"Босс. Я не отдам тебе дочь". Глава 20
Эдуард Валентинович, пока слушает, достает из кухонного шкафа корвалол, капает в рюмку, добавляет воды и выпивает, не поморщившись. Затем делает это снова, уже машинально, на третий раз Галина Марковна его останавливает. Он невидящими глазами смотрит на жену, но лекарство убирает. Я вижу, как мелко дрожат его пальцы. Бедный мужчина! Представляю, какой хаос теперь творится в его голове.
Потом Светлана замолкает, и в столовой воцаряется гнетущая тишина. Она давит каждому из нас на голову, будто тяжелые шлемы надели. Все ждут. Я – когда закончится эта нелепая и морально тяжелая ситуация. Света и её мама – когда заговорит Эдуард Валентинович, который теперь бледен, но лицо покрылось красными пятнами. Мне кажется, у него сейчас сердечный приступ случится и придётся «Скорую» вызывать. А может, у него очень крепкая нервная система. Ведь неслучайно же сестра о нем говорила, что самый влиятельный в городе. Такие стрессоустойчивы. Но вот парадокс: большие вопросы решает, а в собственной семье разобраться не смог!
– Галя, это правда? – спрашивает наконец глава семьи, разорвав тишину хриплым от волнения голосом.
– Да, – кивает обреченно Галина Марковна, не поднимая головы. Чувство вины над ней будто витает грозовым облаком.
– Но почему ты раньше мне не сказала, то у Светы есть сестра-близнец?
– Прости, Эдик, – говорит жена. – Мы с мамой решили, так будет правильно. Я очень боялась, что ты меня бросишь. Я же не могу родить. Подумала: если оставит меня с одним ребенком, то это ничего, как-нибудь выживу. Но если с двумя… Кому я тогда буду нужна? И ты должен знать, Эдик. Я очень тебя люблю.
– Мне нужно побыть одному, – говорит Эдуард Валентинович, не обратив внимание на несвоевременное признание. Он медленно разворачивается, не глядя никому в лицо, и уходит из гостиной. Слышатся его медленные тяжелые шаги. Они удаляются. До лестницы, потом по второму этажу, и там хлопает дверь.
Остаёмся в столовой втроем. Снова молчим некоторое время.
– Зачем ты отцу рассказала? – спрашивает Галина Марковна дочь. – И зачем её сюда привела? – кивок в мою сторону.
– Не «её», а мою родную сестру, – жёстко отвечает Света.
– Прости, и вы, Елена, – смотрит Галина Марковна убитым взглядом. Выглядит, словно её брак, который она трепетно хранила столько лет (так Света говорит об этом) прямо здесь и сейчас рассыпался на осколки. Как древняя и очень ценная китайская ваза: дзынь! И только крошки по всему полу. Такие не собрать, не склеить.
– Ничего страшного не случилось, – отвечаю в желании приободрить. Хотя самой тревожно. Правда, не понимаю, почему. У меня своих проблем хватает. Катюшу похитили! А здесь свои, семейные разборки, к которым я имею самое посредственное отношение.
– Хотя ты, наверное, права, Света, – говорит мать. – Рано или поздно Эдик всё равно узнал бы. Всё тайное становится явным. Я очень удивляюсь, как он раньше не узнал. С его-то возможностями!
– Потому что доверял тебе на сто процентов, – сказала Света.
Галина Марковна упирается лбом в руку и качает головой. Мы с сестрой слышим «Господи, какая же я дура…»
– Мама, нам с Леной очень нужна помощь, – говорит Света, чтобы прервать поток самобичевания матери.
– Какая? – спрашивает Галина Марковна, глядя на неё затравленными глазами. Она словно зверь, которого закрыли в клетке и сказали, что больше никогда не выпустят отсюда.
– У Лены похитили дочку. Её зовут Катя, ей шесть. Я вам не родная, конечно. Но получается, что Катя – и ваша внучка тоже.
Галина Марковна смотрит непонимающе. У неё в голове, кажется, полный хаос творится. Ещё бы! Только что дочь рассказала о наличии сестры-близняшки, а тут вдруг ещё и её ребенка кто-то похитил. С ума сойти можно от обилия новостей за один вечер! Их бы развести на несколько месяцев, чтобы информацией не отравиться. Но увы, судьба так складывается. Навалилось всё и сразу.
– Кого-кого похитили? – вдруг раздается встревоженный голос Эдуарда Валентиновича. Он спустился со второго этажа незамеченным и теперь стоял в арке дверного проёма, скрестив руки на груди. Красные пятна с лица сошли. Оно перестало быть очень бледным. Я поняла, что этот человек и правда обладает недюжинной силой воли. Ушёл на несколько минут, взял себя в руки и вернулся!
– Катю, мою дочку похитили, – отвечаю и принимаюсь плакать. Не могу сдерживать столько эмоций! И наплевать, что Белорецкие теперь станут обо мне думать. Моя внутренняя казачка ушла на задний план, теперь на переднем барышня, и ей надо выплеснуть накопившуюся горечь. Это очень, очень тяжело – постоянно ощущать, как жизнь по капельке вытекает из твоего ребёнка, а ты ничего с этим сделать не можешь! Ведь если Катюша заболеет, если у неё случится приступ астмы, то у похитителей будет всего несколько часов, чтобы её спасти!
Света подходит ко мне, садится рядом, обнимает. Галина Марковна спешит налить чай, Эдуард Валентинович с суровым лицом занимает своё место во главе стола. Кладёт на него руки, сцепив пальцы в замок. Он ожидает услышать подробности происшествия и то, как в нем оказалась замешана его дочь. А теперь ещё оказывается, что у него есть и внучка! Пусть неродная, но какой нормальный мужчина сможет вести себя нейтрально, узнав о похищении ребенка?
***
Решение привезти Лену к моим родителям стало спонтанным. Но что было делать, если все варианты перебрали, а выхода не найти? И потом, если против нашей семьи (а Лену с Катей я по-другому уже не воспринимаю) организована такая жуткая несправедливость, не могу оставаться в стороне. И привлеку все силы, чтобы вернуть племяшку!
Так я думала, когда везла сестру к родителям. Знала, что будет непросто. Но папе когда-нибудь пришлось бы узнать. Так что прости. Ему я так и объяснила, когда он вернулся из кабинета и узнал о похищении Кати. Потом пришлось сестру успокаивать. Отпаивать чаем и убеждать, что всё будет хорошо. Она сильная, оказывается, хотя иногда выглядит такой слабой. Но сумела взять себя в руки.
Отец выслушал молча. Только желваки ходили туда-сюда на скулах. Волнуется, понимаю. Потом сказал, что ему нужно кое с кем переговорить, и поднялся в свой кабинет. Вернулся минут через пятнадцать. Мы всё это время женским коллективом сидели в гостиной и вяло перебрасывались фразами. О погоде, о маминых цветах. Волнение нарастало с каждой минутой. И только Лена сидела молча. Ей было очень тяжко.
Глава нашей семьи вернулся, занял снова своё место.
– Ситуация сложнее, чем мог предположить, – сказал хмуро. – Стоящий за похищением Кати очень влиятельный человек.
– Почему ты так решил? – спрашиваю отца, а попутно глажу Лену по спине, чтобы опять не стала плакать. Но она молодец, держится.
– Мой хороший знакомый в полиции отказался помогать. А он – генерал-майор. Но как услышал про обстоятельства похищения, сразу поник, хотя сперва обещал помочь. Я его спросил: кто стоит за этим делом? А он – «прости, мне погоны не жмут».
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...