Глава 11.
- Я всё понял Марина Сергеевна, — опустив голову ответил зять.
- Витя у меня к вам одна просьба, — медленно проговорила тёща. – Пожалуйста, обсуждайте на бедующее возникающие проблемы вдвоём, а не по отдельности.
- А Ирина хочет вернуться ко мне? – ещё раз спрашивает Витя.
- Я ей неоднократно задавала этот вопрос.
- И, что же она ответила?
- Молчит как сыч, вижу, что запуталась и прочее. Мне, кажется, прояви к ней чуточку внимания и тепла и всё вернётся на круги своя. Витя, скажи честно у тебя кто-то есть?
- Нет, — не раздумывая, ответил он. – К чему это вы?
- К тому, мой любимый зятёк, что, если Ирина увидит тебя с другой женщиной – не переживёт.
Ирина сидела в кресле у себя в кабинете и вспоминала как они с Витей были, когда-то счастливы. Почему-то ей всё время вспоминался один и тот же момент, когда они едут вдвоём на его машине по магистрали. Тогда Витя был за рулём, он любит скорость, внимательно следит за дорогой, а она неотрывно следит за его лицом, которое так её волновало много лет назад. Оно и сейчас ещё её лишает покоя.
- Да, Витя уже не тот, — думала она. – И спустя годы я его вижу по-другому. Лицо у него умное, но теперь, какое-то застывшее, а глаза, как и раньше романтические. Такие глаза она увидела много лет назад, такими она их помнит и теперь, когда его нет рядом. А как я любила быть с ним в тишине. Когда мы оба не разговаривали. И это молчание давало согласие без слов на всё.
Ира улыбнулась, от тревоги не осталось и следа. Она, открыла папку, лежащую перед ней на столе, попробовала прочесть текст договора, но у неё ничего не получилось, мысли её где-то бродят рядом с мужем.
Она чувствовала, что потерпела поражение, всё против неё.
- Мне никогда не хватало чувства собственной важности, чтобы считать себя умнее других. – Думала она, переворачивая документы из папки. – А всё потому, что сейчас все против меня. И снова на неё надвигаются мысли, которые она яростно вытесняет из своего сознания, но они появляются вновь и вновь, как только она чувствует опасность. Тут же у неё перед глазами появляется плакат из детства: Труд, мир и семейный очаг!
Вслед за этим воспоминанием она почувствовала себя бесконечно одиноким человеком, неспособным жить и любить. Она руками вгрызается в твёрдую основу стола и в тот же миг на неё наваливается то, чего она больше всего боится: когда всё вокруг её рушится, а она сама превращается в безжизненный камень. Ей хочется кричать, но камень не умеет кричать и у него нет слёз.
Она вскочила со своего места и торопливыми шагом заходила по кабинету.
- Как мы любили друг друга. – Шептала она, как обезумевшая, двигаясь по комнате. – Вот как можно было, как могли. На сколько необъятности ощущений хватало, так и любили. Вспышки страсти за глаза хватило и до свадьбы. А когда Вити долго не было, он вечно где-то пропадал, работая сутками напролёт, я всё ждала его, грустила и подозревала…
Но как только он появлялся измотанный, но довольный, на самом деле оказывалось, что это и не ревность была вовсе, а просто такая грусть, когда её голову посещала всякая ерунда про то, что там где-то, где Витя без неё, может встретить роковую страсть и уйдёт от неё. Обычно такие мысли у неё появлялись в голове, после просмотра фильмов с любовными историями или прочтения какого-то любовного романа. В итоге она отговорила себе их читать и смотреть такого рода мелодрамы.
- Нужно беречь нервы, — решила она и была права. – А полгода назад меня прорвала. Вся эта гадость, накопившаяся, в голове вырвалась наружу и разбила о скалы нашу лодку любви.
Она внезапно остановилась возле дивана и присела на краешек, но тут же вскочила как ошпаренная.
- Какая я дура! – взвыла она и разрыдалась.
Когда она немного угомонилась, то принялась за диван, как будто бы во всём, что сегодня утром произошло, виноват был только он один со своей мягкой поверхностью. Она стала его лупить туфелькой, стучать ладошками по его мягкой поверхности.
- А может быть, Витя мне не врал? – опешила она, барабаня ладошками по поверхности дивана. – Он был мне всё время верен, а я послушала подругу, а не дорогого мне человека.