Новый рассказ Елены Кучеренко
В тот день мы с Машей, у которой синдром Дауна, не попали на литургию в Оптину пустынь. Был праздник Калужской иконы Божией матери, важный день для монастыря. С вечера ещё я приготовила нам с дочкой вещи и была уверена, что все получится. К тому же погода обещала быть хорошей, что само по себе уже добавляло хорошего настроения.
Но утро неожиданно все перечеркнуло.
"А то взорвемся!"
У нас в доме перестал гореть газ. То есть сам газ шел, а огонь не загорался. Хорошо, я вовремя заметила, что с отоплением что-то не так. А то надышались бы. Ужаса добавило еще и инструкция, которую меня заставили прослушать по телефону: "Может быть утечка! До приезда ремонтников газ перекрыть, помещение проветрить, не дышать, свет и воду не включать, спичками, зажигалками не пользоваться, а то... Когда приедут - не знаю!"
К тому же муж со свекровью и старшими детьми оставались на несколько дней в Москве, планировали подъехать позже. Когда у девчонок начнутся каникулы. Так что для меня с моим патологическим неумением самостоятельно решать бытовые проблемы это была вообще катастрофа. И я рыдала супругу в трубку: "Велели чуть ли не шевелиться, а то... А то, наверное, взорвемся... Я боюююююсь..."
В общем, вместо праздничной службы разбиралась со службой аварийной.
Но в итоге брутальные деревенские газовики все быстро починили, рассказав мне параллельно, что они думают о "косорукости" москвичей, и уехали. Ну а мы с Машей все равно отправились в Оптину. Не на литургию, но хоть просто побыть в нашем месте силы. К тому же погода, правда, была волшебная.
"Атакуют демоны"
Мы бродили с Машей по монастырю, любовались осенью - такой тихой и умиротворяющей здесь, гладили котов. Зашли к старцам, к новомученникам, на могилу к нашему любимому иеродиакону Илиодору. Там уже было все украшено цветами. Следующий день после Калужской, на Иверскую Божию Матерь, 26 октября - это день его упокоения. Пообщались со знакомцами, которых у нас в Оптиной уже достаточно... А потом отправились в трапезную - за нашими любимыми оптинскими рыбными пельменями. Какое же паломничество без трапезной...
Все это время я внутренне немного сокрушалась. Мол: "Вот идут люди, счастливые, причастились, наверное. На службе помолились. А у нас этот газ дурацкий. Как специально. Атакуют демоны. Не дают жить нормальной духовной жизнью"...
В трапезной народу было не битком, будний день все же, но столики были все заняты. В итоге нам приветливо помахал какой-то дядечка. Он сидел один. Ну мы к нему и пристроились.
Слово за слово, разговорились. Мужчина познакомился с Машей, угостил ее конфетой. Правда, у нас таких же и так были полные карманы - с могилки отца Илиодора. Но дочка радостно приняла гостинец. Конфет много не бывает... Рассказал, что с Сахалина, рос в верующей семье. Хотя время было советское. Что приехал, как и я, на эту неделю Оптинских праздников... Ну и так далее... Очень я люблю эти случайные беседы в трапезной.
Но самое главное было впереди...
"У нас в храме история одна была..."
В какой-то момент в трапезную зашла очень интересная девушка. "Интересная", в смысле - кого-кого, а ее в монастырской трапезной точно быть не должно. Не то, чтобы она была голой или с вырезом до пупа (холодно все же), но такая... Легкомысленно-светская со всеми вытекающими. То ли дело я в моем длинном платье.
Хотя я знаю, что в трапезную иногда и заезжают совершенно светские люди - просто недорого поесть, но, видимо, взгляд все же выдал мое недоумение. Да и старушки за соседним столом удивленно закряхтели.
- Ну, в храмы и монастыри разные люди могут зайти, - тихо произнёс мужчина. - Главное, чтобы ей никто ничего плохого не сказал. Мы же не знаем, что у неё на сердце.
- Да я и не собиралась, - начала смущенно оправдываться я.
А девушка тем временем взяла себе что-то перекусить, быстро поела под перекрестными взглядами чинно трапезничающих и ушла. В монастырь или куда ещё, я не знаю...
- Я чего переживал, - заговорил мужчина. - У нас в храме, там, где я живу, давно ещё история одна была. Хотите - расскажу?
Как вы понимаете, я очень хотела. И когда он закончил, я уже благодарила Бога, за то, что Он устроил неприятность с газом, задержав меня дома и позволив, таким образом, оказаться за одним столом с моим бесценным собеседником.
"Про неё у нас многие знали"
- Та девушка, конечно, была другая. Не такая, как эта, - начал мужчина свой рассказ. - Эта просто... Ну накрашена немного вызывающе, одета ярко. Вкус такой, наверное... А Инна... Про нее у нас многие знали. Город - то небольшой.
Знали люди, что вела Инна разгульный образ жизни. Меняла кавалеров, как перчатки, выпить не дура была. Не запоями, и под заборами, конечно, не валялась, но любила.
Кто церковный был да шибко правильный, называл ее между собой блудницей. А кто светский - просто шлюхой.
Зарабатывала ли она этим делом или просто любительницей была, никто точно сказать, конечно, не мог. Но что от многих своих хахалей да сожителей поимела Инна различные материальные и вещественные "блага" - это был факт неоспоримый. Да и кавалеры у неё часто были не простые, все больше - обеспеченные.
В общем, была она девушкой с очень сильно запятнанной репутацией. Ну, была и была. Мало ли таких. В каждом городе есть свои "персонажи".
Но однажды случилось непредвиденное. Инна заявилась в храм, где как раз алтарничал тот мужчина. Не в боевом раскрасе, как обычно, и не в вызывающей одежде. Но во-первых, многое не скроешь, а во-вторых, кто-то ее знал. Я уже написала.
Одна благочестивая бабушка поспешила отодвинуться. Она Инну точно знала, недалеко жила. И начала шептаться с такими же благочестивыми товарками.
Кто-то из них подошёл к батюшке, он как раз к исповеди готовился. Тоже зашептал. Он только отмахнулся и продолжал заниматься своими делами. Пару раз взглянул в ее сторону, и все.
- А Инна встала у самой двери, прижалась к стене и так простояла минут десять-пятнадцать, - рассказывал мне мужчина. - Потом развернулась и ушла. Даже не перекрестилась.
"Чистая душа в таком вот теле"
На той неделе Инна пришла в храм раза два или три. Так же стояла по десять минут у двери, а потом уходила.
- В какой-то момент я даже подумал: "Ну прямо как мытарь, считает себя недостойной пройти дальше", - вспоминал мужчина. - Так потом и оказалось.
Когда Инна явилась в храм и на следующей неделе, к ней подошёл священник. Она сначала хотела молча уйти, но он ее остановил. Вместе они вышли в притвор и о чем-то говорили. Батюшка вернулся задумчивый и как будто взволнованный.
Моему собеседнику было очень интересно - в чем там дело. Но началась служба, и священнику было не до рассказов. Однако в конце алтарник (тот, с кем я разговаривала в трапезной Оптины), все же спросил.
- Она приходит молиться за сынишку соседки, - сказал батюшка. - У него порок сердца.
Оказалось, что раньше родители об этом не знали. И только после того, как сын их потерял сознание и попал в реанимацию, все и обнаружилось.
Состояние мальчишки было тяжелым, нужна была операция. Мать, естественно, была практически не в себе, единственный ребёнок. Отец тоже. И очень переживала Инна. И за родителей, и за него.
- Своих-то детей у неё нет. Но вот эта чужая боль так ее тронула, что она пришла в храм просить Бога сохранить ему жизнь. Да и сам мальчишка тепло к ней относился - здоровался, иногда что-то говорил. Маленький же, восемь лет. Откуда ему знать и понимать о жизни Инны, - рассказывал мужчина. - И она очень этим дорожила...
Операцию сделали, все со временем наладилось. Это Инна в свой последний приход в храм рассказала батюшке. А потом исчезла и больше не появлялась.
Но священник тот часто ее вспоминал:
- Она, действительно, как тот мытарь... Недостойной, грязной себя считала. Но отозвалось сердце на чужую боль и почувствовало, что у Господа помощи надо просить. Блудница, говорят, но и в ней Образ Божий и любовь нерастраченная. Она даже креститься боялась, считала, что Бога этим осквернит. Просто стояла и просила. И верю я, что услышал Он ее молитвы. Ее плачь о чужом ребёнке. Драгоценные молитвы и драгоценный плачь. Это мы уже очерствели, заученные слова повторяем. Святыми себя считаем. А она... Она к Богу пришла. Чистая душа... В таком вот теле. Но Дух дышит, где хочет...
...Вот такую историю услышала я в тот день в монастырской трапезной. Ради неё стоило потерпеть проблемы с газом, мне кажется...
