Представляем вниманию читателей серию путевых заметок Виктории Клевко — о Балтике, Арктике и Крыме
Город – живой организм. И он говорит. На языке шумных толп пешеходов, проезжающих машин и гремящих трамваев, он вибрирует метрополитеном под землей, журчит фонтанами в центральном парке. Он рассказывает свою историю, написанную на памятных именных табличках на фасадах домов. И для каждого он находит то самое свое место, будь то тенистый зеленеющий сквер в знойный летний полдень, летние террасы с тёплыми пледами и вкусным какао, уютные дворики старых домов, где под окнами на верёвках мирно сушится белье, или шумные пешеходные улочки с вечно неспящей молодежью.
Каждое «своё» место уникально, как и уникальна каждая история, ежеминутно происходящая на улицах города. Так складывается своя собственная карта города, из «своих» мест. Вот точка на карте, где ты впервые робко поцеловал любимого человека. А здесь ты прятался с друзьями под козырьком подъезда от проливного дождя. Вот место, где продаётся самое вкусное мороженое в вафельном стаканчике. Отдельная жирная точка для места, где прошло твоё детство, где впервые за углом школы ты прогуливал уроки и катался с ледяной горки на рюкзаке зимой.
«Своя» кофейня, где всегда «как обычно, пожалуйста».
Свои маршруты, по которым пешком до рассвета с любимыми.
Свои окна на 8-ом этаже, где всегда горит свет и те самые разговоры на кухне до утра.
Это то, что роднит человека с городом – «свои» места и воспоминания. Совместно пережитые моменты, из которых и складывается человеческая жизнь. Каждого по отдельности, уникальная и неповторимая, и всех горожан вместе, переплетаясь маршрутами в невидимую сеть.
Наверное, так и рождается человеческая любовь к клочку земли на карте мира, гордо именуемому – Родина.
Наверное, так и протягиваются невидимые канаты от человеческого сердца к бетонному сердцу города.
Моего города М.
Говорит_Балтика
Калининград, май’22
«ЧЕЛОВЕКУ МОРЯ»
Снова в пути.
Жадно глотаю знакомые пейзажи за окном, вглядываясь в размытую линию горизонта.
Снова к Балтике.
Какая она с момента нашей последней встречи?
Какая я с тех самых пор?
Волнуюсь.
Волнуется.
Погоду в эти дни обещали крайне драматичную. Беспросветная вода с неба дни напролёт, вода захватила весь город, расплескалась пузырьками глубоких луж по асфальту, напитала сочную майскую зелень цветущих каштанов, намертво вбив россыпи их лепестков в потрескавшуюся землю.
Водой единой сплавлена эта земля:
солёной и пресной,
глубинной и поверхностной,
руслами рек и заливами морей,
будто кровеносной системой целого организма, имя которому Балтика.
Нас много таких, движущихся в сторону моря, каждый к своему, чтобы поставить точку, внутри и на карте, и перейти к новому этапу своего путешествия по жизни.
Новые эмоции.
Новые ощущения.
Новые впечатления.
Новые места на карте мира.
Новые знакомства и контакты в телефонной книжке.
Новые любимые предметы, найденные по дороге.
Стремление к познанию нового и освоению мира лежит в основе природы человека. Размыть, расширить границы внешнего, чтобы вырасти внутри.
А что, если для роста необязательны сменяемость и новизна?
А что, если для роста важны постоянство и искусство видеть?
Легко быть туристом в новом месте, смотреть на неизведанное свежим взглядом, восхищаться, видеть красоту в простом, где-то даже примитивном и обыденном.
Самый обычный раскидистый розовый куст у подъезда.
Не у вашего подъезда.
Не в вашем городе.
Высаженный не вашей соседкой.
Эти элементы чуждости и новизны придают ему некую привлекательность в глазах случайного прохожего туриста, и вот это уже не очередной розовый куст, которыми полнится и ваш родной город, это объект вашего особого внимания и восхищения. И рука автоматически тянется за фотоаппаратом.
Сфотографировать – значит, присвоить, сделать достоянием своей памяти.
Как изменится ваш взгляд, когда в вашем поле зрения будет всего один единственный объект в разных своих состояниях?
А если это будет море?
Попробуй наблюдать один объект.
Среди многообразия окружающего мира остановить свой взгляд на единственном объекте/месте/городе, и наблюдать его.
Каждый день.
Каждый год.
Всю жизнь.
Замечать нюансы, тысячи оттенков состояний, мельчайшие перемены в настроении, внешнем виде. Смотреть глазами туриста на привычное, до скуки знакомое. Видеть жизненный цикл и эстетику увядания.
Проживать подобное.
Наблюдая, постепенно сближаясь, непременно наступает момент, когда ты можешь ещё робко, но уже сказать «мой/моя/моё».
Разделить с кем-то своё «море».
Теперь тебе не безразлично, теперь это не просто точка на карте, это то место, где ты е с м ь.
Попробуй наблюдать одного человека.
Каждый день.
Каждый год.
Всю жизнь.
Замечать мельчайшие перемены в настроении, во взгляде, любоваться хмурыми густыми бровями, первыми морщинками, проступающей сединой в волосах.
Смотреть новым взглядом в одни глаза спустя годы и десятилетия, спустя жизнь.
Две плоти во едину.
Настанет день, и кто-то из вас обязательно уйдёт первым, и это особенно нечестно. А второй останется – наблюдать ваше море один.
Две плоти во едину – человек и море.
Оно было до нас, оно было с нами, оно будет после нас, наблюдать таких же, как и мы. Приходящих к нему ж и т ь.
…Там, где земля встречается с большой водой,
я стою который раз у твоих вод.
Моя Балтика, я приезжаю к тебе,
чтобы дышать тобою.
Каждый день, каждый год,
в одном из тысячи своих воплощений
навеки
Говорит_Арктика
Мурманск, июнь’22
«СЕВЕР В КАЖДОМ ИЗ НАС»
Русский Северный край.
Край вечной мерзлоты, полярных ночей и дней, длиною в полгода.
Край суровых серых многоэтажек и живописных пейзажей.
Край сильных людей, потому что только сильные духом способны жить в таких условиях.
Многострадальный край, земля которого изрыта братскими могилами.
Край людей, которые помнят и чтят свою историю.
Северный край — Родина смелых. Когда мы, стиснув зубы, преодолеваем трудности, когда мы выходим из зоны комфорта и совершаем личные прорывы, север в каждом из нас.
Из каждой поездки я привожу истории, увиденные и записанные мной. В этот раз я везу с собой ещё и истории, поведанные мне коренными и приезжими жителями Мурманска.
Истории о жизни в Арктике.
Им говорили, что невозможно быть счастливым в таких условиях. Истории этих людей рассказывают о любви вопреки.
Русские Северные люди.
…Анна, молодая красивая девушка, администратор отеля на окраине города. Родом из Мурманска. В поисках лучшей жизни решила уехать в солнечный Сочи. Прожила там два года, вернулась на Родину. Не смогла променять суровый север на знойное лето. Говорит про здешнюю вечную мерзлоту, а сама тепло так улыбается.
…Женя, капитан туристической яхты. Приехал сюда из Питера. Говорит, что Мурманск в этот году в плане туризма популярнее Питера. Женя здесь по любви и работе с билетом в один конец, пока возвращаться не планирует, север затягивает.
…Макс, здешний гид, коренной мурманчанин. Знает военную историю каждого местного холма и полуострова лучше Википедии.
«Люди севера делятся на две категории.
1-ые хотят уехать и забыть.
Некоторые даже уезжают, преимущественно в Питер, потому что там нормальная погода (здешний юмор).
2-ые остаются, помнят и чтят свою историю, потому что всем сердцем любят этот суровый край.
Я отношу себя ко второй категории», — побольше бы таких Максов на русской земле.
Макс ведёт нас на очередную безымянную высоту к очередной братской могиле советских солдат.
Разгар арктического лета, конец июня, +7.
Здесь холодно от северного лета. Здесь тепло от северных людей.
У подножья остановились передохнуть. Рядом с нами старенькая женщина, склонившись к самой земле, терпеливо перекапывала маленький островок земли, бережно огороженный от прохожих туристов. Поднимает голову, поправляя косынку на голове, смотрит на нас и широко улыбается.
— Девочки, а вы откуда к нам?
— Я из Минска.
— А я из Сочи.
— Москва, Питер, Самара, Уфа…
— Это вы правильно, хорошо тут у нас. Красиво.
— А что вы выращиваете? — Девушки тоскливо покосились на груды не тающего снега у подножья горы и на сухую, серую, как дорожная пыль, землю, в которой возилась одинокая бабушка.
— Клубничку. Дай Бог, к августу поспеет.
…У подножья непокоренной высоты, где каждый метр земли – безымянная могила солдатиков, отдавших жизнь в том числе и за эту клубничку.
Там, где заканчивается чья-то жизнь, непременно начинается новая жизнь.
Дай Бог, поспеет.
Не перестаю подтверждать своё искреннее убеждение, что простые, честные, справедливые, сердцем открытые люди — это соль земли. Все 5 дней здесь находила этому подтверждения.
Можно ли за 5 дней узнать город, породнится с ним? Не думаю. За такой короткий промежуток времени можно прочувствовать настроение города, уловить его ритм, договориться о следующей встрече. Что я и сделала.
В самолёт «Мурманск-Москва» я садилась с обветренным от леденящего ветра лицом и приятным теплом где-то глубоко внутри от пережитого за этот такой короткий и такой насыщенный промежуток времени. Последний раз окинула взглядом серое, затянутое тучами небо, улыбнулась про себя, вставила наушники и нажала на play. Самолёт увозил меня за тысячи километров от сурового города М.
В заметках рос и крепчал текст о любви к родному, собранный из обрывков фраз, калейдоскопа чувств и фрагментов городских и природных пейзажей:
«Нас так долго учили
Любить твои запретные плоды».
Долгое время нас приучали не любить своё, потому что «а за что любить-то».
Нас приучали видеть эстетику только в изящных европейских готических храмах, узких улочках со ставнями на окнах, в чужих природных и городских пейзажах.
Нам не сказали, что можно любить не только за красоту, нам не сказали, что можно любить за несовершенство.
За 100 оттенков белого снега и серых панелек.
За лето в пуховике.
За ночь, которая на самом деле день.
За клубнику, которая, дай бог, поспеет к августу.
За размытые и заснеженные дороги.
За наше с вами общее, и у каждого личное.
За родное.
Я росла среди подобных пейзажей. В серой панельной пятиэтажке, в пригороде Минска, так похожем на тысячи таких же городов по всей необъятной, тогда еще единой страны. Там, где за домом небольшое озеро, где мы рыбачили с дедушкой и где у каждого свой огород и подвал с закатками и с аккуратными баночками клубничного варенья. А у подъезда непременно большой раскидистый каштан. Думаю, у многих из нас были такие же пейзажи.
В компактной трёшке с бабушкой и дедушкой, мы жили в крохотной комнатке с родителями и маленькой сестрой. Вспышки воспоминаний об этих первых 6 годах жизни у меня остались самые тёплые. Может быть, поэтому всё увиденное там, в Мурманске, для меня бесконечно красиво.
А может быть, потому что в этом действительно есть своя романтика, и своя эстетика, близкая и понятная настоящему русскому человеку. Эстетика бескрайней Русской земли, от которой так сладостно и тоскливо щемит в груди и в памяти невольно всплывают строчки одного великого художника слова:
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте Родину мою»…
Говорит_Крым
Крым, июль’22
«СЕРПАНТИНАМИ ВОСПОМИНАНИЙ»
Могилёв, Брянск, Воронеж, Ростов-на-Дону, Краснодар и, наконец, Крым.
5200 км позади, 8 дней в пути.
Чтобы вновь искупаться в прохладном Чёрном море, съесть медовую пахлаву на обжигающей гальке каменистых пляжей, угоститься пушистыми персиками и ароматным арбузом из сада дедушки Мустафы и домашними чебуреками в придорожном кафе у Крымских татар.
Чтобы ходить знакомыми с детства тропами, по потрескавшейся от жары земле, устланной колючками и полынью, под не умолкающую симфонию цикад.
Солнечный Крымский край,
край моего юношества,
моя первая любовь к морю.
Край гористый, расшитый извилистыми узорами серпантинов.
Край земледелия, персиковых и абрикосовых садов,
бахчевых полей и сочно зеленеющих виноградников.
Как можно не влюбиться в этот край?
Как можно не хотеть сюда возвращаться?
Мы не виделись с ним невыносимо долгие 10 лет. За это время многое изменилось на этом живописном островке земли. Построили Крымский мост, который словно крепкое, братское рукопожатие объединил родственные земли — материковую и полуостров.
На самом полуострове жирной линией пролегла новейшая магистраль Таврида, чрезмерно современная и прямолинейная, она красуется среди узеньких извилистых серпантинов, блуждающих между скалистых гор и сочно зеленеющих виноградников.
Запустили строительство современных жилых районов в крупных городах, стеклянные модернистские многоэтажки поглядывают свысока на скромные бетонные панельки и покосившиеся деревянные домики, хаотично разбросанные в городском ландшафте.
Изменения произошли и в тайных лабораториях человеческой души, в том самом месте, где формируется национальное самосознание. Оно уверено раскрасилось в триколор, на языке национальной символики об этом говорят проезжающие мимо машины, окна местных домов, рекламные щиты вдоль дорог и даже одежда крымчан, прогуливающихся в тени раскидистых акаций. Это изменение красноречиво читается и на языке уличного искусства. Об этом говорят сами крымчане – вслух, прямо и громко, на южном русском. И вечный вопрос о том, что лежит в фундаменте этих трансформаций, что определяет – бытие или сознание, внешние изменения влекут изменения внутренние, или наоборот, остаётся открытым для каждого отдельно взятого человека.
Крым меняется внешне, сохраняя при этом свой прежний колорит — полузаброшенный, покрытый увесистым слоем дорожной пыли, так живописно выцветающий под палящими лучами южного солнца.
Многое осталось без изменений. Здесь всё такие же отзывчивые люди, желающие вступить с тобой в диалог по поводу и без, всё такие же обходительные мужчины в поисках курортных приключений, здесь по-прежнему до самого захода солнца караван уличных торговцев разносит варёную кукурузу и домашнюю выпечку по пляжу, равномерно покрытому неравномерно загорающими туристами.
Все так же тягуче, словно мёд, расползается расслабленно-лениво-курортное настроение, пронизывающее воздух июльского Крыма. Оно будто распространяется равномерно в пространстве, передаётся воздушно-капельным путём, и нет ни лекарства, ни иммунитета к этой эпидемии послеполуденной неги и томления под обжигающим солнцем. В такой час, пустой и невесомый, движения замедляются, мысли останавливают свой бег, вдох становится глубже, словно с раскалённым воздухом и дорожной пылью ты вдыхаешь пьянящую настойку из медоносных цветочных бутонов, соленого ветра и сладких персиков, согретых на солнце, и веки лениво прикрывают глаза, щурясь от яркого солнечного света и удовольствия. И только когда солнце склоняется за линию горизонта и стихает монотонная симфония цикад, есть шанс собрать себя воедино и приступить к труду, физическому и интеллектуальному.
Здесь всем телом чувствуешь лето, осязаешь его кожей, вдыхаешь его сухой разгоряченный воздух, созерцаешь 50 оттенков голубого — морского и небесного, ощущаешь его приторно сладкий, как переспелая дыня, вкус на кончике языка.
И это то, что навсегда принадлежит этому краю.
И это то, что ведёт меня серпантинами воспоминаний
к родным сердцу местам,
то, что наполняет всё во мне —
мою прозу, мою жизнь, мою бесконечность.
Под публикацией читатель может оценить материал от 1 до 5 звёзд. Итоговый рейтинг работ полуфиналистов учтётся при определении списка финалистов.
