Как и чем развлекалась интеллигенция, "когда телевизора ещё не было"? Сплетни - это само собой. Сами стеснялись, но... о ком же ещё и поговорить, если не о ближнем? А ещё? Лёгкий флирт, чтение своих и чужих произведений, музыка...
Почему-то больше ничего на ум не приходит. Верно потому, что ничего другого мы "в кино не видали". Даже такая невинная и очень весёлая забава, как буриме, теперь забыта: она ведь требует умственных усилий и немалого словарного запаса. А спорта, например, не было, да и вообще почти все развлечения "сидячие". И любовь к природе ограничивалась чтением стихов о "прохладных ветроградах" - даже дачи ещё были редкостью.
Но вот - очерк о начале ... ТУРИЗМА! Прогулок пешком, с немалым напряжением сил - и с единственной целью: увидеть то, чего не видели другие.
"Дельвиг любил доставлять себе и другим удовольствия, часто весьма замысловатые", - пишет Анна Керн. Однажды, перечитывая вслух стихотворение Державина "Водопад"...
Алмазна сыплется гора
С высот четыремя скалами,
Жемчугу бездна и сребра
Кипит внизу, бьёт вверх буграми...
Антон Антонович вдруг спросил: а хотите ЭТО увидеть? Сами? Недалеко ведь - за день съездим и вернёмся!
Решились ехать в неведомую дичь только трое: жена Дельвига Софья Михайловна (она ещё на всякий случай взяла горничную), Орест Сомов и Анна Керн. В последний момент ещё присоединился Михаил Глинка с приятелем.
Путешествие началось весело: равнина вскоре сменилась скалами и утёсами, пейзажи - как на картинах романтиков, а встречные люди забавны: никто не мог указать дороги, и отвечали - то невпопад. Чухонцы.
Дельвиг мил и счастлив, и Глинка забыл о своей обычной грусти. Только очень скоро стало ясно, что за один день не обернуться: к вечеру добрались только до Выборга. Последний оплот цивилизации - с приличной гостиницей и отличным ужином. Наутро - в путь, к цели путешествия.
К пяти часам вечера, уже "голодные, испеченные солнцем и пыльные донельзя", издалека услыхали шум водопада. Иматра!
Но на экипаже не проехать, только пешком по лесу, "беспрестанно цепляясь за сучья". Рёв водопада усиливался, и наконец, разговаривать стало невозможно, а путь всё продолжался. И вот - вид голых скал, окаймляющих "алмазну гору"! "Неистовство воды", низвергающейся стеной, и обтачивающей камни в виде замысловатых фигур; водяная пыль, радуга в мельчайших брызгах.
Приукрасить невозможно - нет ничего красивее!
"Туристы" прыгали с камня на камень, захлёбываясь счастьем. Они ложились на утёсы - и свешивались над потоком, слыша зов бездны. Когда первое восхищение утихло, заметили, что на камнях написаны несколько имён тех, кто здесь уже побывал, и между другими имя Боратынского. Расписались и сами. Жаль, не дожили эти автографы до сегодня, а ведь как интересно было бы прочесть: "Здесь был Тося Дельвиг"!
А вот на обратном пути начались непредвиденности. Вечерело, темнело, и решено было заночевать, где получится: ведь в этом благословенном краю наверняка в каждой хижине есть молоко, и сливки, и яйца, и белый хлеб, ведь именно это чухонцы продают в Петербурге!
Каково же было столкновение с реальностью: ни в одной встречной "хижине" ничего, кроме селёдки, точнее, рыбы лоховины (её здесь чаще называют "плоховиной", и она действительно несъедобна). Но эта "плоховина" - основное блюдо местных жителей, у них и хлеба-то нет!
Уже на закате подсказали страдальцам переехать на другой берег реки, там село побогаче, там накормят. Поехали, исполненные надежды, в двух утлых лодчонках, добрались до прелестных, чистеньких домиков, увитых плющом, зашли, куда им указали - там точно есть ужин! Что же оказалось на столе?!
Отваренная в молоке... "плоховина"! Молоко - богатство, мало кто его употребляет сам, всё больше - на продажу в Питер. Для господ - открытие.
Но молоко-то по крайней мере есть?! Да, только кислое, на продажу уже не годное. Увы, "не годное" оказалось не просто кислым, а заплесневелым.
Только тогда баронесса Керн присмотрелась к местным жителям. Встречаются красивые, но вид болезненный у всех. Не мудрено.
Уехали, не дожидаясь и рассвета - всё видно, ночь белая. Кратчайший путь - через реку, мимо водопада. Полюбовались им и при луне, и почувствовали себя вознагражденными за все приключения: ночью пейзаж словно бы другой. Ещё прекраснее. Просто неземной, глядя на который, поверишь и в русалок. Русалка Иматры должна быть прекрасна, если трудно одолеть желание... броситься в водопад, как в сказку.
Дикая, нетронутая красота!
Путешествие заняло более трёх суток, и Анна Петровна удивлялась, что "совсем не умеет ходить" - устала безмерно, единственное желание - упасть, но Дельвиг не допустил, на обратном пути ещё потащил осматривать Выборг с его замком, "оригинальными постройками", садом местного барона. А как же оставить без внимания целебные источники? Стыдно туристам тратить время на сон, дома отоспятся!
***
Восторженные рассказы о поездке вдохновили многих, и путешествия к водопаду "вошли в моду". Предприимчивые чухонцы уже ждали господ не только с молоком и хлебом, но даже и с гостевыми домиками и кофейнями. Должно быть, совсем разрушили обаяние нетронутой природы...
Но Иматра остаётся Иматрой! Хотя теперь его чаще называют подчёркнуто по-фински: "Иматранкоски". "Гора алмазна" и сегодня так же неистовствует, как и двести лет назад. Не будем же "ленивы и нелюбопытны!"
Ещё рассказ про Дельвига здесь:
