Посетила МХАТ им. Горького (Доронинский МХАТ). Посмотрела новую постановку "Нежданно-негаданно" по Валентину Распутину – то был генеральный прогон для "пап и мам" накануне премьеры. Нахожусь под неизгладимым впечатлением. Пытаюсь выразить его словами, но слов нет, осталось одно недоумение.
Возвращение Дорониной оказалось фикцией. Под видом возвращения Татьяны Васильевны во МХАТ явился Кехман, который задвинул Доронину в какой-то санаторий и начал освоение мхатовского пространства, переделывая его на свой лад. Нежданно-негаданно МХАТа больше нет.
Кехман уничтожил всё! Он поменял название МХАТ на арт-театр, убрал чайку с занавеса и фотографии артистов – из фойе. Фотографий артистов нет и на новом сайте театра – арт-театра. Кехман даже запретил этим самым артистам заходить в зрительный зал смотреть спектакли без билетов. Хотите лицезреть премьеру? Платите. Я не сразу в это поверила, ведь есть предел маразму. Но его нет.
Спектакль для "пап и мам" – это традиционная форма выхода любого спектакля. Ведь эстетической цели театр достигает лишь в том случае, если сценическое действие находит отклик у зрителей. И только когда зритель оказывается в зале, спектакль, наконец, возникает как произведение театрального искусства. Поэтому накануне премьеры на прогон приглашаются доброжелательные "папы, мамы" и всякие разные прочие театралы. С них не берут денег и их не попрекают тем, что они халявщики. Но именно такое отношение к зрителю было в этот раз.
Пускали во МХАТ всех через служебный вход, строго по спискам и по паспортам. Чтоб ни одна шавка не проскочила.
Ходить по закулисному пространству зрителям естественно было нельзя –тут вам не зрительское фойе.
Часть зрителей перед спектаклем попросилась в туалет. Их группу (человек 20) повели к служебному туалету с одним, простите, унитазом. И выстроилась очередь. Кто-то из стоящих в ней сказал, что нехорошо это – один туалет на всех зрителей. Но сопроводитель из мхатовской обслуги
осадил говорившего: "Для вас и так сойдёт. Вы же халявщики".
Очередь офонарела. Здравствуй, высокое искусство!
Во время спектакля Кехман, не стесняясь, ходил по зрительному залу, стягивая внимание со сцены на себя. Это так ново, так непонятно: когда директор театра, администратор и хозяйственник, становится главным действующим лицом.
Сам спектакль – поделка не мхатовского уровня. Происходящее на сцене не держит внимание. Артисты демонстрируют образы, не углубляясь в суть. Нет судеб. Есть форма и интонируемый текст.
Красивы постановочные картинки. Для фотоотчёта. На сцене сделаны два углубления с водой, артисты ходят, бегают, прыгают, валяются всё время в этой воде, создавая брызги. Брызги подсвечиваются. Весь спектакль в брызгах, артисты мокрые. Зачем? Для красоты подсветки. Никакого другого смысла в этой воде я не увидела. А когда на сцене происходит что-то не имеющее смысла, оно начинает раздражать.
Очень хорошая литературная основа у Распутина. 90-ые годы в России. Девочка работает на бандитов – собирает для них милостыню. Её спасает главный герой в исполнении М. Башарова, приводит в свою семью. Они с женой начинают за ней ухаживать. Но потом бандиты находят их и отбирают девочку. Когда ребёнка отбирают, происходящее на сцене, наконец, хватает зрителя за горло. Но не все будут досиживать до конца спектакля.
Башаров играет однообразно. Но так простроена его роль. Бандиты пыжатся, что-то изображают: не люди, а схемы. Мне сказали, что их консультировал сам Кехман, знающий эту публику лихих 90ых. Один пацан из бандитской команды хорошо танцует брейк-данс, но это не может быть главным достоинством драматического спектакля.
Девочку играет взрослая актриса травести, но ближе к инженю. Играет неплохо, но надо как-то в самом начале заявить, что это милая девочка пяти лет. Возраст девочки возникает в самом конце, когда зритель уже привык воспринимать эту девочку более взрослой.
Зато на поклоны режиссёр спектакля вышла с какой-то реально маленькой девочкой.
– Дочка режиссёра? - спросила я.
– Нет, это дочка Кехмана. - ответили мне.
– А какое она имеет отношение к постановке, что её на поклоны выводят?
– Её фото есть на афише этого спектакля, - ответили мне.
Что тут скажешь? Всё это воистину нежданно и негаданно!
И ответьте мне, особо знающие, что ж это за проблема такая системная в нашем министерстве культуры, если вместо одного зла в театр приходит другое?
