Муж появился перед ясными очами Алисы только в середине октября. Снова приехал с цветами и подарками.
— Прости! Прости, любимая! Я не ищу себе оправдания! Знаю простить такое трудно! – жарким шёпотом говорил он, стоя перед женой на коленях, обхватив за талию, неустанно целовал её хрупкий стан. – Любимая, я не знаю, что на меня нашло! Хочешь всю ночь простою перед тобой на коленях? Хочешь?
— Мне этого не нужно! – так же громким шёпотом отвечала она, пытаясь вырваться из его объятий. – Встань! Не хватало, чтобы мама увидела это!
— Скажи, что мне сделать, чтобы ты простила меня?
—Уезжай! И не приезжай, как можно дольше! – голосом не оставляющим надежды на прощение, произнесла Алиса.
— Нет! Только не это! Я не могу… Не могу! Мне нужно видеть сына! Мне нужна ты! Я люблю тебя! С ума схожу от любви к тебе! Не гони… Прости, меня, любимая моя! Я не могу без тебя… Называй меня… любым именем… Только не гони! – говорил он, она заметила выступившие слёзы на его глазах. Он продолжал целовать её живот, бёдра, руки… – Позволь любить тебя и быть с вами.
Однако, он начал приезжать реже. От каникул до каникул его не было. Когда же приезжал, большую часть времени проводил с сынишкой.
Она не знала, какое чувство она теперь испытывает к мужу: то ли это была ненависть смешанная с терпимостью, то ли безразличие пополам с ненавистью.
Время шло. Алиса не думала о своей жизни, старалась не думать и о Жене. Пыталась упрятать все свои чувства к нему далеко, далеко в самую глубь своего сердца. Только сын и учёба были в её мыслях.
Анна Петровна знала, как тяжело дочери приходится, ограждала её от всех трудностей, не расспрашивала об отношениях с мужем, хотя видела, что в их семье образовалась огромная трещина.
К концу пятого курса Антон совсем перестал приезжать. По селу ходили разные слухи о нём. Мать пыталась оградить Алису и от этого, но они дошли и до неё. Женщина с ужасом поняла, что дочку это совсем не волновало.
Годы учёбы миновали. Они были трудными, но успешными. Иначе и быть не могло! Два красных диплома стали итогом неимоверных усилий.
За эти годы всё изменилось и уклад жизни, и люди, и страна.
После окончания университета молодой специалист Алиса Егоровна Соколова, получила приглашение на работу в прокуратуру родного района на должность помощника прокурора.
С главой этого районного ведомства Фёдором Прохоровичем впервые она познакомилась, когда находилась там на практике.
Ему очень понравилась молоденькая практикантка, именно с таким характером и должен быть работник прокуратуры. Передавал ей все свои знания и позволял с первых дней участвовать в самых сложных судебных процессах, в расследовании разных дел. Поэтому её курсовые, рефераты, отчёты и прочие задания были очень интересными, и вызывали восторг и зависть не только у однокурсников, но и у преподавателей.
Он же по приезду Алисы в городок, выхлопотал для неё двухкомнатную квартиру, находившуюся недалеко от прокуратуры. Может быть и это обстоятельство в большей степени повлияло на её согласие приехать сюда на работу. Ей хотелось независимости и самостоятельности.
Сам же Фёдор Прохорович втайне от всех надеялся, со временем передать свой пост в столь прекрасные и хрупкие, но очень надёжные руки.
Алиса с радостью включилась в работу, помогала прокурору во всех делах, по возможности освобождая того от всякой рутинной работы, за что начальник был ей бесконечно благодарен.
Одно её беспокоило — разлука с сыном. Они с мамой решили, что мальчик пока побудет с ней в городе, но она не выдержав, забрала его к себе. Тем более, что мамина сестра работающая учительницей в районной школе, все поддержала её и обещала во всём ей помогать. Если Алиса не могла забрать ребёнка вовремя из садика, тётя всегда приходила на выручку.
Антон вопреки ожиданию, чаще начал навещать их с сыном, но теперь он проводил всё время с мальчиком, на близость с ней не было и намёков. Позанимавшись с Егоркой, он попрощавшись, отправлялся домой. В его доме, теперь большом и просторном он жил один. К нему в гости они с сынишкой наведывались дважды и то по настойчивой просьбе сынишки. Хотя муж и приглашал их каждый раз, прощаясь с ними. Бывать у него у Алисы не было ни какого желания. Пусть отвыкает и пытается наладить жизнь без неё. Может быть и сынишка от него постепенно отвыкнет. Тогда она смело сможет развестись с ним. Освободить свою душу и тело от этих невыносимых пут.
Жизнь в районе как и во всей стране начала меняться. Повсюду разливались «девяностые». Хотя по сравнению со многими районами, в их районе она была относительно спокойной.
Район был в основном аграрным. Промышленных предприятий было немного, делить особо нечего, кроме нескольких предприятий.
Однако, как и везде образовались два противоборствующих клана. Они быстро прибрали к рукам то, что было – молочный завод, кирпичный завод, хлебозавод, МТС. Оставался крахмал завод, он сразу же закрылся за неимением сырья. Филиал московского завода, который работал в основном на «оборонку», свернув почти сразу же свою деятельность, закрылся. Вот пожалуй и всё, что досталось особо расторопным деятелям без чести и совести. Да! Был в их районе ещё завод по производству асфальта, но и его за ненадобностью сразу же ликвидировали, вероятно, посчитав, что дороги теперь при их «крепкой и надёжной» власти, портиться не будут.
Так, что баталии между кланами и их прихвостнями происходили словесные в основном перед выборами. Каждая из группировок старалась найти и вытащить на свет Божий тёмные делишки оппонентов, и занять главенствующее место в районном руководстве и, это им удавалось с переменным успехом, приводя тех или иных к власти.
Самое страшное происходило на земле… Если промышленные предприятия, сменив владельца, продолжали как-то работать, то сельскохозяйственным артелям было невыносимо трудно выживать в новых условиях.
В колхозах и совхозах не зависимо от того какими они ранее были: миллионерами или с большим трудом сводившими концы с концами, надеясь на дотации государства, теперь разрушались на глазах. Поголовье скота тысячами стремительно сокращалось, животные отправлялись за бесценок на убой, только бы выручить какие-то средства, чтобы закупить взлетевшее в цене в десятки раз горючее. Зерновые культуры выращивались с огромными убытками, новая техника не закупалась, старая быстро ветшала, выходила из строя…
Боровой Иван Ильич, председатель самого передового хозяйства района, видя к чему приходит его детище, слёг. Сердце не выдержало, и он скончался в один из осенних дней 1993 года.
Районное руководство «постаралось», и его место занял «скользкий» и хитрый человек, который «уверенно и умело» действовал… в своих личных интересах. К середине следующего года от тысяч свиней остались жалкие остатки, то же самое произошло и со стадами крупно рогатого скота.
Алиса с немым упрёком смотрела в глаза прокурора, надеясь на его твёрдость характера и честность, но он и сам как-то сник, только пожимал плечами и говорил: «А, что мы можем? Мы можем действовать только в рамках закона, а там всё у них как надо…».
Впрочем, и законы порой переставали работать. Вернее на них плевали все, кто находился на вершине власти района.
…В магазинах и просто частные лица без страха, нагло и открыто торговали водкой неопределённого происхождения.
Милиция, прокуратура изымали и уничтожали эту продукцию, штрафовали продавцов и распространителей, но поток этой гадости не уменьшался. Молодой помощник прокурора самостоятельно пыталась, противостоять этому. Тогда на неё посыпались угрозы и в письменном виде в почтовый ящик, и звонки по телефону. Несколько раз даже подсовывались письма под дверь её кабинета в прокуратуре.
Однажды сам прокурор поднял такое письмо и с удивлением, прочитав его содержание, спросил:
— И, что часто пишут?
Алиса увидела в его глазах застывший страх не за себя, а за неё, опустила глаза, грустно улыбнувшись, пожала плечами.
— Алиса Егоровна! Алиса, я же Вас просил, оставить это дело! Почему с такой настойчивостью упрямитесь? Чего хотите добиться? Ладно, если обойдётся сожжением Вашей квартиры! А, если дело дойдёт до физического устранения Вас или Ваших родственников? Вы, что не понимаете, с кем имеем дело?
— Фёдор Прохорович, я Вас не понимаю! Мы, что же закроем глаза на всё происходящее и позволим этим тварям безнаказанно губить тысячи людей? Мы может быть последняя надежда для людей загнанных в угол… И мы вот так просто позволим...
— Не позволим! Работа ведётся, не так как хотелось бы, но она движется! И Вас я отстраняю, запрещаю заниматься этим делом! Сходите в отпуск, проведите время с пользой, с семьей…
— Нет! Я не хочу в отпуск! Я…
— Ну, вот, что тогда! – гневно произнёс прокурор, сверкнув на помощницу своими чёрными глазами. – Пришла директива, направить кого-то на месячные курсы в столицу, я имею в виду в Москву! Поедешь ты!
Алиса, опешив от такого напора начальника, хотела протестовать с удвоенной силой, но он пресёк все её попытки, ещё громче повысив голос.
— Никакие отговорки не принимаются! У нас дисциплина превыше всего! Я и так, жалея тебя почти три года не трогал, никуда не отправлял, а сейчас поедешь и точка!
— Фёдор Прохорович, но у меня сынишка…
— Я сказал, никакие отговорки не принимаются! У Вас есть родители, муж, в конце концов… Оставите его с ними. Они справятся! Что это я уговариваю вас? Это приказ и точка! Собирайтесь! Все документы я уже подписал.
Прокурор тут немного слукавил. Он планировал отправить в Москву совсем другого человека, но при сложившихся обстоятельствах, поменял своё решение.
— Когда отправляться? – спросила она, мысленно ища выход из сложившейся ситуации.
— Послезавтра Вы уже должны быть на занятиях. И никаких опозданий! —снова «чуть-чуть» слукавил прокурор.
— Но я не…
— Успеете! Я распоряжусь, чтобы Вас подвезли к вечернему поезду. Успеете… Давайте, звоните мужу, маме. А я уж Вам всё приготовлю: документы, деньги.
— Деньги у меня есть.
— Денег много не бывает! Вдруг захочется чего-то необычного! Там ведь много соблазнов… — сказал прокурор, наконец, улыбнувшись. – Ох, молодая Вы совсем ещё… Такая красавица! А ходите всегда в форме. Хотя бы там по щеголяй в красивой одежде. Походи по музеям, в театры, в рестораны, наконец...
— Хитрите Вы, товарищ прокурор! Отправляете меня на учёбу, а сами, какие советы даёте!
Девушка грустно улыбнулась, это заметил и начальник.
— Что с мужем нелады слышал. Может там кого встретишь. Вот хочется мне, чтобы ты была счастлива! М-да… Ну собирайтесь, собирайтесь!
Мужчина видел, что сильно смутил девушку своими словами. Вышел, оставив свою помощницу в полной растерянности и недоумении.
Она всегда думала, что о её личной жизнь ему неизвестно, да должно быть неинтересным, но оказывается, ошибалась. Он всё знал!
Алиса с тревогой в душе вздохнула, взяла в руки телефонную трубку. Она была выбита из колеи новостью о неожиданной командировке. Привыкла всё за ранее планировать, раскладывая до мелочей по полочкам.
Мама на телефонный звонок не ответила. Волнуясь, ещё дважды набирала её номер, но результат был тот же.
Собрав волю в кулак, позвонила Антону на работу.
Услышала женский голос, попросила позвать мужа к телефону. Через несколько минут услышала в трубке его приятный голос.
— Алло! Я слушаю, Алиса, это ты? Здравствуй, родная!
— Я.
—У вас всё в порядке? Или что-то случилось? – озабоченно спросил он.
Она в его голосе почувствовала тревогу.
— У нас всё хорошо! Только мне нужна помощь и срочно.
—Ты же знаешь, милая, я всегда готов тебе помочь в любом деле. Слушаю тебя!
— Меня на месяц отправляют в командировку в Москву… Маме звонила, она похоже чем-то занята, не отвечает, а мне через несколько часов нужно отправляться. Пожалуйста, забери Егорку, а там передашь его родителям.
— Алиса, если ты позволишь, и если Егорка захочет, можно он поживёт у меня? Мы бы вместе ходили с ним на уроки. Пусть привыкает к школьной дисциплине.
Девушка задумалась, но затем торопливо ответила.
— Я не против. Пусть сам Егорка решит. Приезжай по возможности быстрее, у меня очень мало времени на сборы.
— Я всё понял. Через час буду у тебя.
— Жду! Соберу Егорке вещи, заберёшь его из садика и заедите за ними.
Антон приехал быстро, как и обещал. Они с сынишкой прибыли за вещами, тепло, попрощавшись с женой и мамой, отправились в Дубовку.
Начало: