Ближе к вечеру стало понятно, что я малость заплутал. Хотя верить в это очень не хотелось, но и отрицать очевидное было глупо. А ведь места-то хорошо известные, нахоженные. Захочешь заблудиться ‒ не получится: сработает некий внутренний компас, который тебя всё равно куда надо выведет. Ну, так я думал, во всяком случае, до недавнего времени. Да и в лес-то я в тот раз отправился всего лишь на день, до Заячьего озера и обратно. Пара часов ходу в один конец. Ружьё с собой прихватил не столько для охоты, сколько на удачу: вдруг какого зайчишку на жаркое добуду, а если зверь покрупнее попадётся, так будет чем шугануть.
Озеро раскинуло передо мной свои объятия, как перед старым знакомым. Водное зеркало отражало небесную лазурь с лёгкими клочками облаков. Берега обрамляли тёмно-изумрудные ели. Такую бы красоту ‒ да маслом на холсте написать! Присел на камень, отдохнул немного и заодно здешними красотами полюбовался. Ну, и селезня подстрелил, чтоб с пустыми руками не возвращаться. А на обратном пути взял, да и заплутал.
День потихоньку клонился к вечеру, а я всё шёл и шёл по лесу, уже не узнавая знакомые места. Не хочешь в чертовщину верить, но невольно поверишь. Да и перспектива ночевать в лесу под сосенкой ‒ так себе. Зря я отказался в этот раз взять с собой Ореха, которого мне обычно сватал сосед, дед Степан. Может, собака у него и не особенная, как любил её сам хозяин расхваливать, но её чутьё точно бы не подвело. А теперь надейся на удачу.
Ещё через час я по звуку вышел на берег какого-то ручья, сбегавшего по склону, и пошёл вдоль него. Он-то меня к заброшенной деревеньке и вывел. Вот только тогда я сообразил, куда меня собственные ноги увели. В голове сразу будто посветлело, и я понял, куда направиться, чтобы к дому вернуться, да только одна загвоздка: солнце скоро сядет, в лесу темнеет быстро, а дойти до своих я засветло никак не успею уже. Значит, придётся здесь переночевать, а поутру отправиться в обратный путь.
Для ночлега я выбрал дом покрепче из тех, что уцелели. Крошечная совсем избушка с одним-единственным окном, но я и этому был рад. Всё лучше, чем под ёлкой. На заброшенную деревеньку уже опустились скоротечные осенние сумерки и тишина. Домишки, покорёженные временем, сиротливо выглядывали из густой травы и кустарника. Лес обступал этот кусок бывшей человечьей жизни всё ближе, из чащобы выползала ночная тьма. Становилось тревожно и жутко. Сказывалось утомление прошедшего дня. Подводило живот с голодухи. Организм настойчиво требовал выделить ему полкраюхи хлеба из тех припасов, что я не доел днём.
Я зашёл в избушку, закрыл за собой покосившуюся дверь и расположился у окна на скамье. Разделил оставшийся кусок хлеба пополам, чтобы оставить ещё на утро, перекусил при стремительно угасающем свете дня, а затем кинул рюкзак в головах и вытянулся на скамье ‒ спать.
Но сон отчего-то долго не шёл, несмотря на усталость. За окном сгущалась тёмная беззвёздная ночь, обещавшая перемену погоды. Пищал радостно над ухом комар, обнаружив лакомую человечью жертву. В голову совершенно некстати лезли байки деда Степана про всякие случаи с заблудившимися. Старик гораздый был на разные истории о былых временах, когда в лесу власть имели лешаки и прочая нечисть, а человеческое жильё, долго стоявшее без хозяев, с полным правом доставалось силам потусторонним. «Многие ведь уже и не знают, как надо себя вести-то, ‒ с хитрым прищуром сообщал мне старик, пропустив стаканчик ягодной настойки. ‒ А там, в лесу, свои правила. Пришёл, значит, не шуми зря, хозяев лесных не тревожь. Если случилось заночевать, на тропе спать не ложись, лешак пойдёт ‒ споткнётся. Под дерево лёг ‒ спросись у него, чтоб разрешил тебе спать. В каждом дереве хозяин может быть. А набрёл на дом в лесу ‒ знай, что не человеческое это уже жильё, другие там хозяева. Не факт, что тебе рады-то будут. И чтоб несчастья избежать, не поленись ‒ воткни в порог железное что-нибудь, чтоб нечисть тебя не достала». Я представлял своё временное убежище, стоящее посреди леса под тёмным беззвёздным небом, такое крошеное и хлипкое, окружённое высокими соснами и елями. И никакого жилья вокруг на десяток километров. Хорошая иллюстрация к слову «одиночество».
Вскоре по крыше осторожно зашуршал дождь и под эти успокаивающие размеренные звуки меня наконец-то стал одолевать сон. В шорохе капель мне слышались то неторопливые шаги, то невнятный шёпот, и эти звуки, так напоминающие звуки человеческого мира, умиротворяли. Я проваливался всё глубже и глубже в мягкую покачивающуюся темноту, из которой навстречу мне всплывали разнообразные яркие образы. И дед Степан с его чудесной собакой, всегда знающей дорогу к дому; и Заячье озеро, с плывущими по его глади белоснежными облаками; и эти леса, только залитые ярким солнечным светом, а потому приветливые и безопасные.
Громкий короткий стук разбил сонные объятия. Я вздрогнул, сел на скамье, удивлённо глядя в кромешную тьму, не понимая, слышал ли я этот звук на самом деле или он мне только приснился. Так и не найдя ответа в своей голове, я встал и шагнул было к двери, да так и замер, холодея от внезапно настигшей мысли. Сон окончательно отпустил меня, и я вспомнил, что нахожусь в заброшенной деревеньке посреди леса и намного километров вокруг нет, пожалуй, ни единой человеческой души. А значит, звук мне просто послышался во сне, решил я, испытав при этом мимолётное облегчение. В этот момент в дверь снова стукнули. Короткий одиночный стук, похожий на выстрел в лесной ночной тишине. Сердце ухнуло в пустоту, потянуло вниз. Ноги налились тяжестью. Во рту внезапно пересохло. Мысли лихорадочно проносились в голове, стремясь отыскать хоть какое-то рациональное объяснение этому стуку, но ничего убедительного на ум не шло. Время, казалось, застыло, и лишь частый стук моего сердца отмерял его короткие промежутки. Я прислушивался к тишине и тихому шелесту дождя снаружи. Этот шелест вдруг будто бы расслоился, зазвучал по-новому. В нём отчётливо послышались чьи-то шаги. Кто-то или что-то бродило возле избушки, пока не остановилось у единственного окна. Я затылком ощутил пристальный взгляд. Словно кто-то легонько пощекотал спину вдоль позвоночника вверх к голове, взъерошил волосы. Медленно, преодолевая паралич, я повернул голову и посмотрел в окно, ожидая увидеть что угодно, но… не увидел никого и ничего. За окном по-прежнему висела тьма, пристальный взгляд пронзал насквозь, но того, кто так внимательно изучал меня, я не видел. Потом ощущение ослабло, зато возобновились шаги. Кто-то осторожно прошёлся вдоль стены, завернул за угол и пошёл вокруг избы. К шороху шагов добавился новый звук, словно кто-то шарил по бревнам старого сруба. Напрасно я пытался убедить себя, что это всего лишь какое-то животное, околачивающееся возле дома. Страх, первобытный суеверный ужас перед неизведанным всё сильнее охватывал меня, пропитывая насквозь. Отравляя ядом. Все те дедовы байки, над которыми я частенько посмеивался, вдруг ожили, обрели плоть и силу.
Ночной гость обошёл дом по кругу и снова остановился у двери. Я слышал, как он шарит по ней, будто слепец в поисках дверной ручки.
‒ Кто там? ‒ выкрикнул я, надеясь хотя бы собственным голосом разрушить зловещие чары навалившегося страха.
В ответ раздалось невнятное ворчание и сопение. «Медведь? ‒ уцепился я за спасительную мысль. ‒ Может, это медведь забрёл? Возможно, деревня уже давно стала его охотничьими угодьями, а тут я припёрся к нему, вот косолапый и пришёл узнать, какого рожна мне нужно». Мысль, которая в обычной обстановке меня вряд ли обрадовала бы, сейчас принесла мне некоторое облегчение. Медведь хоть и опасная зверюга, но вполне известная и объяснимая. Хотя бы тем, что ты понимаешь, что делать при встрече с ним.
Осторожно, стараясь не шуметь, я двинулся обратно к скамье, к стоящему в углу ружью. Его тяжесть в руках успокаивала и давала уверенность. Шугану косолапого выстрелом и вся недолга. Я приник к окну, пытаясь разглядеть ночного гостя у дверей. Но, странно, во мраке я смутно видел столбы, поддерживающие маленькое крылечко, но никого возле дверей не было. Ушёл? Было бы хорошо, но в этот момент в дверь снова стукнули. Громко. Настойчиво. Я вздрогнул, развернулся к двери лицом и выстрелил, не думая, насколько это правильно и оправданно. Потом снова приник к окну, пытаясь уловить во тьме малейшее движение. На улице по-прежнему никого не было, но взгляд я почувствовал сразу. Изучающий. Оценивающий. А потом в дверь яростно ударили. И ещё. И ещё. Старые петли жалобно скрипели, не выдерживая столь мощного напора. А я замер, мёртвой хваткой вцепившись в совершенно бесполезное в данной ситуации ружьё. Неизвестная тварь продолжала упорно ломиться в дверь вместо того, чтобы просто открыть и войти, а я страстно мечтал сию же секунду оказаться где-нибудь в другом месте. Лучше всего, дома на кровати под одеялом, очнувшись от приснившегося мне кошмара. Что делать, если оно ворвётся? Точнее, когда оно ворвётся (в том, что это произойдёт рано или поздно, я не сомневался). Как понять, где находится тот, кого не видно? Как отследить его перемещения? Как вообще защититься от чего-то потустороннего, сверхъестественного?
Подсказка возникла в голове внезапно, словно кто-то включил лампочку в мозгу. Я вспомнил все россказни деда Степана, над которыми я всегда посмеивался; вспомнил про нож в рюкзаке и решил прибегнуть к суевериям, раз уж ситуация давно вышла за грань реальности. Усилием воли я выпустил ружьё из рук, схватил рюкзак и полез в боковой карман, где лежал небольшой складной походный нож. Вытащил его, торопливо раскрыл, потом подскочил к двери и с размаху ткнул ножом в подгнивший порог.
Нет, если вы подумали, что всё сразу же чудесным образом прекратилось, чары рассеялись и взошло солнце, то я вас разочарую. Тварь замерла по ту сторону двери, перестала ломиться и будто прислушалась к чему-то. Я слышал её тяжёлое сопение. Потом существо проворчало что-то нечленораздельное и пошло. Пошло нарезать круги вокруг дома, шаря по брёвнам и иногда постукивая в окно. И куролесило оно до тех пор, пока ночь не истончилась, уступая место серым промозглым утренним сумеркам. Я так и не сомкнул глаз, как вы понимаете. Сидел на скамье, забившись в угол, прижав к себе рюкзак и вцепившись в ружьё. Смотрел в окно и старался даже дышать через раз. Лишь утром всё смолкло, и только тогда, послушав некоторое время воцарившуюся тишину, я решился выйти наружу.
Передо мной раскинулась сонная давно заброшенная деревенька, утопающая в зарослях травы и тумане. Ничто вокруг не напоминало о том кошмаре, что творился здесь всю ночь. Да и я, если честно, не горел желанием задерживаться и проводить расследование. Подхватил свои пожитки и ходу до родного дома.
Уже потом, много времени спустя, разговорившись как-то с дедом Степаном, я рассказал ему о своих приключениях в заброшенной деревне. Думал, старик меня подкузьмит, мол, говорил я тебе, а ты меня на смех поднимал, да сам и попал в этакую историю. Но дед выслушал очень серьёзно, покачал головой и выдал:
‒ Видать счастливый ты, в рубашке родился или ангел-хранитель у тебя сильный. Сюра-пеля в ту ночь приходил, рогатый-ушастый, что в той деревне обосновался. Не понравилось ему, что ты в его владения забрёл, а разрешения ночевать не спросил и подношение не оставил. Надо было с собой Ореха брать, он бы такого не допустил. Непростой он пёс, четырёхглазый, ‒ старик кивнул на сидящего неподалёку пса, чепрачного окраса, на чёрной морде которого чётко выделялись два рыжеватых пятна над глазами. ‒ Он всю эту нешуть за версту чует, и та его опасается, близко бы не сунулись.
С той поры посмеиваться над стариковыми байками я перестал и без Ореха больше в лес не хожу, к вящей радости деда Степана.
#мистика #хоррор #страшныйрассказ #страшнаяистория #страшнаяисториянаночь #страшное
