Скажу я вам, что наш всепогодный научный лайнер оказался на редкость крепкой посудиной. Носило его по белу свету и трепало всеми ветрами севера и юга. Било льдами и жарило тропическим солнцем. Ещё бы, ведь построен он был на том же военном судостроительном заводе, где строили мой первый рыболовецкий траулер. Да, на том же самом Чёрном море.
И вот как-то посылают меня на приёмку нового судна на этот самый завод. Не одного, конечно, в составе экипажа, естественно. Ну что ж, дело знакомое, думаю. Уже принимал, только на другом заводе. Да какая, в сущности, разница? А оказалось, большая.
Приехали и расселились прямо на борту. Ни хрена ещё не работает, но жить надо. Питались в заводской столовой, и удобства тоже на берегу. Кое-как устраивались и налаживали быт. Потихоньку запускали механизмы, и жить становилось уютней.
Необходимо уточнить, что дело было в разгар Перестройки. Союз ещё не развалился, но его республики уже почти стали отдельными государствами. И вот в этой причерноморской республике, как в почти самостоятельном государстве, творился невообразимый бардак. Советские законы ещё действовали, и вдобавок, напридумывали кучу своих. Ни хрена не понять!
На заводе руководство тянет одеяло каждый на себя. И чтобы оформить какую-нибудь бумагу, приходилось бегать целый день по многим кабинетам, собирая немыслимое количество подписей и печатей. Зачем? Они и сами, подчас, не знали. Бюрократия! Чем запутанней оформление дела, тем легче выбить взятку с клиента. Кое-кто об этом и говорил в открытую. Мол, инфляция, дефицит товаров, и вообще, жить тяжело, а хочется жить сладко. И кое-кому пришлось давать, а иначе не пробить. Запасные части, судовое снабжение, топливо, ГСМ[горюче-смазочные материалы]– всё приходилось отвоёвывать с криком и боем. И главное, что заинтересованности в скорейшей сдаче судна у завода не было. Чем дольше простоит, тем больше можно «насосать» в свой карман.
Но, всё-так, настал день ходовых испытаний.
Как и положено, на ходовые испытания вместе с экипажем выходят заводские специалисты. Для проверки всех систем и отладки оборудования. Кто спорит, надо, даже необходимо присутствие судостроителей на ходовых испытаниях. Но когда на борт припёрлось полторы сотни спецов и два десятка малярш, это показалось несколько удивительно. Зачем столько и чего красить, ведь всё уже давно покрашено? Да и куда селить такую ораву?
На судне всего 92 посадочных места. А тут, вместе с экипажем, больше двух сотен человек. Расселялись кто куда. В лаборатории, вентиляторные, кладовые, даже в радиорубке и гирокомпасной жили специалисты.
Ну ладно, запустились, отдали чалки, и вышли в море, подальше от берега. Начали, вроде как, ходовые испытания. Но не похоже, чтобы кто-то что-то испытывал. Сначала отметили выход судна в море. Святое дело! Такое событие. И при том, крепко отметили. Работяги натащили с собой шила(спирт этиловый) в охренительном количестве. И понеслось.
Несколько дней пароход лениво фланировал вдалеке от берега, а внутри него бушевала беспробудная пьянка и почти открытое сексуальное непотребство. Куда ни сунешься, везде либо пьют, либо совокупляются. Дорвались работнички! Просто плавучий бордель какой-то!
Им-то по фигу, а экипажу хотелось бы, всё-таки, провести ходовые испытания и поскорей убраться с завода своим ходом. Вот и приходилось вытаскивать из разных тёмных уголков нужных специалистов. Но прежде их ещё нужно было отыскать, а уж потом заставить работать.
А пароход большой и помещений разных много. Вот и носились отцы-командиры как савраски по всему судну, выискивая спецов по своему заведованию. Легче всех было радисту. Его испытатели валялись прямо в радиорубке, и требовалось только привести их в чувство. У меня в гиропосту[помещение для гирокомпаса] тоже обитала пара живых существ. Но привести их в сознание я так и не смог. Мне повезло, что мои приборы испытали ещё на стоянке и поэтому я управлялся сам.
Запланировано это мероприятие было на две недели, а пошла уже третья. Заводской диспетчер запрашивает по радио: «Почему не возвращаетесь, может, что случилось?». А главный заводской испытатель, еле ворочая языком, отвечает: «Всё идёт нормально, по плану. Немного задержались с отладкой и регулировкой систем».
Короче, в субботу вечером вернулись. Работяги спускались на родной причал как после каторги. Усталые но довольные. Оторвались по полной! Да, это было нечто! Такого я ещё не видывал! Такого я не видел и после.
А ещё через две недели судно было передано экипажу и мы ушли.
Вот такие бывают приёмки и ходовые, а особенно в переходный период.
Как всегда, я не прощаюсь, а говорю до свидания в новых публикациях.
Не пропустите. А кто ещё не подписался, обязательно подпишитесь!
Пока.
