Начало читайте здесь: Глава 1.
Путеводитель по каналу здесь
Тетушка не хотела, чтобы Гузель ездила на железнодорожную станцию, проводить Виктора. Она твердила Фариде
- Не отпускай ее. Опозорит Гузель нас. Я тебе говорю, что она по матери пошла. Та, когда провожала Максима в Армию, так за него крепко держалась, говорят, еле парни вдвоем оттащили. В обморок, сказывают, падала.
- Апа, что уж ты так сразу. Гузель у нас девочка умненькая. Не сравнивай ты ее, пожалуйста с Раушанией. Я ее мама, она при мне выросла. Пусть бывает резкой, упрямой, но себе цену она знает. Думаю, не стоит ей запрещать. Пусть проводит парня. Не то всю жизнь на меня обижаться станет
Однако, с дочерью Фарида поговорила
- Гузель, я понимаю, как тебе тяжело, как не хочется расставаться с Виктором. Раз хочешь доехать до станции и там его проводить, поезжай. Знаю, для тебя важна каждая минута, проведенная с ним. Но дай ему перед отъездом побыть с матерью и с отцом.
Отойди в сторону, подожди, когда он выберет время попрощаться с тобой. Очень некрасиво, когда девушка виснет на парне, потеряв всякое самолюбие. Ты у нас не такая, я знаю. Потом, дочь, старайся не плакать. Виктору и так тяжело. Будешь реветь, так и будешь стоять перед его глазами зареванная, несчастная, убитая горем. Правда ведь, доченька?
Гузель обняла маму, потерлась лицом о ее грудь
- Мама, родная! Как хорошо, что ты у меня такая, что все понимаешь. Мама обещаю, что буду помнить твои слова. Спасибо, что отпустила, Витя будет очень рад, он боялся, что я не смогу поехать.
Из села в этот день уезжали в Армию всего три человека, но автобус набился полный. Родители отбывающих, родня, друзья, подруги. Виктор с Гузель сидели на первом сидении, лицом к салону, на против них мать с отцом парня.
Гузель сидело тихо, как мышка, прижимаясь к боку своего друга. Он положил свою руку ей на плечи и тихонько прижимал к себе, то и дело наклоняясь к ней, чтобы прошептать ей какие-то важные для него слова. Девушка согласно кивала, улыбалась через силу, стараясь не заплакать. Но иногда непрошенные слезы выкатывались из глаз, и она их вытирала беленьким батистовым платочком.
Мать Виктора смотрела на сына, отрываясь лишь для того, чтобы кинуть ревнивый взгляд на Гузель. Однако, ребята не замечали этого, они были только вдвоем, чувствовали только друг друга.
Народ в автобусе веселился. Пели песни, шутили. Для них проводы были просто поводом собраться, пообщаться, выпить.
Прибыли на железнодорожную станцию за целый час до отправления поезда. Не одни Виктор и его друзья уходили в Армию в этот день. Были парни и из других сел. На платформе образовалось несколько групп.
Где-то играла гармошка, кто-то пел частушки, кто-то пустился в пляс. Гузель не разбирала звуки. Все они слились для нее в горестную песню расставания. Девушка изо всех сил держалась, чтобы не зареветь. Виктор держал ее за руку, не отпуская ни на минуту, сам еле удерживая слезы.
Мать смотрела на него с такой невозможной жалостью и тревогой, словно видела свое дитя в последний раз. Ей хотелось обнять его, как маленького, говорить ласковые слова, гладить по голове. Однако, она сдерживалась, нельзя. Он уже взрослый, есть кому говорить нежные слова.
Послышался гудок, мать рывком бросилась к сыну, обняла его, прижала свою кровиночку к груди
- Сыночек, береги себя. Так и знай, что с тобой случится, я не выживу. Сынок, пиши, чаще пиши. Я буду ждать.
Она еще что-то хотела сказать, но Виктор оторвал ее руки от себя
- Мама! Что со мной может случиться? Я не на войну иду. Все служат, и я отслужусь. Батя, давай попрощаемся! Ты, отец, успокой мать-то, видишь она совсем расклеилась.
Подошли друзья, родня, односельчане, оттеснив Гузель. Она стояла в стороне у фонарного столба, ожидая, когда все попрощаются с ее Виктором. Он с кем-то обнимался, кому-то руку жал и все выглядывал через толпу свою Гузель.
Поезд фыркнул, выпустив пар из-под колес, значит скоро отойдет. Виктор потерял свою девушку из вида. Кругом суета, шум-гам, крики.
- Гузель, где Гузель? Она шагнула к парню навстречу. Толпа расступилась перед ней. Виктор обнял ее, такую хрупкую, такую нежную. Поцеловал в глаза в лоб, в губы
- Маленькая моя, тоненькая моя рыбка! Жди меня, я скоро приеду. Буду хорошо служить, чтобы меня отпустили на побывку. Только ты не плачь. Буду писать тебе каждый день, думать о тебе каждую минутку. И ты думай обо мне, ладно, моя хорошая?
Раздалось: «По вагонам!» Виктор все еще не отпускал свою Гузель. Мать как-то сбоку просунула руку между ними, поцеловала сына
- Ступай, сынок с Богом!
Поезд тронулся, Виктор запрыгнул на подножку вагона. Мать трижды перекрестила его.
Обратно со станции ехали под дождем. Сначала темные тучи показались вдали за горизонтом, загремел дальний гром. Потом засверкали молнии, тучи почернели, угрожающе двинулись, закрывая все небо собой.
Раздался такой треск и грохот, словно небо разверзлось, и посыпался крупный град. Водитель остановил автобус.
- Переждем. Такая гроза быстро проходит.
Но, похоже, он ошибался. Молнии так и сверкали, пытаясь огненными стрелами проникнуть в грудь Земли, грохотал гром, стараясь оглушить ее. Град перешел в яростный дождь, который потихоньку стих и прекратился.
Гузель все это время сидела, вжавшись в спинку заднего сиденья, обняв себя руками и отвернувшись к окну. Слезы текли по ее щекам, она их не вытирала, просто иногда смаргивала и смотрела в окно. В душе ее творилось то же самое, что снаружи автобуса.
Гузель не знала, кого винить в том, что ее любимый вынужден покинуть ее, провести лучшие годы их молодости вдали от нее. Но она была готова пустить все эти молнии в того, кто виноват. Грохотать громом, чтобы оглох, побить его градом.
Автобус добрался до села по размякшей грунтовой дороге, буксуя на подъемах. Народ сошел с автобуса и разошелся. Гузель вышла последняя, сняла босоножки и пошла, шлепая босыми ногами по грязи.
Небо наполовину очистилось от туч. Над Выселками поднялась радуга во все небушко. Травы влажно блестели на солнце, в лужах играли солнечные зайчики. На душе у Гузель было тревожно, но уже прорастали лучики надежды.
Ее Виктор обязательно вернется к ней, они будут счастливы. Нужно лишь очень сильно надеяться и ждать. После грозы тучи всегда уходят, появляется солнце. Пусть это будет их последнее расставание, пусть в их жизни будет много солнца и радуг.
Фарида уже несколько раз выходила посмотреть, не идет ли ее дочка. Что-то очень долго ее нет. Не приведи Аллах, чтобы что-то случилось. Такая страшная гроза прошла. Может ведь молния в автобус ударить. Говорят, что железо притягивает молнию.
От сердца отлегло, когда стоя на крыльце, увидела Гузель, входящую в ворота.
- Ох, дочка! Как ты долго! Ничего по дороге не случилось?
- Нет мама, останавливались переждать грозу, потом немного буксовали. Вынеси тряпку, я ноги прямо тут, во дворе помою.
Помыла ноги, вытерла насухо, вошла в дом, прошлась по чистым половикам до своей кровати и упала. Мать подошла, села с краю кровати, погладила дочушку по голове.
- Ничего, маленькая, потерпи. Твой Виктор тебя не бросил, он отслужит и вернется. Все у вас будет хорошо. Не плачь, не надо. Слезы притягивают другие слезы, на платочек. Вот твой халат, я твои любимые пирожки с картошкой пожарила. Пойдем, чаю с тобой попьем. Небось, целый день не ела.
Гузель внезапно почувствовала, как она голодна. Они с мамой сидели за столом возле открытого окна. Ели золотистые, поджаристые пирожки, запивая крепким чаем с молоком.
Из окна доносилось щебетанье птиц, кукареканье петухов, смех детей, бегающих босиком по лужам. Солнце повисло над лесом, раздумывая, не пора ли ему уходить. Несмелая прозрачная Луна проявилась на довольно ярком синем небе. Пахло грозой, ароматом цветов и мамиными пирожками.
На глаза Гузель снова навернулись слезы.
- Мама! Какая я счастливая! У меня есть ты, есть мой Витя, он меня любит! Любит, мама! Разве это не самое главное? Разлуки бывают у всех, они проходят. Ждать три года, это невыносимо долго, но они пройдут, и мы снова будем вместе с моим Витей. Правда, мама?
- Да доченька, все будет именно так.
Продолжение читайте здесь: Глава 38.