Рита открыла переднюю дверцу машины с пассажирской стороны, на сиденье лежали какие-то списки в прозрачном файле. Она взяла их в руки и уселась, пробегая глазами. Там были какие-то окружные назначения.
– Брось назад, – посоветовал муж, он заехал за ней с работы.
Рита протянула уже руку к задним сиденьям, но вдруг ей показалось, что в списках мелькнула знакомая фамилия. Она прочла: Еремеев Александр Александрович, 1981 год рождения, майор.
– Слушай, а это не Сашка ли?
– Какой Сашка?
– Еремеев. Помнишь мою первую командировку в Ставрополье?
– Да мало ли Еремеевых... Вряд ли.
Но Рита помнила всё: и годы рождения, и отчества, хоть они были и разные. Этих детей забыть она не могла. Такое не забывается.
***
– Повезёшь детей Еремеевых. За документами зайдёшь к Симе Федоровне, она и билеты купить поможет. На поезде поедете. Сутки почти ехать. Заодно детдом этот семейный посмотришь, вернее, просто дом – нам расскажешь. Говорят – там всё, как в семье. Алла не может – операция у неё, – директор была на взводе, в последние дни не хватало сотрудников, и как назло навалились проверки.
– Одна поеду?
– Нет, я с тобой ещё экскорт направлю! Сама знаешь – работать некому. Но к ним в дом, конечно, поедет и Алла Петровна, и из отдела образования пришлют, не волнуйся. С вещами поможем, Палыча отправим, или кто в тот день дежурить там будет. Разберёмся. Проводим, в общем. Но поедешь одна. Там встретить должны, наверное...
– Вы ж сами говорили, там старший – сложный, – Рита не ожидала.
– Из поезда не выпускай, проводницу предупредим. Ну некого мне с тобой отправить сейчас, не-ко-го!
Рита вышла из кабинета начальницы расстроенная.
Шли 90-е. Сюда она устроилась недавно, мужа перевели в этот город по службе, и она, как педагог, пришла в районо. Учителя не требовались, уже шёл учебный год. Но ей предложили работу в опеке, там нужны были люди.
Диплом пединститута помог устроиться, но это образование никак не вязалось с тем, что приходилось делать сейчас.
Скорее нужен был диплом юриста. Она оформляла бесконечные бумаги, бегала по судам, решала наследственные вопросы несовершеннолетних.
Конечно, ездили с контролем в семьи, но изымать детей приходилось не часто. Детприемник в районе был совсем хилым. И если была возможность перевезти детей сразу из одной семьи в другую, старались так и делать. Чаще перевозили к бабушкам.
Еремеевы тоже уже были перевезены к бабушке, но опека контролировала: бабушка в опекуны не годилась, была больна. Но пока шёл судебный процесс по лишению пьющей мамаши прав, дети находились там. А теперь их распределили в новый, недавно открытый и формирующийся семейный детский дом в Ставрополье.
Трое мальчишек – 14-ти лет, 6-ти лет и 2-х лет, и девочки – 10-ти и 4-х лет. Рита рассматривала их документы. Только у первых двоих совпадали отчества.
Своих детей у неё ещё не было, но педопыт небольшой уже был – она работала вожатой в пионерских лагерях. А ещё, придя работать сюда, впечатлившись первыми поездками в неблагополучные семьи, она много читала о детях и их воспитаниии. Неужели не справится с пятью детьми всего-то сутки?
Сейчас её беспокоил двухлетний малыш. Чем его кормить? Надо уточнить у Светланы, сотрудника детприемника, с которой она подружилась.
– Еремеевых? Ух ты, блин! – Света убирала медикаменты, только что обработала ссадины у мальчишки.
Она тоже заволновалась:
– Да чем кормить-то, я тебе соберу. Но такие дети в этом возрасте едят всё подряд, они ж голодные вечно были. Какое уж там – особое питание! А вот Сашок там, старший – ого-го! Он неуправляем, и всех их за собой ведёт – лидер.
– Вот и я говорю: почему одна-то еду?
– Ну да, могли б ещё кого-нить дать, – Света задумалась, – Но ты ж знаешь – две декретницы, Людмила Сергеевна только ушла, Алла в больницу ложится, вот и получается, что некому. Я вообще в две смены ишачу. Да и без разницы, хоть впятером будете, хоть в десятером, если решит удрать – удерёт.
– Ага, а отвечать – мне!
– Знаешь, что я думаю ..., – Света чуть больше знала эту семью, – Он не бросит своих, не убежит один. Неплохой он парень-то, в общем. Хотя – все они ... – и Светлана махнула рукой.
***
Три дня оформляли документы. Наконец, пришло время – забирать детей, немного привести в порядок, а вечером – на поезд.
Приземистый дом встретил их лаем злой собаки. Во двор войти не удалось. Стучали в окна, открыла им девочка, ловко управившись с псом.
– Так-то он не злой, жрать просто хочет, – угрюмо сказала она, рассматривая делегацию. – А вы нас в детдом, да?
– Веди в дом, хозяйка, – попросила опытная в этих делах и посещающая эту семью часто Алла Петровна.
Почти сразу за порогом стояла кровать, на ней сидела бабушка, а за её спиной ползали и возились с одеялом двухлетний голый малыш и девочка–четырехлетка в большой футболке.
Алла Петровна деловито освободила стол от грязной посуды, стряхнула крошки и, положив документы, присела.
Бабушка и дети уже знали, что сегодня их заберут. Но собрано ничего не было.
Преувеличенно радостно Алла Петровна в очередной раз рассказала, что детям очень повезло – едут в лучший образцово-показательный семейный детский дом, который только формируется. Старушку убедить было не трудно, она устала от детей, была явно нездорова. Но плакала – детей было жаль, дочь было жаль, себя и всю такую вот жизнь...
Рита стояла в дверях, Палыч остался во дворе. Тот, кто должен был быть из районо, не смог быть с ними.
Места в доме было немного. Девочка деловито прибиралась.
– Надо собрать всё самое необходимое детям в дорогу, помогите нам, Ольга Савельевна, – старушку надо было отвлечь от рыданий делами.
Бабушка засуетилась, пошла искать пакеты, зашла в закуток, завешанный грязной, наполовину оторванной тряпицей, и вдруг оттуда выпрыгнул пацанёнок и громко и резко прокричал:
– Пошли все на ....
Рита вздрогнула, а Алла Петровна, даже бровью не повела.
Из-за шторы вышел подросток и резко за руку отдёрнул пацана.
– Да замолчи ты, придурок! – оттащил в закуток.
– Сашка, только не бить! Я же предупреждала, в колонию загремишь! – сказала Алла Петровна, не отрываясь от складывания детских вещей, – И вообще, я с вами не поеду, заболела я, – она разговаривала через шторку со старшим братом, – Можно сказать, сам детей повезёшь, на тебе ответственность. Вот Маргарита Андреевна с вами будет за старшую, но ответственность на тебе, понял?
Ответа не последовало.
***
Вечером они усаживались в поезд. Их провожала Алла Петровна, Лев – муж Риты и водитель. Алла разговаривала с проводником, показывала ей документы, а потом они помахали рукой в окно и пошли на вокзал.
Когда поезд тронулся, и Рита оказалась с детьми одна, ей стало не по себе. Всё, теперь помощников нет – сама.
Десятилетняя Оля помогала устраивать малышню, ругала шестилетнего Костика за то, что тот сразу начал скакать по верхам. Четырехлетняя Марина поранила пальчик и теперь хныкала на руках у Риты, малыш Сережа сидел ещё одетый в шапку и куртку там, где его посадили, таращился на всех и грыз баранку, по куртке текли слюни.
Вагон был плацкартный, решили, что так лучше. Потому что в купе пришлось бы одного отделять, а так нельзя.
Саша направился к тамбуру.
– Я ссать хочу! – кричал ему вслед с верхней полки Костик, но брат уже не слышал.
На боковом месте сидела женщина лет 45-ти, её место было –верхнее боковое.
– Это что такое! Это ваши дети? Они так и будут себя вести?
– Не мои, но со мной. Извините.
Она потихоньку сказала Костику, что кричать тут нельзя. На что тот начал гавкать, как собака:
– Я не кричу, я лаю! Аав!
– Пошли в туалет!
– Я с Вами не пойду, я с Саней! Аав, аав!
Женщина смотрела на них косо.
Сани не было долго. Рита, поручив детей Оле, направилась в тамбур.
Саша стоял там, отвернувшись к окну.
– Ты почему ушёл? Я же за тебя отвечаю! – она подошла ближе и взяла его за плечо, он дёрнулся, стряхивая её руку, – Ты что, куришь. Брось сейчас же!
– Да замолчи ты, курица! – спокойно и тихо произнёс подросток.
Рита была уже на грани, но что-то в голосе Саши ей показалось странным. Поняла: он плакал, стоял, отвернувшись в окно, курил и утирал глаза и нос.
– Я не убегу, не ссы.
И тут Рита поняла, что если она сейчас будет давить, ничего не получится. У парня сейчас такое нелёгкое время.
– Я то, как ты выражаешься, не ссу. А вот Костик очень в туалет хочет, но без тебя идти отказывается.
Саша бросил окурок в приоткрытое окно, и вперёд Риты направился в плацкарт.
Рита пошла следом. В проходе стояла их соседка и проводница.
– ... Там вонь стоит, дышать невозможно, – жаловалась соседка.
Рита знала, что детей, после того как забрали из семьи, сегодня купали, по возможности переодели.
Все вместе они направились к их местам. Саши с Костиком уже не было – ушли в туалет. Вонь, действительно, стояла.
– Вы чувствуете, – брезгливо поморщилась соседка.
– Кажется, Серёня в штаны ... сделал, – вполне прилично объяснила десятилетняя Оля.
– Серя– засеря! – испортила приличность младшая Марина.
Рита взяла новый памперс, мыло, мысленно поблагодарив Аллу Петровну за предусмотрительность, подхватила на руки Серёжу и направилась в туалет. Оля пошла за ней, но за ними побежала испугавшаяся остаться одной Мариночка, разревелась. И Рита велела Оле оставаться – она справится.
Но это оказалось не так-то просто. Двухлетний Серёжка был тяжёлым, она не могла его удержать, испачкалась в том, в чём пачкаться крайне нежелательно. Её тошнило, резкий запах ел глаза.
Дверь туалета приоткрылась – туда заходил Саша.
– Давай я!
– Нет уж! И вообще, желательно на Вы, – упрямилась Рита, а Серёга начал реветь, она неудобно перехватила его чуть не уронив.
– Не плачь, мой хороший, сейчас мы тебя переоденем, накормим. Громко плакать тут нельзя, – приговаривала она.
Сережа заорал ещё громче.
– Вот надо тебе в г... нашем возиться! Давай уж, – брат подхватил младшего.
Вместе было сподручнее, Саша, приподняв Серёжку, сказал:
– Бушь орать – жрать не дам.
Это подействовало. Сережа успокоился моментально.
Рита обмыла, вытерла и одела его. А потом отмывалась сама, казалось, не совсем. Этот запах впитался.
– Скажите вашим детям, чтоб не били в стену! – жаловались соседи.
– Да ладно тебе, подумаешь, пару раз стукнули, – огрызался Сашка.
Соседи позвали проводницу. Пришлось опять разруливать и извиняться.
Потом они ужинали. Было это нелегко. Сережа сразу хватал всё со стола, Мариночка крутилась под ногами и мешала, не ждал и шестилетний Костик: только Рита что-то выкладывала на стол – с верхней полки тянулась его рука. Он успел разлить бутылку воды на матрас и на старшую сестру, которая пыталась бутылку у него забрать. Оля разревелась.
Рите тоже хотелось реветь. Женщина-соседка смотрела на всё это безобразие с укоризной. Саша успел поменяться с ней местами и сейчас, отвернувшись лежал на верхней полке, сказал, что есть не хочет. За весь вечер, он обернулся только однажды, чтоб пригрозить брату.
Кое-как они перекусили и начали укладываться. Оля вызвалась спать с малышом внизу, рядом Марина, а Рита и Костик наверху. Рита решила насовать Косте под матрас курток – загородок на верхних полках не было, она переживала, что упадёт во сне. Костя шутил – вытаскивал куртки и бросал их на пол, Рита безрезультатно и спокойно убеждала его прекратить. Но он это делал до тех пор, пока с верхней боковой полки не раздалось:
– Ща я тебя прибью!
Долго не засыпала Мариночка, она ворочалась, сжимала глаза, но не спала. Рита легла с ней.
– А ты теперь будешь нашей мамой?
– Неет, Марина, я вас просто везу. Но там найдётся вам мама. Там очень хорошо, тебе понравится.
– Там что ли наша мама?
– Нет, вашей там нет.
– Я к маме хочу, – Марина тихонько заплакала.
– Ну, ну, не плачь, успокойся, – и Рита сначала зашикала – она уже боялась детского плача.
Под мерный стук колёс вагон засыпал, а Рита потихоньку пела колыбельную, пришедшую на память. А когда прекращала, Марина просила:
– Спой ещё.
Рита очень тихо пела студенческие песни, все, которые знала. Уснула с Мариной, наверх так и не перешла.
Может это и спасло ситуацию. То, что случится ночью, и не даст забыть эту поездку потом всю жизнь.
***
Не теряйтесь, подписывайтесь на канал Рассеянный хореограф
И если не устали, читайте ещё: