Предположение — мать ошибки. Любая аналогия — ложна. А «после» — не значит «вследствие». Вот три безусловные истины, которые стоит помнить исследователю живописи. Помнить, однако, не для того, чтобы эти истины соблюдать. А исключительно ради того, чтобы грамотно их обходить. Искусствоведение — суть наука. И прямая обязанность учёного — иметь сомнения, проводить параллели и строить гипотезы.
Мы не берёмся предполагать, что образ ссыльного князя Меншикова, созданный Суриковым, хотя бы в малой степени был вдохновлен портретом Лоренцо Медичи кисти Вазари. Лишь отмечаем некоторое сходство. Как чисто внешнее, так и куда более важное — символическое. На моменты написания картин, разделенные тремя столетиями, оба героя уже ушли из жизни. Которую — опять же оба — прожили ярко и по́лно. И потому художники не столько живописали истинный облик своих героев, сколько творили для зрителей образчики великих государственных деятелей, центральных фигур ушедшей эпохи. В меру своего понимания, разумеется. Отсюда — роднящая полотна мрачноватая торжественность и академичная отстранённость. Желание поместить в узнаваемые образы сам дух времени..
Не станем проводить аналогии между цветовыми гаммами, «медальными» ракурсами, проработанной геометрией этих картин. Или углубляться в мысли о том, что в обоих случаях пластика рук говорит о настроениях героев больше, чем выражения их лиц. Это очевидно и так. Лучше обратим Ваше внимание на скрупулезность, с которой оба мастера насытили полотна всяческими религиозно-мифологическими символами, отсылками к их биографиям, элементами монументального стиля... Как мы уже́ упоминали выше, рассматриваемые картины были написаны с разницей в целые столетия. Различны жанр, контекст и пафос предыстории этих живописный произведений. Но знаете, дорогой читатель, что роднит их между собою крепче любых формальных характеристик?
Целеполагание. В разных концах континента, в разное время и с разным подтекстом что Вазари, что Суриков самостоятельно и независимо друг от друга (заново) изобрели так называемую «светскую иконопись». Жанр, древний как само живописное искусство, и предназначенный не столько для увековечения обликов главных героев полотна, сколько для сильного историко-культурного высказывания на заданную тему. Не придворный портрет, не парадную репрезентацию, а именно духовно-назидательный тип картины, долженствовавший поучать, наводить на нужные размышления, формировать отношение к выдающимся личностям, указывать их роль в истории.
Такие разные работы, но так много общего по сути. Да, любая аналогия исходно ложна, а столетия спустя рассуждать о мотивации живописцев- неблагодарное занятие. И всё же с точки зрения искусствоведения как науки имеет смысл рассмотреть выделение таких вот картин в отдельный раздел. Хотя бы с той точки зрения, что «сквозное» развитие «светской иконы» через века — поразительный феномен изобразительного искусства, о котором почти не говорят или не пишут вообще.
Автор: Лёля Городная. Вы прочли статью — спасибо. Подписаться
