Мамочка, скажи, разве я не твоя доченька? Разве так бывает, что твоя мама тебя не родила? Светку мама родила, Юльку тоже, а меня, а Васильку?
Начало читайте здесь: Глава 1.
Путеводитель по каналу здесь.
Фарида держала дочку на коленях и со страхом смотрела на Василя. Он молча стоял в дверях с лицом белее белого полотна. Фарида раскрыла рот, чтобы спросить, в чем дело, но горло сжалось и из него не выдавилось ни одного звука.
Женщина прокашлялась и просипела
- Сынок, что случилось? Кто обидел нашу Гузель?
Василь подошел к дивану, сел рядом с матерью, но не прижался, как обычно, к ее боку, а немного отстранился.
- Мам, сейчас все скажу. Мы с ребятами собрались возле дома бабы Насти. Светка вышла в новом платье. Гузель сказала, что ее платье лучше и красивее, потому что мама сама сшила его и стала кружиться. А Светка сказала: «Какая мама? У тебя и мамы-то нет». Дернула за подол платья Гузель и порвала его. Потом сказала:
"Твоя мама умерла, потому что ты родилась. Родила тебя и умерла. Из-за тебя у Васильки нет мамы. Все говорят, что лучше бы тебя не было. И ваш отец женился на тете Фариде, чтобы она вас вырастила, да чтобы за скотиной ходила. Нет у тебя никакой мамки".
Вот что она сказала. Мама, это правда? Две пары глаз с мольбой смотрели на нее. Ее детям хотелось услышать, что это неправда, что девочка все придумала. Они готовы были поверить всему, что сейчас скажет их мать, потому что она никогда их не обманывала.
И сейчас Фарида не могла им солгать. Молчала, собираясь с мыслями. Гузель взяла в свои маленькие ладони ее лицо, пристально посмотрела в глаза
- Мамочка, скажи, разве я не твоя доченька? Разве так бывает, что твоя мама тебя не родила? Светку мама родила, Юльку тоже, а меня, а Васильку?
Ох, как тяжело Фариде. Слова, которыми объяснить детям почему так, не приходят в голову, мысли путаются. В горле пересохло, язык стал шершавым, дыханье сбилось. Она с трудом проговорила: «Сынок, воды принеси». Попила, вроде немного отпустило, стало легче.
- Мои родные, мои хорошие, это правда, не я вас рожала. Вас родила очень хорошая добрая мама. Но так получилось, что Всевышний забрал ее на небо и вы остались одни с папой. Он хотел, чтобы у вас была настоящая мать, а не злая мачеха и искал вам маму по белому свету.
А я как раз очень хотела, чтобы у меня были самые хорошие, самые замечательные дети и их замечательный папа. Мы встретились, и я сразу поняла, что вы мои дети, и я очень сильно вас люблю. Мне сильно-пресильно захотелось стать матерью именно вам. Мы стали жить вместе, и вы полюбили меня и поняли, что я ваша мама. Я ведь ваша мама, правда же?
Оба ее ребенка не смотрели на нее. Молчали. Фарида не знала, какие еще найти слова, чтобы им стало легче, чтобы они смогли принять правду. Гузель сползла с ее колен, встала перед ней, взяла за руки
- Моя мама умерла из-за меня? Было бы лучше, если бы меня не было?
- Что ты говоришь, сердечко мое? Вот это неправда! Ты совсем, ни в чем не виновата! Это все врачи. Детей, обычно, рожают в больнице. Твою маму привезли, положили в палату, к ней никто не подходил, уколов не делал. У нее сердце было слабое, вот и остановилось. Ты тут совершенно не при чем.
- Если бы ей сделали укол, она бы не умерла? У меня не было бы тебя, была бы другая мать? Я так не хочу, пусть бы она жила где-то, а моей мамой пусть будешь ты.
Тут уж Фарида не выдержала. Она заревела, уткнувшись в фартук, чтобы не заголосить вслух. Василь снова дал ей воды
- Мам, попей, попей и сразу перестанешь реветь. Гузелька, все из-за тебя. Не хвасталась бы, ничего бы не было, жили бы и жили. Никто бы ничего не знал.
Фарида отпила воды, вытерла фартуком слезы
- Сынок! Все в селе и так знают, что я стала вам матерью, когда тебе уже было два года, а Гузель два месяца. Просто никто об этом не говорил, чтобы вас не огорчать. Мы с папой все равно вам собирались рассказать, когда станете постарше.
- Мы и так взрослые. Мы все понимаем, да, Гузель?
Девочка кивнула, и вздохнула тяжело, совсем как пожилая женщина.
Сердце разрывалось, глядя на ребятишек, повзрослевших буквально за час. Фариде подумалось, что кончилась ее спокойная жизнь. С другой стороны, она как будто почувствовала какое-то облегчение. Тяжело жить в вечном страхе, ждать, когда раскроется тайна и думать, что же будет после этого.
Ни в какое кино дети уже не пошли. Василь послонялся по дому и сказав: «Я на улицу» ушел. Сердце Фариды дрогнуло. Никогда он раньше не уходил, не сказав: «Мама, я на улицу, можно?» и не дождавшись ответа матери.
Она переодела Гузель в другое платье, села зашивать порванное. Дочка села с ней рядом, обеими руками взяла ее за локоть
- Мамочка, ты не плачь больше, ладно? Я тебя больше всех на свете люблю. Только ты не улетай на небо, ладно? А если полетишь, возьми меня с собой.
Фарида схватила девочку в объятья, расцеловала ее всю, зарыдала, напугав дочь
- Мама, ты зачем опять ревешь? У тебя что болит?
- Доченька моя, ты у меня самая родная, самая любимая, самая драгоценная!
- Зачем тогда ревешь? Платье ведь хотела зашить, сама ревешь.
- Сейчас, моя хорошая, сейчас. Видишь, платье вовсе не порвалось, просто подол оторвался. Я мигом его пришью, и ты пойдешь в нем на улицу.
- Пойду и скажу этой противной Светке, что у меня две мамы, одна на небе, другая со мной. Еще у меня есть папа, а у нее нет. И платье у меня все равно красивее.
Что ты будешь делать с этим ребенком?
- Гузель, ты уже большая. Тебе было обидно, когда Света сказала, что у тебя нет мамы?
- Но у меня есть мама, а у нее папы нет.
- Нам откуда знать? Он, конечно, есть где-то, ищет свою дочку и ее маму, просто еще не встретился им. Ты ведь умная девочка, не говори ничего Свете, хорошо?
- Ладно, не скажу. Может и правда ее папа найдется. Мама, смотри, наша апа идет!
В дом вошла запыхавшаяся тетушка. В последнее время она сильно поправилась и у нее появилась одышка.
- Уф, еле дошла. На улице дышать нечем, духота. Чего это вы шьете?
- Да вот, платье новое сшила Гузель, а оно сразу и порвалось. Зашиваю.
- Ох, девка! Испортишь ты ребенка. Делать тебе нечего что ли, или в куклы в детстве не наигралась? Зачем ей столько платьев? Она ведь растет не по дням, а по часам. Куда это все?
- Потом переделаю, сварганю из двух или трех одно. Придумаю что-нибудь. Доченька, одевайся, можешь идти на улицу. Вон ребятишки на лужайке бегают, видно уже пришли из кино.
Гузель покрутилась перед зеркалом и убежала. Наиля-апа внимательно посмотрела на Фариду
- Кызым (дочь), ты никак ревела? Что случилось-то?
Конечно, у Фариды снова слезы из глаз. Ревет, да рассказывает, ревет, да рассказывает своей апа. Как хорошо, что она у нее есть, с кем еще могла Фарида поделиться своей болью.
Ох, Наилю взорвало! Она забыла про свою одышку, пошла по деревне, тропинки под собой не чуя. Ворвалась в дом к бабе Насте
- Настя, это что такое? Чему ты внучку научила? Она наших ребятишек до слез довела, сказала Гузель, что у них с Василькой мать неродная, и что Гузель виновата, что ее мать умерла. Ты, старая калоша, зачем Светке такое сказала?
- Я еще из ума не выжила, чтоб сказать такое ребенку. Мы с Люськой вчера вечером разговаривали, я думала, Светка спит, видать не спала, вот и услыхала.
- А с чего это вы кости моим детям моете? Обидно тебе, хотела свою Люську пристроить к моему племяннику, да не вышло у тебя ничего, вот и бесишься. Завидки берут, что Масхут со своей женой в согласии живут, а твоя Люська от мужика к мужику бегает, прости меня Господи!
- Было бы чему завидовать? Собрались два сапога пара, оба не от мира сего, чужих детей ростят.
- Каких чужих? Масхуту они родные и Фарида их любит больше, чем иные родные матери своих.
- Ой, ой насмешила! Родные! Еще скажи, что Василь у Раушании от Масхута. Вся деревня знает, кто его настоящий отец.
- Масхут отец Васильки! Я-то точно знаю. Недоношенный он родился, весь сморщенный был. Вот в эти руки мне его Лариса сразу после родов положила.
Продолжение читайте здесь: Глава 22.