Приблизительно с 7 по 21 августа 1937 г. Толкин с семьёй отдыхал в приморском курортном городке Сидмут.
10 августа Чарльз Фёрт из издательства «Аллен энд Анвин» отправил Толкину сигнальный экземпляр «Хоббита» и предложил ещё. По его словам, их американские коллеги из «Хоутон-Мифлин» решили, что авторская суперобложка «выглядит по-британски» и предположили, что отправленные Толкином лишь в качестве примеров собственные рисунки («Белег находит Гвиндора в Таур-ну-Фуин», «Глорунд отправляется на поиски Турина» и «Гора Вечнобелая», см. статью «Долги академические, денежные и отцовский») представляют собой иллюстрации к «Хоббиту».
13 августа в письме Фёрту Толкин попросил отправить экземпляры «Хоббита» своим коллегам-филологам Дж.С. Гордону и Р.У. Чемберсу, прилагая подготовленные автором записки. Толкин писал, что в «Аллен и Анвин» могут также использовать цветные иллюстрации (подготовленные им для американского издания), если пожелают. Толкин предположил, что британские издатели «положат их в "долгий ящик"», когда те вернутся из Америки. По его словам, он уже завершил цветную версию фронтисписа «Холм: Хоббитон-за-Рекой».
Про работу Толкина над чёрно-белым вариантом этого рисунка рассказывалось в статье «Холм, горы и костры». Во втором тираже его заменила уже новая цветная акварель. По словам К. Макилвейн, «Картина близко копирует линейный рисунок <…>, но Толкин внёс несколько мелких изменений; самое значительное из них – замена дорожного указателя с «Bagend» <Бэгэнд> (усадьба Бильбо) на более общее «Hill» <Холм>; и окна во всех зданиях были заменены с квадратных на более подходящие для хоббитов круглые. Зеленеющая листва, цветущие конские каштаны и расцвеченные границы сада у коттеджа соответствуют тексту» (согласно которому Бильбо вышел из дому как раз накануне начала мая). Макилвейн замечает, что описание «Хоббитона» в «Хоббите» отсутствует, но У. Хэммонд и К. Скалл обращают внимание на то, что детали рисунка позже нашли отражение в тексте «Властелина колец»:
«Как раз под Бэг-Эндом расположено поле и Праздничное Дерево, там, где Бильбо празднует свой «одиннадесять-первый день рождения. Три хоббичьих норы к югу от садов Бильбо образуют улочку Бэгшот-роу, на которой живёт с отцом Сэм Гэмджи. Строения в центре картины – это Старый амбар, а деревья неподалёку (хотя это ясно лишь на акварели) – это каштаны, срубленные по приказу Сарумана <по его же приказу снесли и Старый амбар – примечание переводчика>. Изображённая мельница – та самая, которой владел отец Теда Сэндимена. Вид на заднем плане – это, возможно, Байндбоулский лес в Северной четверти, описанный в «Хоббите» всего лишь как земля "За Холмом"».
В другом месте они называют «Холм» «одним из самых интересных рисунков, когда-либо им выполненных, и одним из самых тщательно прорисованных». По словам Хэммонда и Скалл, «Мост, поскольку его нижняя граница совпадает с границей рамки, возможно, самая важная деталь рисунка: не только потому, что это путь, по которому следует Бильбо, покидая свой уютный замкнутый мирок и выходя на дорогу к приключению, но ещё и потому, что он символизирует мостик между миром читателя и миром «Хоббита», приглашение шагнуть в картину и в саму историю».
13 августа Толкин написал и Стенли Анвину, выражая надежду пообедать с ним, когда окажется в Лондоне в следующий раз, вероятно, в ноябре. Перед тем, как отправиться в Сидмут, у него было время лишь бегло взглянуть на работу Элейн Гриффитс над «Беовульфом» Кларка Холла, но он внесёт в неё исправления или же поможет их внести и написать свой «кусочек», как только вернётся в Оксфорд (об этой работе и дальнейшем развитии событий см. статью «Усталые мозги и подходящее предисловие»).
16 августа Чарльз Фёрт написал Толкину, что выслал экземпляры «Хоббита», как тот просил. Возвращая рисунок дракона, выполненный Толкином для обложки, Фёрт соглашался с вариантом хранения цветных иллюстраций в сейфе издательства «Аллен энд Анвин».
31 августа в письме Чарльзу Фёрту Толкин отреагировал на некоторые из упомянутых выше проблем, а также на следующий текст рекламки на суперобложке:
«Толкин – Ролинсоновский и Босвортский профессор англосаксонского языка в Оксфорде и член Пембрук-колледжа. У него четверо детей, и «Хоббит» был написан для них и читался им вслух в дни детской, а ведь именно так появились на свет практически все бессмертные истории для детей. Но слава этой истории распространилась за пределы семейного круга, и рукопись «Хоббита» ссужалась оксфордским друзьям, которые читали её своим детям. Хотя книги по характеру совершенно различны, рождение «Хоббита» очень напоминает появление на свет «Алисы в Стране Чудес». И тут, и там профессору, преподающему головоломную дисциплину, вздумалось поиграть; тогда как «Алиса в Стране Чудес» полна безумных задач, в «Хоббите» неизменно присутствуют отголоски волшебства и мифологии, избирательно извлечённые из обширных и точных знаний. Доджесон сначала не думал, что стоит публиковать его сказку о Стране Чудес, а профессора Толкина, – но только не его издателей! – ещё предстоит убедить в том, что всякий захочет прочесть его увлекательнейшую историю о путешествии хоббита» (частично использован перевод С. Лихачёвой).
В письме Толкин сообщал, что отправляет цветной вариант фронтисписа для пересылки в «Хоутон-Мифлин», если в «Аллен энд Анвин» сочтут его достойным. По поводу американских издателей он просил «наконец-то разъяснить им (похоже, задача не из простых!), что первые три рисунка являются не иллюстрациями к «Хоббиту», но лишь образцами; для этой книги их использовать нельзя и теперь их следует вернуть. А вот последующие пять рисунков (первые четыре плюс теперь еще один) выполнены специально для издательства Х.М. и для «Хоббита». Разумеется, они вольны отвергнуть или использовать все или сколько захотят из числа этих пяти. Но мне хотелось бы подчеркнуть особо: они подобраны так, чтобы иллюстрации распределялись равномерно по всей книге (особенно в сочетании с черно-белыми рисунками)» (здесь и далее цитаты в переводе С. Лихачёвой).
Толкин особо обращал внимание на возможность материальной компенсации усилий, затраченных им на создание иллюстраций, с учётом тех финансовых трудностей, что он испытывает (см. окончание статьи «Деловая беседа»), выражая надежду, что в конце концов мистер Бэггинс придёт к нему на помощь. Он, однако, не ожидает на вознаграждение со стороны британских издателей, если те тоже решат использовать цветные рисунки: он признаёт, что их «производственные затраты непомерно велики (и что сам я обошелся с корректурой совершенно безжалостно), я в любой момент к вашим услугам во всем, в чем, на ваш взгляд, в силах помочь, – я охотно нарисую или перерисую любые иллюстрации, для «Хоббита» пригодные».
Получив первые три отзыва на сигнальные экземпляры, он начинает «надеяться, что издатели (см. суперобложку) окажутся правы»: «Во-первых, книгу ни много ни мало как прочел профессор Гордон (такое с ним нечасто случается!) и уверяет меня, что порекомендует ее всем и каждому, а также и Книжному обществу. Должен предупредить вас, что на обещания он обычно щедр, но, как бы то ни было, в суждениях ошибается редко. С большим энтузиазмом отозвался о книге и профессор Чемберс, но уж он-то – мой старый друг, и сердце у него доброе. Самый ценный документ прилагаю на случай, если он вас заинтересует: письмо от Р. Мейггза (в настоящий момент он — издатель «Оксфорд мэгэзин»). У него нет никаких причин щадить мои чувства и говорит он обычно, что думает. Но, конечно же, с рецензентскими кликами он никак не связан и, по сути дела, является просто-напросто представителем по-отечески снисходительной публики».
Кроме того, он подробно изложил свои замечания к рекламке на суперобложке и выслал переработанный вариант. Его не устраивало упоминание «детской» (по-английски это – «комната няни», в отличие от русского языка, под ней подразумевается лишь комната для самых маленьких детей, а дети Толкина к тому времени как знакомились с книгой, уже достигали школьного возраста).
Автор «рукопись друзьям не столько ссужал, сколько навязывал. Текст и впрямь ходил по рукам, но, насколько мне известно, вслух детям его никогда не читали; а самостоятельно прочел его один-единственный ребенок (девочка лет 12–13), еще до того, как с текстом ознакомился мистер Анвин».
«Никакой «головоломной» дисциплины я не преподаю: англосаксонский под эту категорию не подходит. Многие, возможно, так считают, но поощрять их я не намерен. <…> «Филология», мой настоящий профессиональный инструментарий, возможно, и впрямь головоломна и, наверное, более сопоставима с математикой Доджсона», однако сходство [в существовании которого Толкин сильно сомневается] может заключаться лишь в том, что «в обоих произведениях ни та, ни другая узкоспециальные дисциплины в явном виде не представлены»; в «Хоббите» больше сходства с другими произведениями Кэрролла (литературный псевдоним Доджсона), чем с «Алисой». «Разыгравшийся профессор напоминает купающегося слона», а Доджсон и профессором не был, его должность лектора в колледже называлась «student» (см. также заметку «"Юбилей Алисы"»).
Публикация статьи на Дзене одобрена автором. Оригинальный материал - здесь.
