За окном пылала старая рябина. Её намокшие золотистые листья трепетали под ударами зыбкого вечернего дождя. Кузьме от горя хотелось грызть багряную горькую кисть! Он сидел на голбце у печи и пытался понять, как теперь ему жить без хозяйки? Девять дней долгих уже минуло как бабушка Маша умерла… Целую неделю после горница их ломилась от чужих. Кузьма подкинул тряпку в сени, чтобы не натаптывали – ноги стали чаще вытирать. Некоторых, правда, пугнуть пришлось. Алый с лиловыми прожилками закат, разгорелся над облезлой макушкой дремлющего бора. Ещё немного – и лютый мороз укроет прогалины, поляны, просеки белой порошей, и леший, точь-в-точь как медведь, заберётся под валежник где-нибудь в чащобе спать – не с кем домовому словом перекинуться будет до самой весны – бабушка-то приказала всем долго жить! Но Кузьма не мог и тосковал… потому что нежитью был. Прям как в старых поговорках: не живёт и не умирает, своего облика не имеет, в личинах ходит… Один-одинёшенек остался в заброшенном доме. Вро