"Босс. Я не отдам тебе дочь". Глава 18
Но выхода нет. Буду смотреть на Аристова. Если он участник, а ещё хуже того организатор, по глазам станет понятно. Выдадут. Он в своё время, конечно, сумел скрыть от меня наличие жены и двух детей. Но я тогда и сама была ребёнком, глупенькой наивной девочкой. Теперь перед боссом сидит женщина. Не сказать, чтобы умудрённая жизненным опытом. До этого мне ещё лет двадцать. Только я в людях, мне кажется, разбираться научилась. Более или менее.
Потому приступаю к рассказу. Как вчера ехала домой, машину остановили двое. Угрожали ножом, забрали Катю, потребовали молчать и не вызывать полицию, иначе будет совсем плохо. Пока говорю, моя внутренняя казачка возмущена. Вопит в голове: «Перед тобой сидит организатор похищения Кати, а ты с ним лясы точишь! На него надо заявление написать!» Вторая сущность, интеллигентная барышня, которая мне кажется более умной, шепчет: «Этого нельзя делать. Слишком рано. Босс должен, если имеет отношение к преступлению, сначала как-то себя выдать».
Конечно, Аристов далеко не самый приятный человек на свете, хотя когда-то казался мне солнышком в окошке. Давно это было. Но неужели способен на такое? Барышня отказывается верить. Пока бунтует казачка, интеллигентная половина моего «я» ее сдерживает. Хватит уже, воды плеснула ему в лицо, и что? Лучше сделала? Молча утёрся, и всё. А ведь я могла нарваться на серьезный конфликт. Если хочу вернуть Катю, надо обуздать эмоции.
Выслушав, босс сидит мрачнее тучи.
– Не твоих рук дело? – спрашиваю его с вызовом. К сожалению, глаза Аристова так мне ничего и не показали. Он смотрел мрачно, пока рассказывала, потом и вовсе уставился в стол. Теперь поднимает тяжелый взгляд и отрицательно и медленно качает головой. Пальцы рук у него нервно сжаты в кулаки. Видно, что злится. Но на кого? На меня, которая столько лет держала его в неведении о дочери? Или на преступников?
– Не сходи с ума, Лена, – отвечает Аристов тихо. – Я не мог украсть собственного ребенка у его матери!
– Собственного! – возмущаюсь я. – Давно ли ты воспылал к ней отцовским чувством? К тому самому ребёнку, о котором ты узнал несколько дней назад и требовал, чтобы я рассказала, где она?
– Хотел посмотреть, познакомиться и подружиться, – отвечает Аристов.
– Очень смешно, Игорь Николаевич! – саркастически отвечаю. – Как вы соизволили выразиться, у вас трое детей и жена, зачем моя дочь понадобилась? Что, совесть проснулась через шесть лет? Или вам для коллекции её только и не хватало? Три сыночка и лапочка-дочка?
– Но я не знал о её существовании! – возмущается он.
– Захотел бы, так и узнал! – восклицаю я.
– Как, если ты ничего не сказала о беременности, а потом спрятала дочь?
– Захотели, узнали бы! Вы не особо-то интересовались моей жизнью после того, как мы расстались. Между прочим, по вашей вине! – выпаливаю ему в лицо, и босс молчит. Нечего ему ответить. Он после того, как мы перестали общаться, быстро переключил внимание на других женщин. Правда, за пределами фирмы. Второго служебного романа решил не заводить. Потому теперь нет у него оправданий.
– Если ты не скажешь, где Катя и не вернешь её, напишу заявления всюду, куда только смогу. Пойду до конца, понятно?! – выкрикиваю ему в лицо, вскакивая с места.
– Сядь, – спокойно отвечает босс.
– Что?!
– Сядь быстро, я сказал! – рявкает, хлопая ладонью по столу. От неожиданности плюхаюсь обратно. – И не ори, – тихо говорит Аристов. Как научился владеть эмоциями! МХАТ плачет по великому актеру!
– Успокоилась? Воды не принесу больше, учти, – говорит спокойно и натужно улыбается.
Очень смешно!
– Не нуждаюсь в твоих допотопных ухаживаниях! Верни дочь. Катюша не должна пострадать, слышишь? Иначе о том, что…
– Я не похищал Катю. Не сходи с ума! И прекрати мне угрожать! – требует босс.
– Не угрожаю я. А предупреждаю. Ну конечно, сам ты ничего не сделал. Ручонки свои решил не марать серьезным преступлением. Потому заплатил кому-то, и те всё сделали за тебя. Что, скажешь, не так всё было?!
– Нет, – со стальной уверенностью говорит Аристов. – Я много глупостей наделал за свою жизнь. Но до такой подлости не опущусь. Можешь не верить.
– Ты прав.
– В смысле?
– Ни слову не верю, – отвечаю, вставая.
– Лена, ты ведешь себя, как… как…
– Говори! – требую с вызовом.
– Как подросток! Надо спокойно выяснять, где твоя… где наша дочь, а ты пришла с глупыми обвинениями, – говорит босс. – Повторяю для тех, кто в танке. Я не похищал Катю. Да и как, если ты уволилась, ни слова не сказав? Я даже не знаю, где ты теперь живешь!
– Какой же ты подлец, Аристов, – выговариваю сквозь зубы. Он меня взбесил своей ложью. – Сначала ты меня уволил. Потом сделал так, что нас с дочкой выкинули из квартиры, в которой мы прожили почти четыре года. И после этого говоришь, что не похищал Катю? Что ты не такой подлый, каким кажешься? Ещё и делаешь вид, что ничего не было? Какой же ты мерзавец!
Я разворачиваюсь и ухожу прочь из кабинета. Аристов что-то говорит мне вслед. Но в ушах словно бьют барабаны. Сердце колотится. Давление подскочило. Потому я не слышу его болтовни. Да какая разница, что скажет? Из нашей беседы вынесла понимание двух вещей: босс умело скрывает своё соучастие в преступлении. Он так привык лгать всем, что заврался окончательно. Но как все-таки жаль, что не удалось вывести его на чистую воду! Эх, права была Света.
Уношусь прочь из здания. Забираюсь в машину и там… опять на меня накатывает отчаяние. Сижу и плачу, положив руки на руль и уткнувшись в них лицом. Катя, Катюша моя… Где ты теперь, что с тобой? Мне жутко за моего ребенка, а ещё горько и обидно, что ничего не могу сделать, чтобы поскорее вернуть её домой.
Кое-как справившись с эмоциями, еду в Солнечный. На половине дороги слышу звонок. Машинально беру смартфон, прикладываю к уху. Обычно я так не делаю, то есть не болтаю по телефону за рулём, поскольку часто со мной Катюша, а вести себя так небезопасно. Сколько аварий допускаем мы, девочки, из-за такой оплошности! Но теперь я не могу не ответить – вдруг это связано с Катей?! И когда смартфон оказывается возле головы, понимаю вдруг: это не он.
Очень странно!
У меня на телефоне красивая мелодия, а слышится простенькое «дилинь-дилинь». Спешно останавливаюсь у обочины. Шарю по салону и нащупываю в кармане пассажирского кресла звонилку – простенький кнопочный телефон. Откуда он тут взялся?
Беру, смотрю на надпись: «Номер не определен». Нажимаю зеленую кнопку.
– Слушай внимательно, мамаша, – говорит грубый мужской голос. У меня внутри всё замирает.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...