Четвертый альбом Velvet Undeground – красивейший пример того, как проиграв в сражении с мейнстримом, художник побеждает в битве со временем.
То, что в момент своего появления заинтересовало единиц, имеет все шансы стать одним из «альбомов века» именно благодаря этому обстоятельству.
Последний диск Velvet Underground в нашем списке может претендовать на одно из первых мест.
Анализируя в одной из недавних статей «Дно» Дэвида Боуи, мы придержали одну существенную деталь. Предтечей Speed of Life является не только Here Comes That Rainy Day Feeling Again Гринуэя и Кука, но и, в куда большей степени, Train Around The Bend – предпоследний трек на последней пластинке VU, а на самом деле идеальный её шоу-стоппер.
Rainy Day Feeling – всего лишь уместная цитата, а в «Поезде» мы отчетливо слышим прием, заимствованный Боуи в качестве вводной реплики, открывающей волшебный мир альбома Low без ссылки на первоисточник.
Прием этот, или, говоря языком тех лет, gimmick, именуется fade in. Это когда, в отличие от fade out, затухающая песня возвращается задом наперед на исходную позицию, создавая у слушателя ощущение, будто он, упустив нечто важное, сумел вернуть его усилием воли. Судите сами.
Интенсивное прослушивание песен Лу Рида рождает подозрение, будто их умело исполняет кто-то другой, маскируя улики под камуфляжем небрежности. И в этой композиции данная иллюзия особенно сильна. Слова произносит некто, уверенный, что петь как Лу Рид может любой.
Итак, fade in – fade – out. Похоже на Day In, Day Out Джонни Мерсера: day in day out the same old hoodoo follows me about… дневной, ночной - всё тот же демон возится со мной...
В моем случае, затихая и нарастая вновь, это «худу» имеет форму вопроса «чем именно нам нравится Лу Рид?»…
Если у вас нет родственников с фамилией Рабинович. Либо их у вас так много, что еще один едва ли вызовет ажиотаж. Когда-то этот факт также был известен единицам.
Если вы не пробовали разнообразить личную жизнь советами рубрики «Врачи рекомендуют». Да и у кого она сейчас есть, эта личная жизнь?! – как говорит Масюлис советскому ученому, чьи похождения снимали скрытой камерой в лучших традициях Энди Уорхола.
Масюлис произносит эти слова в триллере «Рокировка в длинную сторону» (12 мин. 50 сек.) где знаковое Лу Риду слово «героин» звучит как нигде более эффектно из уст Геннадия Полоки (48 мин. 33 сек.).
В репертуаре VU целиком отсутствует мистика и готика. Почти каждая из них – либо монолог-жалоба от первого лица, либо шуточная зарисовка а ля «Король-победитель» Вадима Мулермана.
Музыка всех четырех альбомов группы напоминает граффити на монохромной стене, за которой в итальянских «джалло» обычно замурован покойник. Разбирая её по кирпичику, мы рискуем увидеть разбитое корыто.
Среди десяти песен в программе Loaded нет ни одной на тему каких-либо отклонений от нормы. Перечисление чужих пороков и странностей в портфолио Walk On The Wild Side принесет Лу Риду долгожданный хит. Проблема восприятия это безупречной во всех отношения работу советским слушателем, заключалась в том, что ни одно из перечисленных в ней имен не говорило ни о чем. Разведчик на допросе водил за нос тех, от кого зависела его дальнейшая судьба в стране, куда он был заброшен.
В репертуаре VU таких тоже найдется всего три: лапидарный «Героин», первый со второй стороны плея, и потому больше похожий на Street Fightin’ Man, нежели на Stray Cat Blues, как принято указывать. Хотя обе версии имеют полное право на существование.
Превратно понимаемый «Мэн» и неповоротливая «Венера в мехах» – патетическое сиртаки, дико похожее на «Алешкину любовь» в исполнении «Веселых ребят».
И где же тут, товарищи-бояре, смертный грех или хотя бы декаданс? По любимому выражению слабеньких журналистов, одни сплошные «гилти плежерс».
Тогда что же заставляет нас прислушиваться к тому, что тикает за фасадом свежей кирпичной кладки?
Или это еще одна «ловушка для дурака», которой добивает Дружников-Тулуз Милана-Кенигсона в первой части «Высокого блондина».
В случае с Лу Ридом любителей винтажной «клубнички» ожидает пустая папка, а не досье с пикантными картинками.
Значит, главное не в словах, а в музыке. В тех самых «песнях зарубежных композиторов», за которыми охотились у нас меломаны, не зная о чем в них поется, а о чем нет.
Внешний вид бывает красноречивее внутреннего содержания. Мой первый Loaded предстал передо мною в формате дешевой серии Midi, с помощью которой педантичные (западные) немцы популяризировали благородный «нафталин» от Трини Лопеца до Iron Butterfly.
Мужчина, «засадивший» мне этот диск, канканировал от счастья, как Бони в оперетте «Королева чардаша». На обратной стороне обложки я обнаружил сразу двое ценных имен.
Джеффри Хэслэм принимал участие в сведении альбомов «Кактуса», ответвлением которых стали Rockets – долговечный проект, исполняющий танцевальное хард-энд-хэви.
Как и все предшествующие диски VU, иллюстрирован Loaded был скудно. Однако сама картинка, чей автор явно не имел представления об уготованных этому релизу акколадах, пробуждал знакомые чувства, упакованные Мареком Хласко в афоризме «чего только нет в социалистической Польше».
Loaded иллюстрировал Станислав Загорский, один из богов польской киноафиши, востребованный на Западе не меньше, чем его земляк и коллега Рослав Шайбо – среди прочего, дизайнер обложек Скотта Уокера и Mott The Hoople.
Mott The Hoople… Со Sweet Jane, сосватанной им Боуи в качестве потенциального хита, произошел очевидный перебор. Прогноз Боуи подтвердился и за этот ремейк одиозной «лабамбы» ухватились многие, включая очень приличных AOR-канадцев Zon.
Однако никому до сих пор не удалось воссоздать то состояние зыбкого дискомфорта, каким выбивает из колеи (какой бы ни была ваша колея) авторское исполнение этой вещи в прологе альбома Loaded.
И как виртуозно проталкивает нас в преисподнюю Лу Рид, большой любитель прозы Раймонда Чандлера, простейшей фразой standing on the corner…
Примерно так же начинается роман Farewell, My Lovely.
Ну а что в ту пору слушали у нас? С некоторых пор стало важно знать, что слушали у нас, когда на Западе создавалось что-то новое. У нас слушали «Сумерки» в исполнении «Поющих гитар», амортизируя устаревающим треком ужас, сопутствующий наступлению нового десятилетия, с новой молодежью, которая будет бесноваться под грохот и вопли громыхал и крикунов с новыми возможностями и под новыми именами.
В плане новизны Loaded даже сейчас отбрасывает слушателя на несколько лет назад, к началу сотрудничества Роллинг Стоунз с Джеком Ницше. Затертая идиома something’s gotta hold on me (что-то на меня нашло) вызывает в памяти The Kingsmen, чья музыка бьется об стены «гаража» середины 60-х.
Doo Wop и Бродвей, спутники детства и отрочества Лу Рида, всплывают тут и там. В запеве Who Loves The Sun, похожем на You’re Devastating (0. 45 сек.) из довоенной оперетты «Роберта», и в I Found a Reason, похожей на Three Stars – реквием Эдди Кокрэна по троим коллегам, погибшим в авиакатастрофе за год с небольшим до его собственной гибели на туманной трассе в ливерпульский аэропорт.
Sweet Jane и Rock-n-roll, пропущенный через глотки Митча Райдера и Черри Карри, давно не расшевеливают пламень уст. Но в программе альбома остаются еще три полновесных шедевра, о которых по-прежнему хочется говорить с юношеским пылом.
Это в первую очередь Cool It Down, который, заглянув к The Coasters и The Monkees, затем, кратко процитировав Certain Girl, подводит слушателя к It’s Only Rock-n-roll.
Затем – Head Held High с его большой долей отступления на территорию альбома Aftermath. Советуем так же обратить внимание на цитату из Руфуса Томаса. Танцуем «собаку»! – отчаянно призывает Лу Рид в самом конце, устав повторять, что всё, что мы делаем, следует делать «не склонив головы».
Ну а третий шедевр, это весь альбом Loaded – слишком легковесная попытка поставить жизненный рекорд не за счет репутации, а опираясь на статистику продаж.
Куда более мрачным Дорз в этом плане везло куда больше. Шарм Джима Моррисона действует с любого места. Stooges парализуют волю скептика первобытной наготой эмоций. Даже Синатра, которого Моррисон копировал неоднократно, поет один из своих глобальных хитов на фоне «дисторшн» а ля Stooges.
Лу Рид не лезет из кожи вон, зная, кому принадлежит та часть будущего, которым питается ненасытное прошлое.
Культурный человек, ассенизирующий «стремную» тематику – таков секрет его магнетизма, даже если в тематике нет ничего, о чем еще не знает его будущий слушатель.
Вослед вопросу «а что в ту пору слушали у нас?» закономерно вспомнить и то, что слушали у них.
1970 – год Chicago, Led Zeppelin и Three Dog Night. По продажам, запросам и посещаемости концертов. На фоне таких колоссов Андеграунд истлевал как вампир в лучах беспощадного светила.
Недаром самый оптимистичный номер на пластинке смыслово и музыкально перекликается с Time Won't Let Me – жемчужиной Аутсайдеров, чрезвычайно популярных в советской глубинке. Времени в обрез! - нервничает солист The Outsiders.
«Что бы вам ни отрезали, рок-н-ролл всегда можно послушать по радио», – утешает потенциальных ампутантов Лу Рид с грацией ветерана ритуальных услуг.
Разумеется, Rock-n-Roll Лу Рида перед «Рок-н-роллом» Цеппелина был пшик и не более того. Но в нем, как в прахе Графа Дракулы, оставалась энигма инобытия, восстановимая при правильном проведении церемонии.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
