Ковры в Азербайджане ткали всегда. Без них невообразим азербайджанский дом, и каждый – отдельная история о жизни, временах и людях, послание будущим поколениям, зашифрованное в узелках и орнаментах. Традиция продолжается. Современные художники предлагают взглянуть на национальный ковер как на объект contemporary art.
АРИФ ГУСЕЙНОВ: круговое движение
Ариф Гусейнов, известный во всем мире график и книжный иллюстратор, изобрел свой визуальный язык для пересказа народных сказок. Свою карьеру он начал полвека назад в детском журнале «Гёярчин», деликатно адаптируя старинную традицию коврового орнамента к современным реалиям. В его иллюстрациях к древним абшеронским мифам зашифровано, как правило, сразу несколько историй: искусство миниатюры помогает множить и зеркалить сюжеты, а ковровая символика дает ключ к их расшифровке. Его графические листы исполнены национального колорита и одновременно понятны всем. Недаром именно Арифу поручают переводить на визуальный язык и народные легенды, и стихи абшеронских поэтов, и средневековые рубаи. Работы Гусейнова выставляются по всему миру, и благодаря ему азербайджанский фольклор обретает новое интернациональное измерение.
***
«В 2006 году я вернулся из Токио, где в галерее Дайкокуя состоялась моя персональная выставка, и с этого момента, можно сказать, начал жизнь с чистого листа. Я задумался о том, как передать наш особый восточный колорит – то, чем мы отличаемся от прочих народов мира: как соединить нашу средневековую миниатюру, ковровый узор и каллиграфию. Тогда готовилась к изданию книга азербайджанских народных сказок на английском языке, и я сделал для нее 40 листов иллюстраций в новой смешанной технике. Получился оммаж средневековой традиции, но вовсе не эпигонство: это современные работы, написанные в XXI веке.
Передо мной стояла совершенно особенная задача – перенести язык ковра в плоскость рисунка. В этих работах много ковровой орнаментальности и зашифрованных символов. Я как будто хожу кругами по композиции, выделываю ее как ткач. Никогда прежде в моих работах не было столько яркого цвета. Вообще для меня крайне важно, чтобы зритель, рассматривающий мои рисунки, почувствовал вкус азербайджанского чая и бараньего шашлыка, ощутил дуновение абшеронского ветра, услышал звуки мугама и увидел цвета нашего восточного базара. Мне кажется, если азербайджанские художники хотят, чтобы мир их принял и понял, они должны обратиться к национальной традиции».
ФАИГ АХМЕД: становление Вселенной
Фаиг Ахмед – самый последовательный художник азербайджанской новой волны. Его визуальные исследования много лет были связаны с традицией национального ковроделия. В массовом сознании ковер связан с сувенирным образом Востока, но мало кто в наши дни способен прочесть прошитые в нем символы. Фаиг смело играл с образом азербайджанского ковра: раскладывал орнамент на пиксели, взрывал его изнутри, заставлял растекаться и взмывать языками пламени. Его работы – провокационные, яркие, продуманные – притягивали кураторов всех континентов.
Но назвать художника просто деконструктором значит умалить его талант. Фаиг не разрушитель традиции, он один из немногих ее знатоков и последователей. Азербайджанский ковер – это вселенная, элементы которой складывались тысячелетиями, и живой организм, который нуждается в умном исследователе. Внимательно изучив символический язык традиционного искусства, художник вступил с ним в смелый диалог.
***
«Мне всегда нравилось ломать рамки. Сперва это была игра с самим собой. Ковер – визуальный символ Востока, возникший задолго до ислама. В наших коврах жива зороастрийская символика. Например, огнедышащий дракон: нигде больше в мусульманской традиции его нет. Ковер везде. Для меня это был способ понимания самого себя, своего азербайджанства.
«Ковер 10(–35)» – одна из самых масштабных моих работ, ставшая своеобразным исследовательским итогом. Я работал над этим проектом вместе с нашими мастерами ковроткачества, и мы постарались перенести геометрические узоры в новую плоскость. Растянувшаяся более чем на 15 метров инсталляция представляет деконструкцию одного ковра: расслаиваясь в пространстве, работа дает зрителю возможность увидеть отдельные его элементы. В зависимости от точки зрения ковер кажется либо целостным, либо разложенным на три уровня. В данной работе, как и в традиционном ковроткачестве, очень важна степень натяжения нитей: если на ткацком станке она неравномерна, это ведет к непоправимой деформации изделия. В случае с моей инсталляцией правильное натяжение обеспечивает стабильность всей конструкции.
Проект был создан под влиянием изучения планковской длины. Планковская длина 10(–35) является пределом расстояния, за которым перестают существовать сами понятия пространства и длины. Эта единица измерения непосредственно связана с планковской эпохой – самым ранним отрезком истории Вселенной, временем становления и выброса больших энергий. Данная инсталляция вобрала в себя силу и энергию каждого человека, участвовавшего в ее создании».
ТАРЛАН ГОРЧУ: отказ от симметрии
Тарлан Горчу – человек универсальный: издатель, художник, создатель бакинского Театра марионеток. Сейчас его имя ассоциируется преимущественно с театральной культурой; немногие помнят, что с инсталляции Горчу «Виртуальные ковры» в национальном павильоне 53-й Венецианской биеннале началось исследование ковровой темы современными художниками. Пространство инсталляции напоминало комнату для чайной церемонии: ковры на полу, ковры на стенах. Сопровождавший проект видеофильм рассказывал про ковровые школы и традиционные узоры. Посетители не сразу обращали внимание, что висящие на стене ковры – всего лишь постеры. В качестве отправной точки художник взял орнамент гянджинской школы XIXвека, чтобы на основе его элементов создать пять новых композиций.
Свою работу Тарлан сравнивает с джазовой импровизацией, когда изначальная мелодия, пройдя несколько кругов вариаций, меняется до неузнаваемости и в конце концов рассыпается. То же самое происходит и с традиционным ковровым орнаментом: его элементы сперва теряют симметрию, становятся все более минималистичными и постепенно вовсе растворяются.
Возможность проявить фантазию и создать собственный неповторимый ковер предоставлялась каждому посетителю павильона. В качестве остроумного дополнения к инсталляции Тарлана арт-группа Khatt создала интерактивную игру, куда были заложены элементы национального коврового рисунка. Каждый желающий мог собрать из этих фрагментов
***
«У меня была задача расшатать стабильную симметричную композицию и ввести в нее элементы асимметрии, используя фрагменты традиционного гянджинского ковра. Я взял реальный ковер XIX века, выставленный в бакинском музее, и постарался, не разрушая смысла, поколебать саму систему. Есть два фундаментальных элемента азербайджанской культуры – мугам и ковер. Мугам раньше подвергся деконструкции, потому что наши композиторы всегда были вовлечены в общеевропейский процесс. К ковру же до недавнего времени относились как к священной книге – «руками не трогай». Я же решил немного поиграть с традицией, чтобы оживить и показать ее актуальность. Думаю, что это была очень робкая попытка, можно было гораздо радикальнее поступить. Но нужно было с чего-то начинать. Обращение к традиции в современном искусстве происходит периодически – это как приливы и отливы».
CHINGIZ: нити натяжения
Художник-концептуалист CHINGIZ легко работает с самыми разными материалами и жонглирует социальными темами. Уже первый громкий его сюжет был связан с национальным ковром – узор, «сотканный» из живых фруктов. Тот ковер был ярок, весел, сочен и абсолютно беззащитен: каждый мог его надкусить. Тема хрупкости и ненадежности истории – одна из важнейших для CHINGIZ.
Художник не раз обращался в своем творчестве к традиционному орнаменту. На заре карьеры он сделал проект «Хаки», разукрасив национальным узором милитаризированный фон. В национальном павильоне 55-й Венецианской биеннале была выставлена его инсталляция Blank History: в центре композиции – песочный ковер, орнамент которого рассыпается на части. «Художник похож на археолога: он воскрешает из небытия старые сюжеты», – считает CHINGIZ. Издали ковер казался загрунтованным холстом, и лишь подойдя ближе, зритель обнаруживал под слоем пыли фрагменты того, что когда-то было единым узором. Свастика, шестиконечная звезда, крылья, полумесяц, серп, молот – казалось, что бесстрастный ветер истории сорвал старые символы, утопив их в толще культурного слоя.
***
«Все эти говорящие детали на самом деле части традиционного восточного орнамента. Я хотел сказать, что прежние знаки больше не работают, пришло время создавать новые. Мне кажется, это очень оптимистичный проект: пространство расчищено, все можно начать с чистого листа».
В 2013 году CHINGIZ повторил идею Blank History в другом проекте, соткав «чистый лист» из натуральной шерсти. С тех пор тема стала лейтмотивом его творчества: сочиняя концептуальные ковры, он создает нити натяжения между прошлым и будущим, старается вложить актуальные смыслы в традиционные узоры.
Беря за основу привычную символику, CHINGIZ заостряет фрагменты старинного орнамента и на их основе придумывает новую драматургию – прибегает к ритмическим повторам и отсекает лишнее.
Ковер для художника – отдельный самодостаточный космос. Для него принципиально сохранить традиционную технику: натуральные красители, ручное ткачество. Азербайджанский ковер становится своего рода матрицей, частицы которой CHINGIZизолирует и заставляет двигаться в установленном порядке. Порой эти работы напоминают первые компьютерные игры с пиксельными персонажами. Иногда в такой перекличке традиций проступают четкие очертания древних петроглифов. Но всегда, как в калейдоскопе, есть ощущение непрерывности движения: фрагменты причудливо складываются, чтобы снова рассыпаться.
ОРХАН МАММАДОВ: гипнотический эффект
Художник Орхан Маммадов – гражданин мира: родился в Баку, учился в Стамбуле и Праге, работает в Баку и Нью-Йорке. Занимается фотографией, медиаартом, графическим дизайном. Свободно переходит с языка на язык, жонглирует гаджетами, легко вступает в коммуникацию. Вопреки образу миллениала Орхан оказался человеком книжной культуры. Созданию масштабной инсталляции «Идея сохранения эстетики», которую он представил на Московской биеннале современного искусства, предшествовало долгое исследование. Художник провел месяцы в библиотеках и музейных архивах, где собрал огромную (несколько тысяч) коллекцию паттернов, характерных для азербайджанских ковров.
На экране в плоскости ковра движутся, сменяя друг друга, орнаментальные фрагменты. На первый взгляд происходящее напоминает калейдоскоп, в котором перемещение элементов узора формирует новый рисунок. Медитативное действо происходит под музыку, которая синтезирована из отдельных нот, сыгранных на азербайджанских национальных инструментах.
Инсталляция обладает гипнотическим эффектом. Завороженный зритель не считывает момент, когда подлинные национальные орнаменты заменяются узорами, сгенерированными компьютером, хотя за процессом можно наблюдать: «мозг» искусственного интеллекта обнажен. На огромном мониторе видно, как компьютер напряженно поглощает и переваривает информацию, распознает и выплевывает новые паттерны.
***
«Это живейший организм: он все время генерирует новое и никогда не повторяется. Меня всегда увлекала графичность коврового орнамента. Я собрал все азербайджанские узоры, все ковровые символы, а затем написал программу, которая анализирует эту визуальную информацию и на ее основе создает новые образы. Узоры, которые видит зритель, ранее не существовали.
Я хочу, чтобы при просмотре моих работ люди погружались в медитацию. Они должны потерять понимание того, где находятся, что происходит и сколько времени прошло. Если это случилось – значит, я победил. Отчасти я иронизирую над тем, что происходит сейчас в социальных сетях: люди не распознают образы, попадают в информационный поток, и он гипнотизирует их. Я наглядно показываю, как можно манипулировать сознанием. Но одновременно это работает на сохранение и преумножение азербайджанской традиции: мозг искусственного интеллекта непрерывно анализирует старые образы и на их основе рождает новые».
Вторая часть здесь.
Читайте еще:
Как сохранить традицию: интервью с руководителем «Азерхалчи» Эмином Маммадовым
Текст: Наталия Бабинцева
