В 1941 году психиатрическую больницу, известную как Кащенко, эвакуировали водным путем, на баржах. Сложно представить, какой ад преодолели пациенты и персонал, в каких условиях проходила эвакуация — отсутствие денег на то, чтобы купить провизию, отсутствие транспорта, чтобы довезти пациентов до баржи, огромный недостаток медикаментов и жуткая антисанитария. Это реальность, о которой знают немногие, и едва ли для нее найдется рассказчик лучше, чем Горалик.
Эта книга — хтонический ужас, накрытый потрясающим слогом. Здесь грани размыты настолько, что почти сразу теряешь нить между безумием и реальностью, потому что безумие стало новой нормой. Магический реализм будто бы только делает весь ужас еще ярче, еще нагляднее.
Котенок лежал, как всегда, вжавшись в брюхо спящей лисы, но ни одна из его голов на этот раз не спала. Обе мяучили громко и жалостливо, из передней лапы текла кровь. Он давно научил себя подавлять тошноту при виде этого чудовища — еще с того раза, как впервые увидел котенка...
За живыми баржами, за пряничными столами, за волчьей лапой вместо ноги кроется ужасающая реальность. Этот роман — одна большая метафора, кричащая, болезненная, понятная. Эту книгу сложно читать, не задыхаясь от боли, ее очень сложно и горько читать залпом, но оторваться — невозможно. История, которая проникает под кожу, которая двухголовыми котятами кусает за сердце. Нам подают ее обрывками, этакими рассказиками, иногда непоследовательными, иногда между ними проходят дни. И это полностью погружает в ощущение, будто смотришь старый документальный фильм, который не сохранился полностью, но от этого не перестал быть до мурашек пугающим.
Война в книге не обстоятельства и политические игры, война здесь — болезнь и помешательство. Как оставаться нормальным, когда каждую секунду вокруг происходит невыносимое? Как оставаться людьми, когда в животных осталось куда больше человеческого?
Это очень многослойный роман, и, даже спустя время, когда уже отложила книгу, я продолжаю мысленно к нему возвращаться, перелистывать, обдумывать. Эта книга слишком живая, в какой-то момент посещает мысль: вдруг это именно я схожу с ума, а все это, книжное — и есть реальность?
Все персонажи вымышлены, все события вымышлены, все совпадения случайны; а вот реальные люди, которые спасали и лечили пациентов в это страшное время, — по большей части немыслимые герои.
