Полотна народного художника Азербайджана Гейюра Юнуса причудливым образом синтезируют традиции кавказских школ. Любовь к обратной перспективе и контрастным решениям отсылает к авангарду начала ХХ века. Каджарский портрет, «подруживший» восточную миниатюру и европейскую живопись, – страстная любовь художника. «Когда я впервые увидел каджарскую живопись, это было потрясение – эти светящиеся лица мне во сне являлись». Чтобы раскрыть тайну «внутреннего свечения», художник дотошно изучил технику Рубенса, Караваджо, Рембрандта. Несмотря на интерес к постренессансной традиции, иерархия персонажей выстроена у него как в живописи Средневековья: дети изображаются такими же, как взрослые, только меньше ростом, а ангелы возвышаются над людьми. Человек в его миропонимании сразу рождается цельным.
По большому счету Юнус рассказывает о Боге, он часто обращается к древним символам, общим для мусульман, христиан и иудеев: это рыбы, птицы, древо познания, райские яблоки. Его работы населены множеством живых существ, обитающих рядом с человеком. Мир, по философии Юнуса, неделим: животные и люди, христианство и ислам, дети и ангелы – все мирно соседствуют в его сюжетах. Художник живет на Абшероне, недалеко от Баку. На этой земле его предки обитают 500 лет. Карабахская Шуша – еще одна любовь живописца.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ШУШУ
«До оккупации я часто бывал в Шуше, исследовал ее историю, делал наброски, искал сюжеты. Замысел картины связан с местной легендой: в Шуше есть место, которое в переводе называется «Муж пришел». Это историческая часть города, рядом со старой крепостью. Давным-давно через Шушу шли караваны Великого шелкового пути. Торговцы, населявшие эти места, месяцами были в отлучке, и никто не знал, когда они вернутся и вернутся ли вообще. А горы кругом, дороги не видно. Люди поднимались к крепости и высматривали, не возвращается ли караван.
И жила, согласно преданию, женщина, которая ждала мужа-купца, ушедшего с товаром в дальние страны. Вместе с другими пришла она на холм, и поскольку глаза у нее были молодые и зоркие, а сердце любящее, она первая увидела караван и закричала: «Муж пришел». Так это место с тех пор стали называть.
И вот я представил хмурый день, уже первый снег выпал, когда люди – старики, дети – собрались у стен крепости, жмутся друг к другу и всматриваются вдаль. Женский лик, озаренный радостью и надеждой, – главный образ здесь. И ангел-хранитель, который ее оберегает. Это если литературно пересказать сюжет картины, но там есть символические и эмоциональные моменты, которые словами не опишешь. Когда я был в этом месте, часто поднимался на холм и делал множество набросков. А потом эта история стремительно воплотилась на холсте – как озарение свыше. Я был молод, полон энергии и до сих пор воспринимаю то время как божественный дар – с таким вдохновением тогда писал. Сейчас работа хранится в Москве в коллекции Фонда Марджани, а до этого висела у меня дома. Мне порой не хватает ее, но я не привык делать реплики собственных сюжетов. Каждая картина уникальна».
Читайте еще:
Другие планеты художника Анара Гусейнзаде
Вещественные доказательства: художница Ситара Ибрагимбейли – о серии «Замороженный конфликт»
Текст: Наталия Бабинцева