Эйтан проснулся на рассвете. Сам. Ветер, бушевавший последние несколько дней стих, разогнав тяжёлые мрачные тучи. Впервые за последние несколько дней, он наконец смог спокойно вздохнуть. Накануне вечером Димитрис торжественно вручил деревянную табличку на витом шнурке.
Эйтан неуверенно взял в руки незнакомый предмет и вопросительно посмотрел на Димитриса, ожидая подтверждения своей догадке. Молодой аристократ не торопился отвечать, как актёр выдерживал многозначительную паузу, хотя по внешнему виду и плохо скрываемой довольной улыбке, можно было предложить, что его буквально распирало от гордости.
Наблюдая, как Эйтан вертит в руках незнакомый предмет и пытается прочесть выгравированные слова, больше похожие на витиеватый и причудливый узор, чем на привычные буквы.
— Ну ты и полный простофиля, — по доброму подшутил Димитрис, — это же твой именной знак метэка! Теперь можешь сам ходить по городу. А если вдруг что, — он покровительственно подмигнул, — покажи этот знак и меня тут же найдут. Помнишь же, что без моего присутствия ты не можешь участвовать в спорах?
В ответ Эйтан лишь кивнул, продолжая поглаживать пальцем долгожданный знак. Это означало, что эпопея бюрократической волокиты завершилась и теперь, начиная с завтрашнего дня он может самостоятельно передвигаться по Сартане, которую местные жители называли Херсонесом. Условия, при которых было необходимо привлекать своего простата Эйтану уже объяснили. Как и то, что у него появилось право выбрать другого простата. На радость Димитриса, Эйтан принял решение не менять временного покровителя. Во-первых, он ещё никого здесь не знал, и, во-вторых, за время посещения обязательных учреждений он успел проникнуться симпатией к улыбчивому и добродушному Димитрису.
А вот то самое злополучное утро, на следующий день по приезду, Эйтан запомнит надолго. Ему дали отдохнуть вечер и ночь, а на рассвете в его покои влетел энергичный Димитрис. Казалось, что сама коренастая фигура молодого простата, только своим появлением колышет воздух. Ничего не понимающий Эйтан вскочил с постели и потёр кулаками глаза, прогоняя остатки сна.
Из скороговорки, которую на койне выпалил Димитрис, Эйтан понял, что корабль на котором он прибыл, отправляется обратно. И если Эйтан хочет отправить послание своим родителям то у него очень мало времени, чтобы его написать.
Эйтан нервничал, не мог сосредоточиться и поэтому нещадно царапал пергамент, в то время как Димитрис, как сорока стрекотал над ухом. Из потока слов, водопадом обрушившимся на Эйтана, он понял, что капитан корабля принял решение быстро отплыть обратно, пользуясь затишьем перед следующим штормом. Всю ночь, пока он крепко спал, рабы таскали груз туда и сюда, а писцы стёрли пальцы, описывая полученные и отправляемые товары. Ещё Эйтан понял, что следующий корабль придёт не скоро. Он ещё путался в названиях месяцев, но понял, что корабли с его родины курсируют сюда только несколько раз в году.
Наспех Эйтан скрепил письмо отцу своей личной печатью и молча подал Димитрису. Тот, буквально выхватив из рук свиток и куда-то, так же молниеносно как и появился, умчался. Поняв, что уснуть уже не получится, Эйтан вышел в уютный внутренний дворик, сел на краю фонтана и задумался, глядя на ярких рыбок, снующих в воде в поисках корма.
От лёгкого прикосновения руки к плечу, он вздрогнул и поднял голову. Рядом с ним стояла Полина:
— Извини за спешку, Эйтан, — тихим спокойным голосом произнесла Полина, — это я попросила Димитриса разбудить тебя. Как только я услышала от Александроса, что корабль готовится к спешному отплытию, я подумала, что ты захочешь отправить родителям весточку о благополучном прибытии. Уверена, они волнуются за тебя.
— Я даже не помню, что писал отцу, — стараясь как можно чётче произносить слова на чужом языке, со вздохом проговорил Эйтан.
— Поверь, мой мальчик… я ведь могу тебя так называть? — Вкрадчиво спросила Полина, — сколько тебе лет?
— Перед отъездом мы отмечали мою двадцать первую зиму, — задумчиво ответил Эйтан, вспоминая шумный праздник, который устроил отец по случаю совершеннолетия сына.
— Димитрису летом будет двадцать три, вы почти ровесники. Как замечательно! Так вот, мой мальчик, — похлопывая его по плечу продолжила Полина, — твоему отцу совершенно не важно, что ты написал. Он получит весть написанную твоей рукой, этого будет достаточно, чтобы успокоить родительское сердце. — Полина снова легонько похлопала его по плечу.
"Ну, что за нравы? — Мелькнуло в голове Эйтана, — постоянно хлопать и трогать? Неужели для них это нормально, вот так запросто трогать людей? Какие-то странные дикарские обычаи…"
— Выходи на террасу, Эйтан. Сегодня мы будем завтракать с видом на море. Я велю принести тебе молока и свежих булок от Филистрата.
Полина грациозно удалилась.
Эйтан посмотрел на своё отражение в воде. Казалось, только сейчас он осознал себя отрезанным от корней: в этой чужой стране, населённой другими людьми, говорящими на непривычном языке, и живущих совершенно по другим правилам. Странным и непонятным правилам.
Глубоко вздохнув воздух чужбины, напоенный новыми запахами, Эйтан ненадолго заглянул в свои покои: умылся и совершил короткую молитву. Только после этого пошёл в сторону террасы. Александрос и Полина уже сидели за плетённым из лозы столом, в таких же искусно плетённых креслах.
— Присаживайся, сынок, — махнул рукой в сторону свободного кресла, Александрос, — насладись завтраком с замечательным видом, — и он широким жестом окинул открывающий с террасы пейзаж. — Первые дни для тебя будут особенно трудными. Поверь, моему многолетнему опыту простата, — хитро подмигнул Александрос. — Ты ведь впервые уезжаешь далеко от дома?
Эйтан кивнул, отхлёбнул из кружки свежее молоко и укусил ещё тёплую сладкую булку. Медленно пережёвывая пищу, дабы не впасть в грех чревоугодия, он перевёл взгляд на спокойное море. После шторма, в которое попал Эйтан по пути сюда, он думал, что уже никогда не сможет без дрожи даже смотреть в сторону этого природного чудовища. Но, нет. Сейчас, глядя на спокойные тёмно-синие воды, он проникся благоговейным трепетом.
— Посейдон сегодня отдыхает, накапливает силы перед тем, как явить свою мощь, — тихо сказала Полина.
"Бог един!" — Хотелось крикнуть Эйтану и доказать этим язычникам их неправоту, но он решил промолчать. Не стоит с первых дней посвящать неверующих в его планы. Пусть пока считают его обычным торговцем.
Эйтану удалось спокойно принять пищу и даже переодеться в чистую одежду. С удивлением от отметил про себя, что за время завтрака на террасе прислуга успела перетащить сундуки в его покои. Тактичность, с которой отнеслись к нему в доме Димитриса импонировала.
А потом пришёл Димитрис и… началась беготня. Казалось, учреждениям и лицам, которые надо посетить не будет конца и края. И всё это пешком! В своей обычной манере, Димитрис говорил: "Тут рядом!", а по факту "рядом" оказывалось в районе нескольких миль. И так несколько дней: рядом туда, рядом сюда, а потом "надо забежать ещё в одно важное место", которое тоже "совсем рядом". В течение нескольких дней походов по учреждениям, Эйтан и Димитрис перекусывали на бегу уличной едой, торговцев которой к слову, было много. Они, словно бродячие фокусники, жонглировали жареными на открытом огне рыбой, моллюсками, сдобой, сладкими фруктами и кувшинами с прохладительными напитками. Вид морских гадов, скорчившихся в пламени, вызывал в Эйтане стойкое отвращение — с детства он помнил законы кашрута*, а вот мелкую жареную рыбку, которую можно целиком закинуть в рот, по пути в очередное "важное место", он оценил. Как впрочем и выпечку: такого обилия соленых, сладких и пряных булок с начинками и без, с посыпками из хрустящих семян, он никогда раньше не видел!
Да уж, местные уличные торговцы это отдельная история! Кроме того, что они умудрялись из обычного уличного базара создать яркое представление, они ещё постоянно кричали, забывали к себе, привлекали внимание песнями и громкими призывами, расхваливая свой товар на всевозможные лады. Хотя, стоит признать, половину, из того, что выкрикивали торговцы, Эйтан не понимал.
Ему было невероятно сложно привыкнуть к скорости речи, с которой общались местные. Когда говорили спокойно и чётко, как Полина или Александрос, Эйтан всё понимал и успевал правильно сформулировать ответ. Но на рынках и в государственных структурах царил полный хаос: торговцы, писцы и должностные лица полиса что-то стрекотали, глотая окончания и вставляя жаргонные словечки, из-за чего Эйтан терялся и путался в ответах.
И вот, наконец, дни в течение которых, Эйтан вприпрыжку за Димитрисом бегал по делам, окончились. Казалось бы, уже не было потребности вскакивать ни свет ни заря. Тем не менее, Эйтан проснулся ещё до рассвета. Ему не терпелось самому спокойно в одиночестве прогуляться по полису и осмотреться.
Уверенным шагом Эйтан вышел к пристани. Этот путь он уже успел хорошо запомнить, поэтому решил использовать знакомое место, как основной ориентир. А вот далеко в жилые кварталы ещё не заходил. Эйтан глубоко вдохнул чистый, пахнущий морем воздух и решительно зашагал вверх по петляющей улочке.
"Так, — мысленно давал себе установку Эйтан, — запоминай: гавань внизу, путь в полис вверх! Если заблудишься, иди вниз, всегда вниз. Если совсем потеряешься спрашивай где гавань!"
Успокоив сам себя таким внутренним разговором, Эйтан свернул с главной дороги в переулок. Жители только пробуждались и это было чудесное время тишины и почти пустых улиц. Только булочники мели мостовые возле лавок, готовясь встречать самых ранних покупателей.
Засмотревшись на спокойное море, Эйтан погрузился в воспоминания о шторме, который он застал в пути. Сейчас даже не верилось, что чистая прозрачная гладь в один момент может превратиться в чудовище, готовое сожрать и переварить в своём бездонном желудке и большой корабль, и всех его пассажиров вместе с экипажем. Всё-таки ему повезло, что он можно сказать отделался лёгким испугом. Задумавшись он снова свернул в переулок и… со всего размаху в кого-то врезался. Мысли мгновенно вернулись из заоблачных далей воспоминаний на грешную землю. Краем глаза Эйтан уловил, как фигура человека, с которым он внезапно столкнулся зашаталась. Машинально, как и положено тому, кто в совершенстве владеет абиром*, Эйтан молниеносно среагировал и подхватил кого-то возле самой земли, предупредив неминуемое падение. На миг замерев, возвращая себе холодный рассудок и концентрацию в моменте, он только сейчас заметил обращённые на него небесно-голубые глаза девушки, опушенные светлыми ресницами. Лучи восходящего солнца плясали искорками в глазах, в которых застыла полная растерянность...
* * *
Вера проснулась на рассвете в своей съёмной однокомнатной хрущёвке. Сашка мирно посапывала на соседней кровати, раскинувшись во сне "звёздочкой"...
С момента их возвращения прошла уже неделя. Всё это время ей ничего не снилось о том, что происходило с Эйтаном и Юдженией. Сейчас Вера только поняла, что увидела момент судьбоностной встречи глазами молодого метэка. Но почему именно сейчас? Судя по прошлым снам о Мири, а потом по событиям, которые развернулись в мире Дакнеса, Вера могла только предположить, что скоро грани между снами и явью начнут стираться. То, что будет происходит в её настоящей жизни, и события из снов начнут переплетаться и перетекать из одной реальности в другую. Что будет происходить сейчас, она даже не могла вообразить.
Прекрасно осознавая, что уснуть уже не удастся, разве что с риском проспать, Вера тихонько прошла на кухню и поставила на плиту турку...
Продолжение следует...
Примечания автора:
*Кашрут — система ритуальных правил, определяющих соответствие чего-либо требованиям Галахи, традиционного еврейского права. В разных еврейских общинах законы кашрута могут несколько различаться.
*Абир — боевое искусство. Считается, что основателем израильского единоборства был сам праотец Яаков, который не только разработал его приемы, но и смог передать свои знания каждому из двенадцати сыновей.
Содержание книги:
- Глава 1. Знакомство с полисом
P.S. Другие каналы автора: