Ники не будете. Ну я имею в виду, вы не ради ее денег приехали? Или?
— А у неё есть деньги? — Даша не могла скрыть своего удивления.
— Ее приемные родители были достаточно состоятельными людьми. После их гибели все движимое и недвижимое имущество перешло к Нике. Больше у них никого не было. Распорядитель ее имущества — интернат.
Даша все поняла вмиг и сказала:
— Вам не о чем переживать. Все останется на своих местах. Мы ни на что не будем претендовать.
— Вероника живет в очень хороших условиях, согласно ее материального положения. Все средства идут на ее лечение и на ее содержание. Она ни в чем не нуждается.
— В каком состоянии находится моя дочь? — Даша подобралась к главному вопросу.
— Об этом вам лучше поговорить с ее доктором.
— Простите, но меня интересует именно ваш взгляд. Простая оценка обывателя. Прежде, чем мы пойдем к ней, пожалуйста подготовьте меня к тому, что я увижу. Понимает ли она что-то? Что с ней происходит? Может ли она общаться?
— Как вам, наверное, известно, Нике двадцать четыре года. Она разговаривает, но речь немного замедленна, и разум у неё, к сожалению, не соответствует ее возрасту, — уклончиво ответила заведующая. — Верхняя часть тела хорошо двигается. Ника сама кушает, причёсывается, одевается. Руки очень хорошо работают, но нижняя часть малоподвижна. Ника может двигаться, ходить, но очень плохо. Быстро устает, потому ей удобнее в кресле. А теперь я провожу вас к доктору, он должен дать своё разрешение на ваше свидание с девочкой.
Доктором оказался молодой человек лет тридцати пяти.
— Скажите, доктор, мы можем увидеть Нику? Это не будет для неё потрясением? Как нам себя с ней вести?
— Увидеть можно. Почему же нет. Да и сказать правду можно. Вам крупно повезло, она даже обрадуется. Она все время спрашивает про своих маму и папу. Приёмных родителей она не помнит совсем. Она вообще ничего не помнит из той жизни. Мы ей все время говорим, что родители далеко, работают, скоро приедут. Но, готовы ли вы к последствиям? Ведь если вы родители, то Нику надо забирать домой, а если вы ее не возьмёте, то я не позволю сказать вам правду, потому что вы уедете, а мне продолжать с ней дальше взаимодействовать. И если вы посмотрите и уйдёте, то я против.
— Доктор, — вступил в разговор Тарас.
Даша умоляюще посмотрела на него, но ему было все-равно. Его ребёнок умирал, и он не собирался скрывать то, ради чего он приехал, и он выпалил доктору на одном дыхании цель своего приезда.
— Ну что ж, — промолвил доктор, — цель ваша понятна. Я, собственно, никто, чтобы вас осуждать или учить.
— Доктор, это морально-этическая сторона вопроса. Ника — родная сестра моей умирающей дочери, и я, заметьте я, а не моя жена, не мать, спрашиваю вас о возможности или невозможности пересадки костного мозга Ники моей дочери. Каково ее физическое состояние? Это возможно?
— Я не специалист. Нужно серьёзное обследование. Вы же понимаете, что Ника нездорова сама?
В этот момент мужчины наконец-то обратили внимание на Дарью. Она тихо проговорила.
— Тарас, я люблю Веронику так же сильно, как и ты, но прошу тебя, дай мне немного времени. Не гони. Доктор, — обратилась она к врачу, — покажите мне дочь, я обязательно заберу ее домой.
У Ники была большая комната. Именно комната, назвать ее палатой язык не поворачивался. В ней было светло и уютно, большая деревянная кровать стояла у окна, мягкий пушистый ковёр лежал рядом, красивые шторы на окнах создавали уют, огромный телевизор висел на стене. Ника сидела в инвалидном кресле около окна и что-то рисовала красками на большом листе бумаги. Рядом на маленьком диванчике сидела молодая женщина. Видимо, сиделка. Она была одета в обычное платье. Отсутствие белого халата порадовало Дашу.
Она подошла к Веронике, присела рядом на стул и, еле сдерживая слезы и дрожь, тихо спросила:
— Что ты рисуешь?
— Солнце и травку, — весело сказала Ника, — на улице снег, меня не вывозят гулять, а я нарисую солнышко, и меня отпустят во двор. Ведь правда?
Она посмотрела на Дашу своими огромными синими глазами. И было в них столько радости и добра ребёнка, что у Даши больно защемило в груди, но она снова сдержала слёзы.
— А знаешь, — сказала Даша, — доктор разрешил тебе погулять, мы сейчас хорошо оденемся и выйдем на улицу. Хочешь?
— Правда? — недоверчиво спросила Ника. — Еще утром он не разрешал.
— Конечно, правда! А дядя Тарас нас отвезёт куда-нибудь? — Даша посмотрела на Тараса.
— Одевайтесь, отвезу, — подтвердил Тарас.
Доктор незаметно кивнул головой, показывая своё согласие.
Даша с Никой и сиделкой, ее звали Наташа, вышли во двор.
Дарья попросила Тараса начать утрясать все формальные вопросы по доказательству родства и прочие необходимые процедуры. Она хотела немедленно забрать дочь, но это было невозможно, хотя адвокаты Тараса обещали все устроить как можно быстрее.
На прогулке Ника радовалась и смеялась. Вообще она была очень светлым человечком. Даше было невыносимо больно от того, сколько времени потеряно, и что Ника — инвалид.
Забери она тогда ее из роддома, как бы все могло по-другому сложиться? Всего-то и потерпеть надо было год примерно. «Хотя о чем это я? — перебила сама себя Даша. — С институтом пришлось бы расстаться, и не было бы сейчас этого благосостояния. А на что бы жила, а где бы жила? А кто бы за ребёнком смотрел, если бы работать пошла. Нет-нет, надо прекратить думать об этом».
И тут мысли Даши перебил вопрос Ники, который разорвал годами сдерживаемую плотину.
Ника дернула Дашу за рукав и жестом попросила ее нагнуться. Когда Даша нагнулась, Ника крепко обняла ее за шею и горячо зашептала на ушко:
— Ты ведь моя мама, правда? Я догадалась. Ты же заберёшь меня теперь домой, да? Я очень хочу домой. Давай прямо сейчас поедем. Я знаю, он не мой папа. Но он добрый, и он нас отвезёт. Ведь правда?
Даша упала на колени, уткнула своё лицо в Никины худенькие острые коленочки, прикрытые пледом, и зарыдала так громко и протяжно, впервые никого не таясь и ничего не стесняясь.
— Доктор, как я могу ее забрать прямо сейчас?
— Это невозможно. Пока не будут готовы соответствующие бумаги, и самое главное анализ ДНК, вы не можете ее забрать.
— Доктор, ну придумайте что-нибудь. Ради Ники. Она догадалась, что я ее мама, она хочет домой, и она уверена, что я ее заберу.
— Единственное, что я могу вам предложить, это остаться здесь. Комната большая, питание у нас правильное, здоровое, свежий воздух. Отдохнёте. Как на курорте, — доктор вопросительно посмотрел на Дашу. —
Ну что?
— Доктор, ну вы же уже в курсе, у нас пятилетняя дочь в клинике со страшным диагнозом. Я и так уже более суток ее не видела. Она меня тоже ждёт.
— Решайте, — сказал доктор и вышел. Напоследок он оглянулся, долго посмотрел на Дашу и добавил:
— Ника вас двадцать четыре года ждала.
Даша обернулась к мужу:
— Тарас, — начала она, но муж не дал ей закончить.
Он подошёл к ней, крепко обнял, поцеловал и сказал:
— Мы справимся, милая! Мои адвокаты решат вопрос как можно быстрее. Мы оформим временное гостевое опекунство и заберём Нику, а потом и настоящие документы подоспеют. За Веронику не переживай. Завтра я отправлю тебе видео из ее палаты и скажу ей, что у неё нашлась старшая сестра. Все будет хорошо.
Даша разрыдалась опять, совершенно не сдерживая эмоций. Она кинулась в объятия мужа и жарко, сквозь слёзы, зашептала:
— Спасибо тебе, Тарас! Спасибо, любимый. Я жду хороших вестей и я люблю тебя.
Три дня пролетели совершенно незаметно. Даша сама заботилась о Нике. Это было совсем нетрудно. Она была очень покладистая, спокойная, всегда в хорошем настроении. Наташу Даша не стала прогонять, она понимала, что есть огромное количество нюансов в уходе за дочкой, о которых невозможно сразу рассказать. Да и Ника очень любила Наташу и была привязана к ней. Даша предложила сиделке переехать в Москву и быть рядом с Никой. Наташа тут же согласилась. Было видно, что это не ради денег, потому что она даже не спросила о зарплате.
Даша, как ни странно, совсем не тревожилась о малышке Веронике, Тарас ежедневно соединял их по видеосвязи. Выглядела Вероника неплохо, и Даше даже показалось, что цвет лица у неё улучшился.
Это было невероятно, но очередной анализ действительно показал улучшение многих показателей. И впервые за долгое время Вероника попросила кушать. Обычно ее кормили против воли, потому что надо. Дарья расплакалась, услышав эти новости.
— Почему ты плачешь? — спросила Ника.
Немного помолчала и добавила.
— Мамуля, не плачь. Все будет у нас хорошо.
Даша крепко обняла дочь и начала свой рассказ. Она прекрасно осознавала, что Ника многого не поймёт, но она говорила и говорила, слёзы лились по ее щекам, Ника ни разу не перебила ее. Мать рассказала всю правду, все до последнего слова. Когда она закончила, то Ника сказала:
— Бедная мамочка, как же тебе было плохо и больно. Но теперь я с тобой. Я буду тебя радовать, и ты забудешь обо всех своих печалях.
Ника начала целовать свою маму в глаза, в нос, в щеки, она тыкалась и тыкалась в ее лицо, как младенец ищет сосок матери, чтобы вкушать молоко, этот эликсир жизни.
Даша крепко-крепко обняла свою дочь, и в этот момент ее чувство вины пропало. Оно улетучилось, и только чувство любви и радости заполнило ее сердце. Она почувствовала, как их души стали единым целым. Ника сказала:
— Мама, надо позвать врачей! Пусть они скажут, могу ли я помочь своей сестрёнке.
Даша с удивлением посмотрела на Нику. Это не были слова ребёнка. Это были слова взрослой мудрой женщины.
— Хорошо, Никуша. Мы обязательно это сделаем.
…Операция по пересадке костного мозга прошла успешно. Сестры встретились так, как будто знали друг друга всегда, просто очень долго не виделись. Встреча была такой тёплой, что у персонала клиники зародились сомнения, а действительно ли они не знали раньше друг друга?
После встречи с матерью и сестрёнкой, Ника начала взрослеть на глазах. Обследование показало достаточно хорошие результаты.
Тарас нашёл хорошего специалиста, поставившего на ноги не одного больного с диагнозом как у Ники.
В течение года девушка стала потихоньку передвигаться все лучше и лучше.
На сегодняшний день она замужем. В клинике она познакомилась с парнем, они полюбили друг друга и решили не расставаться.
Сестры обожают друг друга. Тарас и Дарья продолжают работать в своей фирме и очень верят в скорое появление внуков. Тем более, что на недавних семейных посиделках Ника загадочно сообщила о каком-то важном секрете, который станет скоро виден, а ещё чуть-чуть, и слышен. Иногда она была мила и непосредственна как девчушка, но это было так естественно, что никто ничего не замечал.
Татьяна Алимова
Если ваше детство/юность пришлись на семидесятые вам будет интересна эта повесть.