оглавление канала
В последнюю ночь, лежа на жесткой каменной полке, прикрытой только тонкой циновкой, в маленькой келье, Олег попытался связаться с Катей. Он закрыл глаза отключившись ото всех посторонних мыслей, и стал представлять любимую, рисовать картину со всеми мельчайшими подробностями, каждую черточку, каждую маленькую морщинку. Он буквально «утонул» в ее образе. Завершающим штрихом стали ее глаза, так напоминающие глаза рыси, зеленовато-карие с несколькими точечками у самого зрачка. И внезапно, он ощутил себя стоящим в ее маленьком домике, рядом с деревянной полкой, служившей ей кроватью. У него так сжалось сердце, что стало трудно дышать, и это едва не нарушило всю его сосредоточенность. Она спала, подсунув ладони под щеку, словно маленькая девочка, и выглядела так беззащитно, так трогательно, что у него от нежности опять сдавило грудь. Наверное, если бы он мог плакать, то, сейчас бы точно, расплакался. Сделав несколько маленьких шагов по направлению к спящей женщине, он склонился над ней, и едва притронулся своими губами к ее губам. И вдруг, в ту же минуту, глаза ее широко распахнулись. Она увидела его! Она его почувствовала так, как может почувствовать любящее сердце. Едва слышно, он проговорил:
- Не бойся, я с тобой! Я всегда буду с тобой…
И, не выдержав раздирающей его нежности, тоски и боли, перемешавшихся в один тугой клубок в его душе так, что невозможно было определить, чего в этом клубке было больше, вдруг взвыл, как только может выть волк, потерявший свою подругу. И этот тоскливый, и в тоже время, какой-то яростный, звук нарушил его сосредоточенность. Будто чья-то сильная рука выдернула его из избушки, стоявшей на самом краю заснеженной поляны. Он ощутил себя вновь лежащим на каменной полке в маленькой келье, и щеки его были мокры от слез.
Он сел на своем ложе, потер руками лицо, стараясь унять, бешено стучащее, сердце. Маленький шар, светящийся голубоватым призрачным светом, будто убывающая Луна, стоявший на каменной столешнице на бронзовой подставке, вдруг замерцал, словно собирался погаснуть. Через несколько минут, в коридоре раздались торопливые шаги, и в его келью, поспешно, без стука, вошел его Учитель. Взгляд его был растерян, если не сказать напуган. Увидев сидящего на полке Олега, он резко спросил:
- Ты ЭТО почувствовал?! Что ЭТО было?! Отвечай мне немедленно!!!
Олег даже сначала не понял, о чем его спрашивает Тверд. Поняв, что ученик не понимает, чего он от него хочет, уже более спокойным тоном спросил:
- Только что, был мощный выброс энергии! Словно весь Совет вместе применил свою силу, почти в полную мощь! Такой скачок силы, как у извергающегося вулкана. Но, тут нет вулканов! Отвечай мне, что ЭТО было?!
Олег смущенно пожал плечами.
- Я прощался перед дальней дорогой с Катериной. Вы же запретили мне выходить из врат, и возвращаться в Медвежий Яр. Завтра мне предстоит дальний путь, и я не мог уйти не попрощавшись.
Тверд смотрел на него почти с ужасом. Потом, сделал несколько шагов к нему, и опустился на край каменного ложа, словно ноги отказывались его держать. На встревоженный, почти, напуганный, взгляд Учителя он опять просто пожал плечами, мол, а что ты еще от меня хочешь. Через мгновение, старец заговорил, будто сам с собой, не обращая больше на ученика внимания.
- Мы измеряли твою силу. Конечно, ты силен, но не настолько! Неужели, Прон оказался прав, и ты и есть Вага? Но как такое возможно??? – Потом, резко изменив тон голоса, сурово проговорил. – Вставай! Ступай за мной!! Живей!! – В его голосе чувствовалась некая нервозность, почти граничащая с паникой.
Они пошли по длинным извилистым коридорам, напоминающим лабиринт, и вскоре оказались перед закрытой тяжелой дубовой дверью. Почтительно постучав, но, не дожидаясь ответа, Тверд осторожно отворил ее, жестом велев Олегу следовать за ним. Это была довольно просторная пещера. Четыре шара освещали ее по углам, а один висел под самым потолком, хорошо освещая все помещение. Помимо каменной полки, служившей хозяину этой комнаты кроватью, тут стоял тяжелый каменный же стол, и множество ниш по стенам, заполненных свитками и книгами в тяжелых кожаных переплетах. За столом сидел Турал. Услышав звук открывающейся двери, он обернулся и хмуро посмотрел на вошедших. Без каких-нибудь лишних слов или извинений по поводу такого неожиданного и внезапного вторжения, Тверд быстро и возбужденно заговорил:
- Турал!! Мы не можем его столь жестко наказывать, отправляя неведомо куда, в самую пасть к Копейщикам. Прон был прав. Он – Вага!! Я в этом только что убедился! Ты должен опять созвать Совет по пересмотру его дела!!
Турал смотрел с легкой насмешкой в глазах на, говорившего, столь эмоционально, учителя. Дождавшись последней фразы, он спокойно произнес.
- Успокойся, Тверд. Присядь. – Старец жестом указал вошедшим на каменную скамью, покрытую волчьей шкурой. Потом, едва прищурив один глаз, проговорил. – А с чего ты взял, что Совет не знал этого? Или ты думаешь, что обычному посвященному подобные выкрутасы сошли бы так просто с рук? Ты знаешь наши порядки и законы. Они жестки и трактуются однозначно! Любой, кто нарушает их подвергается стиранию памяти. Иначе нельзя. И ты это прекрасно понимаешь! Но, его, - он ткнул крючковатым пальцем в сторону Олега, - эта участь миновала. Почему? Потому что Совету прекрасно известно, кто он. И то, что ты называешь «жестоким наказанием», на самом деле является его спасением. Или ты не понимаешь, что, встав на след Копейщики никогда не останавливаются. Вспомни, что случилось с его прадедом! Ему нельзя больше оставаться в Медвежьем Яру. Если кто-нибудь из двоих этой, отправленной Копейщиками, экспедиции придет в себя и расскажет, ЧТО здесь произошло на самом деле, то ему угрожает небывалая, смертельная опасность. А так, мы его усылаем отсюда. В деревне про него никто ничего не знает. Копейщики обязательно пришлют сюда своего соглядатая… Это их обычная тактика. - Увидев недоверчивое выражение на лице Тверда, старец усмехнулся. – Пришлют, пришлют… Можешь даже не сомневаться. Они будут следить за Катериной, и за Проном, но ничего не выследят. А вот когда они успокоятся, то мальчику можно будет вернуться обратно. Сколько это займет времени, я не знаю. Может год, может меньше или больше. Увидим. А пока, ты что, предлагаешь ему сидеть тут с нами, безо всякого толка? А там, куда мы его посылаем у нас проблема, и я нисколько не сомневаюсь, что Вага способен ее решить. И все, на этом точка! – Последняя фраза прозвучала жестко и, даже, грозно.