Ясно: выходит, на него, Андрюху Нестерова, Любка до сих пор обижается, – за ту лягушку, которую он не подбрасывал в её ранец… А когда узнала, что лягушку Денис посадил, – оказалось, что это смешно… И в пятом классе было. В общем, понял Андрей, что про каток и Вику Пахомову, – про то, как Архипцев учил её на коньках кататься, Любке говорить не стоит…
А Архипцев будто не видел, что Любка Антипина и правда царевной становится. На переменах Денис спешил в коридор, – расписание 10-го А наизусть выучил. Люба провожала его удивлённым взглядом, – ещё не грустным, просто удивлённым. Встряхивала светлыми кудряшками, что теперь вместо косичек мягко покачивались над её плечиками.
Домой её Архипцев давно не провожал: отговаривался тренировками или тем, что очень спешит, – отец ждёт, чтоб на рыбалку ехать. А домашние задания по алгебре и геометрии по-прежнему списывал у Любаши, и на самостоятельной небрежно говорил:
- Сначала – второй вариант. Мне ж надо успеть перекатать.
… Алексей Степанович листал тетрадь Нестерова: интересно, у кого на этот раз он списал классное сочинение – по «Мёртвым душам»?.. Или вообще не списал, а сдал тетрадь с записанным сегодняшним числом и темой сочинения?.. Случайно задержал взгляд на том сочинении, которое Андрей всё же успел написать за пять минут до конца урока. Усмехнулся, поднял глаза на математичку, – в учительской они вдвоём сидели:
- Получается, сбылось желание Нестерова: Любаша Антипина царевной становится… Вы заметили, Татьяна Петровна?
- Заметила. Двоечницей она становится.
В Любашиной тетради для контрольных работ по геометрии появилась ещё одна двойка…
Алёхин молчал. А математичка неожиданно объяснила:
- Я же не могу поставить ей оценку за то, что… кем там она становится… – царевной, по-Вашему. С геометрией это не пересекается. Пусть бы она лягушкой оставалась… и по-прежнему лучше всех в классе решала задачи.
Татьяна Петровна будто бы оправдывалась перед Алёхиным… После её обычного, такого сухого немногословия это показалось неясной надеждой – наверное, на то, что для математички всё же не одни формулы существуют.
Недавно на областном семинаре Алёхин случайно встретился с однокурсницей, Дашей Белосельцевой. Не сразу и узнал в этой представительной учительнице говорливую и весёлую Дашеньку, – лучшую подружку Лены Зориной. И обрадовался, и… горько стало: на их с Леной свадьбе Даша была бы свидетельницей…
Сейчас Алёхин с Дашей – в лучших традициях двоечников… – уселись за последнюю парту в кабинете литературы этой образцово-показательной школы, где проходил семинар. Под укоризненными взглядами коллег – впрочем, за укорами скрывалось самое обычное любопытство – вполголоса разговаривали, перебивали друг друга вопросами… Потом Даша усмехнулась:
- Что ж о Лене-то не спрашиваешь… Забыл?..
Забыл?.. Алексей на секунду замер: нет, конечно. Не забыл. Но сегодня с самого утра почему-то вспоминал, в каком классе у Татьяны Петровны первый урок… и думал о том, что сегодня в её 7-А родительское собрание, а Сашенька будет сидеть в учительской одна… Нет, он не забыл Лену, – разве можно забыть счастье, даже не сбывшееся… Но счастье это было целую вечность назад, а малышка Татьяны Петровны сейчас сидит в учительской одна…
- У Ленки – сын, Ярик, – Даша выжидательно смотрела на Алексея. – А с мужем она развелась, – ещё до рождения сына. Неожиданно так, – знаешь, какая роскошная свадьба у них была!
Алексей пожал плечами.
- А Ленка снова замуж собирается. Помнишь, у нас историю педагогики преподавал, – Аркадий Станиславович? Ну, Бутынцев! Он тогда ещё в аспирантуре учился. Это ж его и назвал, – Песталоцци, вспомнил?.. Его до сих пор так зовут. Вот за него Ленка и выходит замуж. (Песталоцци – известнейший швейцарский педагог-гуманист конца 18-начала 19 века, – примечание автора).
- Рад за неё.
Сказал, и сам удивился: и правда, рад…
Даша вздохнула:
-Только с Яриком проблемы… Песталоцци этот, оказалось, педагогику любит исключительно в теории. А Ленке условие поставил: мальчишка её с ними жить не будет. И мать Ленкина ни в какую не соглашается оставить Ярика у себя, – ну, раз такое дело… Хотя по-матерински могла бы и помочь. Получается, у Ленки третий раз жизнь рушится. Может, и зря она тогда решила, что вы с ней не подходите друг другу…
- Не зря, – серьёзно сказал Алёхин. И незаметно посмотрел на часы: до конца шестого урока – пять минут. Сашенька, наверное, дочитывает сказку о Рыбаке и рыбке…
… Через месяц Алёхина вызвала к себе Анна Александровна, директор Журавской школы. Пару минут молча смотрела на учителя литературы. Задумчиво улыбнулась, склонила голову:
- А, может, и ничего… Вот если бы ещё женился!
- И что бы произошло? – искренне поинтересовался Алёхин.
- Директор Журавской школы выглядел бы солиднее, – вздохнула Анна Александровна. – Объяснила: – Отдел образования рекомендует тебя на должность директора школы. Я ещё тогда почувствовала, как ты их всех очаровал, – помнишь твой открытый урок в шестом классе?.. Тема у тебя была… Про Илью Муромца. Екатерина Дмитриевна потом говорила, что целый месяц былины перечитывала. В общем, Алексей Степанович, готовься.
- К чему? – Алёхин непонимающе хлопал глазами, – ничуть не хуже Нестерова, когда предлагаешь ему привести пример метафоры в стихотворениях Лермонтова.
- Моего Петра Васильевича переводят на «Восточную», директором шахты.
Алёхин кивнул, а сам старался уловить связь между уроком по былинам, Екатериной Дмитриевной и Петром Васильевичем, мужем Анны Александровны.
- Не понял? – сочувствующе спросила Анна Александровна. – Я, вообще-то, женой прихожусь Карунину. А ты вместо меня остаёшься директором нашей школы.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Навигация по каналу «Полевые цветы»