В Евангелиях от Матфея и Луки приводится фраза Иисуса Христа: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное». Есть много разных трактовок смысла этого выражения. В одном сходятся все толкователи: неправедно нажитое богатства греховны, они закрывают ворота Царствия небесного перед теми, кто ими соблазнился, забыв о Божественном промысле. Многие, авторитетные церковные иерархи склонны к утверждениям о «праведном» происхождении многих богатств, ну или, по крайней мере, не противоречащем закону. Ибо закон – это справедливая воля власти, а всякая власть от Бога. Сдаётся мне, что такое объяснение «от лукавого», не больше, ни меньше.
Когда «честный бизнес» нечестен изначально
Спаситель сам не раскрыл сути своей поучительной тирады, скорее всего потому, что уже тогда всем и так было известно: «от трудов праведных не нажить палат каменных». Я искренне убеждён в том, что происхождение любого крупного состояния имеет преступные корни (без вариантов, но это сугубо моё личное мнение), особенно на стадии накопления первоначального капитала.
В этой связи можно вспомнить знаковую фразу некоего Джона Дэвиса Рокфеллера (1839-1937), первого миллиардера США: «Я могу отчитаться за каждый цент, который заработал в своей жизни. Кроме первого миллиона долларов…». А чего так?!?
Воровство на военных поставках одновременно армиям Севера и Юга во время Гражданской войны в САСШ (тут ничего особого, ныне Газпром платит деньги за транзит врагу, который на них покупает оружие, убивающее сограждан деятелей Газпрома, и ничего). Налоговые махинации с «дочками» «Стандарт ойла» и ещё много чего (и по-мелкому, и по-крупному) числится на совести набожного баптиста Рокфеллера. Хочется из всего выделить самый важный аспект – это присвоение прибыли через эксплуатацию наёмных трудящихся. Смысл её в присвоении значительной части прибавочной стоимости, создаваемой недооплаченным трудом наемных работников, по сути – это узаконенное воровство из кармана трудящегося.
Филантропия не оправдание
А в заповедях сказано: «не укради»! Не зря видимо американский президент Теодор Рузвельт назвал Рокфеллеров правонарушителями, а госсекретарь при Вудро Вильсоне, Уильям Брайан требовал посадить глав семейного клана Рокфеллеров в тюрьму.
Даже наш «экстравагантный граф» Лев Толстой тогда называл Рокфеллеров «преступниками века». «Их сиятельство» призывали всех порядочных людей не работать на этих бандитов.
Ну давайте предположим, что Рокфеллеры наживали богатства не только ради собственного удовольствия, а скорее для того чтобы благотворительствовать. Уже с первой зарплаты родоначальник олигархической династии Джон честно отдал 10% в свою баптистскую церковь и на протяжении всей своей жизни продолжал это регулярно делать. Кроме того, с именем Рокфеллеров связано большое количество разнообразных филантропических программ.
Но оправдывает ли филантропия преступное приобретение капитала? Это как будто: одна рука «шарит по карманам», а другая, раздаёт малую толику украденного редким «счастливцам». Как по мне, так лучше бы не красть вовсе. Большинство обворованных смогли бы сами разобраться с тем, куда потратить уцелевшие средства и без «олигархической помощи». Но это пустое, из области «благих пожеланий» олигархам.
«Олигархические» проблемы РПЦ
Сейчас мне хотелось бы связать «олигархическую благотворительность» с одним эпизодом из отечественной истории. Как-то в одной из проповедей высшего должностного лица РПЦ прозвучал комментарий той самой «притчи верблюде» и «игольном ушке». Объяснялось, что слова Иисуса Христа относились только к «нечестивым богатеям». «Честные олигархи» могут, не беспокоится, надо только не жадничать на благотворительность (ну там «яйца Фаберже» или архивы Вишневской и Растроповича выкупить на лондонских аукционах за «бешеные деньги»). Всё это «было бы смешно, если бы не было так грустно…»
Давным-давно, во времена, когда монах Филофей формулировал идеологическую теорию о Москве как «третьем Риме» активно обсуждался в высоких палатах вопрос о церковно-монастырских землях. Суть проблемы заключалась в следующем: монастыри, когда-то сыгравшие важнейшую роль в христианизации Руси, со временем накопили обширные земли в своей собственности. Фактически монастыри господствовали на земельном рынке, диктовали свои цены и условия продажи, получали огромные доходы.
Спор «нестяжателей» и «иосифлян»
Бояре и служилые люди слали челобитные властям, дескать, не могут они прикупить себе землицы, тем и оскудевают. Государи в ответ повышали оклады содержания, тем самым несли дополнительные расходы из казны, страсть как неохота, а надо, иначе все разбегутся кто куда. А тем временем в монастырях шла вольготная и безбедная жизнь, привлекавшая разного рода тунеядцев (уклонистов). Монастырские нравы, бывшие раньше строгими, серьезно расшатались. Вот в таких сложных условиях возникли два идейно-церковных течения - «нестяжателей» и «стяжателей-иосифлян».
Лидером «нестяжателей» был Нил Сорский (в миру Николай Мягков, ок. 1433-1508 гг.), религиозный мыслитель, многие годы проживший в монастыре на горе Афон. По возвращении, он основал первый в России монашеский скит в Белозёрском крае на реке Соре (потому и Сорский).
Во главе «стяжателей» был Иосиф Волоцкий (в миру Иван Санин, 1439-1515 гг.), игумен Волоколамского монастыря, богослов и публицист. Его сторонники именовали себя иосифлянами. По большему счету спор шел о роли церкви в государстве и обществе. Конкретно обсуждали два вопроса: во-первых, судьбу монастырских земель и другого имущества. Во-вторых, методы борьбы с «ересью».
Исходные позиции спорящих сторон
«Нестяжатели» требовали отказа церкви от приобретения земельных и имущественных ценностей («стяжания»). Это противоречило евангельским идеалам и снижало авторитет церкви. Нил Сорский твердил, что владение собственностью претит аскетическому образу жизни монахов. Он призывал церковь к духовному подвижничеству и нравственному примеру в обрядной скромности и убранстве храмов. Нестяжатели считали, что церковь не должна влезать в дела государства. Её место в духовной сфере, с задачей помочь человеку в преодолении страстей там, где не требуется вмешательство государства.
Иосифляне, как и полагается «стяжателям» оправдывали и защищали церковно-монастырское землевладение, мотивируя это тем, что богатство монастырей необходимо для развития благотворительной роли церкви. Ибо, если у неё не будет избыточных средств, то, как она поможет страждущим. Вот она «где собака зарыта»! Не корысти ради, а только лишь из человеколюбского соизволения. Ну, это совсем другой коленкор. Ради такого можно нещадно эксплуатировать и угнетать монастырских крестьян, обирая их до последней нитки. Ну а чего? Ради благого дела. Кроме всего прочего Иосиф Волоцкий продвигал идею богоустановленности великокняжеской власти и признавал за ней первенство в решении не только гражданских, но и церковных вопросов (казнить еретиков). Это уже благодатью легло на самомнение власти.
В конце концов, иосифляне убедили Ивана III отказаться от поддержки нестяжателей (как-то неожиданно). А ведь сначала, главная идея Нила Сорского - отобрать у монастырей земли, пришлась ему по душе (догадываетесь почему?). Но «иосифляне» так убедительно изобразили «нестяжателей» противниками усиления власти Великого князя, что милость Государя повернулась опалой для последних. В 1503 году церковный собор осудил «нестяжательство», а на Соборе 1531 года окончательно закрепил торжество «иосифлян».
Так, ради «благого дела» победила идеология отвратительного во всех смыслах российского крепостничества, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Не зря говорят: «Благими намерениями вымощена дорога в ад».
Хлещет нас история по обеим щекам с воплем: «вразумись человече!» Но недосуг нам.
