И всё же Саня оглядывался на неё – в коридоре или во дворе колледжа. Вдруг понял, что злится на себя – за то, что зачем-то ищет её синий-синий взгляд.
А у Алёнки сердце замирало… а потом улетало куда-то – оттого, что он смотрел на неё. Взгляд его немного пугал Алёнку: смотрел Саня как-то тяжело, исподлобья… Но всё равно ей хотелось, чтобы он смотрел на неё.
А Тимка с Димкой ничего не замечали. После пар провожали Алёну к троллейбусной остановке – она жила на самой окраине города. То, что им обоим нравится одна девчонка, было тайной, – тайной каждого из них, и тайной – одной на двоих… И они берегли эту тайну, не торопились открыть её Алёне, будто бы без слов соглашались, что будет так, как выберет она…
А она – по-девчоночьи просто – радовалась, что нравится им обоим. И они ей нравились, – славные мальчишки. Ей казалось: если бы у неё были братья, то были бы вот такими, – как Тимка и Димка. А тайна у неё была своя: ей хотелось, чтобы Санька Гончаров с третьего курса видел, что она нравится двоим этим мальчишкам… Потому что Гончаров нахально бросал ей вслед:
- И чего не сиделось в детском саду?..
Или – ещё обиднее:
- В детском саду – игра во взрослых девочек?..
На дискотеках по пятницам рядом с Алёной неизменно были Тимка и Димка, а она ждала, что её пригласит Гончаров. Гончаров приглашал других девчонок, потом кого-то провожал… И, если вдруг проходил мимо Алёны, делано удивлённо, а на самом деле – насмешливо и нагловато интересовался:
- В детском саду изменили время отбоя?..
А в начале декабря в парке залили каток. Как и следовало ожидать, Тимка и Димка оберегали Алёну, хотя сразу заметили, как легко и смело она катается. И так же легко и смело, как птица, она вырвалась из их охраны. Подъехала к третьекурснику Гончарову – белые брызги льда искрами разлетелись из-под её коньков, заставили испуганно отшатнуться Юленьку Карунину с четвёртого курса. Гончаров учил Юленьку кататься. А Алёнка бесстрашно встала впереди Юли, взяла Гончарова за руку – ей очень надо было, чтобы Саня увидел, как она умеет кататься на коньках. Гончаров от Алёнкиной смелости чуть растерянно захлопал глазами. Но тут же нашёлся:
- А мама разрешила, – со мной танцевать?.. Смотри, чтоб не жалела!..
Но деваться Гончарову было некуда, и они с Алёной закружились по льду. Незаметно оказалось так, что на льду остались они вдвоём – рослый, красивый, самоуверенный и нагловатый Санька Гончаров и тоненькая синеглазая девочка, похожая на школьницу-семиклассницу. Алёна, казалось, не дышала. И её лёгкость, даже невесомость, удивительно шла большим и сильным, чуть грубоватым рукам Гончарова. Она словно рвалась в полёт, а он бережно удерживал её на льду… Катались они долго, а дыхание её по-прежнему оставалось лёгким, чуть слышным. Немного кружилась голова, а он не отпускал её, и глаза его нахально говорили: я ж предупреждал, – будешь жалеть! Санька будто упрямо ждал, когда она, обессиленная, признается, попросит его: хватит, не могу больше…
И не дождался. Подхватил её на руки, быстро-быстро закружился, и так, с Алёнкой на руках, подъехал к краю площадки, усадил её на скамейку. И потом, до тех пор, пока густо не засинел вечер, уже не обращал на неё внимания, – будто и не танцевали они с ним так, что все расступились и любовались их танцем… будто не замечал горькой, до слёз, обиды в синих-синих глазах… Катался с другими девчонками, учил Юленьку Карунину… Изредка глаза его всё же находили Алёну, – смотрел он на неё по-прежнему исподлобья, тяжёлым взглядом, в котором светилась неясная тревога… и – забота. Будто он говорил ей:
- Не понимаешь?.. Я же жалею тебя…
И сам чувствовал, что жалеет её, – не только из-за их долгого танца…
А потом в общежитии третьекурсники отмечали Санькин день рождения. Девчонки бегали из кухни Санькину комнату, носили тарелки с бесчисленными салатами – не повара, что ли!.. Даже торт испекли – огромный, с шоколадным кремом и глазурью, а сверху глазури – белые снежинки.
Гончаров играл на гитаре – очень хорошо и красиво. И пел – так же хорошо и красиво, но неожиданно застенчиво, и поэтому хорошо втройне.
Первокурсники готовились к зачёту по алгебре. На днях Тимка с Димкой провожали Алёну, и как-то невзначай выяснилось, что у обоих неважно с решением задач на преобразование рациональных, иррациональных, степенных и логарифмических выражений. Алёна подумала:
- Так, мальчишки. Говорят, Данилову по тридцать раз зачёт пересдают. Я умею решать эти задачи. Надо пару часов посидеть, – я и вас научу.
Сидели в Тимкиной и Димкиной комнате в общежитии. У Алёны и правда получалось объяснять в сто раз проще и понятнее, чем у Данилова. К концу первого часа Тимка с Димкой уже почти не путались во всех этих выражениях, и тут в комнату заглянул сам именинник. Гончаров улыбнулся:
- А ну, малые!.. Строимся и идём поздравлять Александра Павловича с семнадцатилетием! У нас там торт и реки лимонада, – всё вполне дозволенное для таких желторотых, как вы.
Тимка с Димкой незаметно переглянулись, а Алёнка спрятала улыбку, – догадалась, что мальчишки совсем не против съесть по куску торта. Разрешила:
- Ладно, идите. Перемена – десять минут. С логарифмическими выражениями ещё не очень хорошо, – я пока подберу задания.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»