Что делать выдающемуся джазовому музыканту в конце восьмидесятых, если ему за шестьдесят, а его самый большой и чаще всего ассоциируемый с его именем хит случился за сорок лет до этого? Можно, конечно, подождать еще лет двадцать и принять участие в музыкальной солянке на альбоме Ларисы Долиной 'Hollywood Mood', а можно встретиться со старыми добрыми друзьями, обложиться синтезаторами и выдать нечто для лейбла Novus.
Муди в восьмидесятых это не только крутой трикотажный костюм, шляпа, очки, слегка поседевшая борода и флейта, но и удивительный, запоминающий голос на шестиминутной 'What Do You Do', переосмысление под на первый взгляд совершенно неуместные синтезаторы классики вроде 'Giant Steps' и 'Round Midnight', яркое соло на не теряющей актуальность 'Autumn Leaves'.
Вместе с ним к новому тысячелетию и неминуемой тотальной музыкальной деградации двигаются пианист Кенни Баррон (тут он Даррон, дела контрактные, по всей видимости), коллега по квинтету Диззи в далеких шестидесятых и Том Макинтош, который помогал аранжировать пластинки Муди еще для Argo. Вместе оно, конечно, не так страшно - более того, повидавшие многое мастера находят, что сказать и в новой музыкальной реальности, пусть и делают это преимущественно в привычной пост-боп идиоме.
Обаяние же маэстро достигает своего апогея в упомянутой 'What Do Yo Do' - его вибрато на высоких нотах навсегда вгрызается в память, а пластинка уже ввиду одного этого обстоятельства навязчиво просится на полку выбирать место между его работами шестидесятых и разделом 'старые мастера штурмуют восьмидесятые'.
