Кто боится – туда лучше не заглядывать, это точно.
Ибо никто глубже Достоевского не заглядывал в темные и смрадные подвалы человеческой души.
Ну, а кто готов увидеть, что представляет его душа с ее «обратной» стороны – давайте вместе совершим это путешествие.
Только предупреждаю – нужно быть честными. Честными перед самим собой.
Страсть к бессмысленному разрушению
Достоевский говорит о ней во многих произведениях, в частности в «Записках из подполья»:
«И, если уж все говорить, почему вы так наверно убеждены, что не идти против настоящих, нормальных выгод, гарантированных доводами разума и арифметикой, действительно для человека всегда выгодно и есть закон для всего человечества? ... Но отчего же он до страсти любит тоже разрушение и хаос? Вот это скажите-ка!»
И в самом деле – почему?
Разве вами никогда не овладевала та же самая страсть к бессмысленному разрушению без всяких личных выгод?
Просто крушить, ломать, уничтожать, наслаждаясь самим процессом разрушения!
Это хорошо видно по маленьким детям, но разве "взрослые дети" от них сильно отличаются?
Мы точно так же готовы "рвать и метать", и чем больше сумеем разрушить, тем большее получим удовольствие.
По сути – чисто бесовская страсть, которой забавляются именно бесы, ибо им нравится разрушать Божий мир только потому, что Он когда-то был создан Богом.
Но идем дальше.
Желание тиранить и мучить любящих нас людей
Любовь между мужчиной и женщиной для Достоевского всегда связана с тиранством и мучением одного над другим.
Как правило – того, кого больше любят, над тем, кого любят меньше.
«Любовь заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать. ... люди и созданы, чтобы друг друга мучить»
Ну что – вы готовы признаться себе в том, что тиранили и мучили любящих вас людей?..
Нет?.. Гм?.. Тогда вряд ли стоит дальше продолжать.
Потому что дальше, как говорится - больше.
Дальше пойдут еще более жуткие и смрадные «подвалы».
И если у вас не хватило мужество признаться себе в предыдущем, то что говорить о последующем.
Но для тех, кто готов смотреть правде в глаза, – идем дальше.
Желание смерти родителям
Вы никогда, пусть мысленно (да и разумеется, мысленно, в отличие от героев Достоевского) не желали никому из них смерти, не услаждались мстительными картинками их погребения?..
А вот Иван Карамазов честнее вас. Он на суде над своим братом говорит то, о чем вряд ли кто признается самому себе:
«- Что вы этим хотите сказать? - строго спросил председатель.
- А вот, - вынул вдруг Иван Федорович пачку денег, - вот деньги... те самые, которые лежали вот в том пакете (он кивнул на стол с вещественными доказательствами) и из-за которых убили отца. Куда положить? ... Убил отца он, а не брат. Он убил, а я его научил убить... Кто не желает смерти отца?..
- Вы в уме или нет? - вырвалось невольно у председателя.
- То-то и есть, что в уме... и в подлом уме, в таком же как и вы, как и все эти... р-рожи! - обернулся он вдруг на публику». («Братья Карамазовы»).
Обратили внимание на то, как Иван сослался на «рожи» вполне добропорядочной публики, присутствовавшей на суде?
А ведь это и наши с вами «рожи». И у нас точно такой же «подлый» ум, желающий смерти своим «отцам» в широком смысле этого слова.
Вы опять не согласны? Вы очень любите своих родителей и никогда не желали им смерти?..
Ну ладно – перейдем к последнему эпизоду.
Эксгибиционизм и педофилия
Здесь прямых цитат приводить не будем, а просто укажем на источник – роман «Бесы». Кто хочет – пусть перечитает сам.
Там один из главных героев, Ставрогин, которого Достоевский, по его собственному признанию, «взял из своего сердца», сначала совращает крестьянскую девочку, а затем собирается публично в этом признаться.
В романе много «подлых», но характерных сцен.
Так, например, Ставрогин испытывает наслаждение, созерцая то, как хозяйка порет обнаженную девочку за якобы украденный ею ножик.
Кстати, как не пытался Достоевский смягчить эти сцены, эту главу в печать Катков, тогдашний главный редактор «Русского вестника», так и не пропустил, считая ее чересчур «неприличной» для «нормальной» публики.
Он, наверно, и нас с вами имел в виду – как будущих читателей, заботясь о нашей нравственности.
А нам и впрямь стоило бы о ней позаботиться – чтобы честно предстать перед самими собой, какие мы есть на самом деле.
Предвижу реакцию многих читателей.
Дескать, Достоевский был «больным» человеком – игроманом, эротоманом, извращенцем… И фантазии его больного ума нельзя применять к «нормальным» людям.
Да – сказать так легче всего.
Сказать – и забыть, и отстранить навсегда от собственного носа вонючие подвалы человеческой души, им представленные.
Уж слишком они режут нос.
Гораздо больше мужества нужно для того, чтобы признать другое.
Достоевский не был большим «извращенцем», чем любой из нас.
Но он имел мужество заглянуть в «зазеркалье» человеческой души, спуститься в ее подвалы – и показать, что там находится.
А там находится настоящая бесовщина!
Бесовщина, живущая в душе у каждого человека, что бы он или она о себе не думали.
Только признаться себе в этом не каждый способен – увы!
