Накануне вторжения войск Ксеркса в Элладу, довольно непонятную позицию занимал Дельфийский храм. Общегреческое святилище, призванное объединять разрозненных эллинов в годину тяжких испытаний, давало довольно странные советы тем, кто к нему обращался. Пифия убеждала греков либо отказаться от борьбы, либо бежать «на край света».
Другие статьи из серии Греко-персидские войны. Поход Ксеркса:
Накануне «греческого похода»
Начало великого похода Ксеркса
Великий мост Ксеркса
Ксеркс подсчитывает свое воинство
Гроза на границах Эллады
Эллада после Марафона. Не время для героев
Афинская политика и политики в эпоху между Марафоном и Фермопилами
Афины строят флот
После смерти Дария Великого в ноябре 486 г. до н.э. эллины, напряженно ожидавшие последствий битвы при Марафоне, смогли несколько расслабиться (Подробнее ЗДЕСЬ: Смерть Дария Великого). Согласно долетавшим с Ближнего Востока известиям, новый царь Персии – Ксеркс боролся за власть, подавлял Египетское и Вавилонское восстания, ему вроде бы было не до далекой Греции (Подробнее ЗДЕСЬ: Ксеркс I восходит на престол). Но в 483 г. до н.э. стало известно о начале строительства канала через полуостров Акта и о ремонте дорог во Фригии и Македонии, после этого почти никто из информированных греков не сомневался, что на Элладу надвигается большая беда (Подробнее ЗДЕСЬ: Накануне «греческого похода»). На некоторое время вспыхнула надежда, что внимание Ксеркса надолго отвлекут вновь начавшиеся волнения в Вавилоне, но мятеж был решительно и быстро подавлен, и подготовка к походу на Грецию продолжалась (Подробнее ЗДЕСЬ: Ксеркс I подавляет вавилонские мятежи). Совсем неудивительно, что именно в этом году Фемистокл «пошел ва-банк» и наконец-то добился принятия народным собранием «Морской программы», сделавшей Афины сильнейшим «военно-морским» полисом Греции (Подробнее ЗДЕСЬ: Афины строят флот). Спарта в это же самое время наращивала боеспособность своих сухопутных войск, привлекая к службе не только периэков, но даже илотов. В остальных же полисах Эллады царили «разброд и шатания», да рассказывались на полисных агорах слухи, один другого страшнее. «…О походе царя (Персии)говорили, будто он направлен только против Афин, на самом же деле персы шли против всей Эллады. Эллины уже давно знали об этом по слухам, но не могли объединиться для совместных действий. Некоторые из них уже дали персидскому царю в знак покорности землю и воду и поэтому полагали, что варвары не причинят им вреда. Те же, которые этого не сделали, жили в великом страхе, так как во всей Элладе недоставало боевых кораблей, чтобы дать отпор врагу. Большинство эллинских городов вообще не желало воевать, но открыто сочувствовало персам ...» Геродот.
Накануне больших потрясений, «правоверному язычнику» было вполне резонно спросить совета у богов, даже государства Эллады учитывали в своей политике «советы небожителей», доносимые до общественности ушлыми жрецами. Безусловно, наиболее авторитетным предсказателем Греции была дельфийская пифия, игравшая весьма важную роль в политической жизни Греции. Храм Аполлона в Дельфах смог занять уникальное положение, в раздираемой междоусобицами Элладе он превратился в общенациональное святилище, место, куда стекались эллины из самых различных, даже воюющих между собой государств. Подобное нейтральное положение «над схваткой» оказалось очень выгодным и, со временем, Дельфы стали совмещать «в себе» положение авторитетнейшего религиозного центра, политической «дискуссионной площадки» и некого прообраза транснационального банка. Было бы вполне логично, если бы столь авторитетный религиозный, международный политический и финансовый центр Эллады возглавил национальное движение, направленное на борьбу с иностранной агрессией. Но жрецы Дельфийского храма предпочли, как обычно, сохранять видимый нейтралитет, хотя, в данной ситуации, разница между нейтралитетом и коллаборационизмом была не столь уж велика.
Брутальные спартанцы считали дельфийских жрецов чем-то вроде своих духовных наставников и хранили предсказания оракула в специальном отделе государственного архива. Поэтому совсем неудивительно, что при получении известия о выступлении Ксеркса во главе своей гвардии из Суз, что означало начало «греческого похода» (Подробнее ЗДЕСЬ: Начало великого похода Ксеркса), лакедемоняне отправили в Дельфы посольство, чтобы узнать свое будущее. Геродот не озаботился точной хронологией своего рассказа, но Николас Хэммонд предположил, что спартанское посольство посетило Дельфы в августе 481 г. до н. э.. Увы, дельфийские клирики ничем не порадовали своих верных почитателей, возможно потому, что в этот раз Спарта не стала следовать миротворческим советам жрецов, а твердо нацелилась дать отпор персидским захватчикам и даже авторитет Аполлона ничего не мог с этим поделать. Геродот приводит следующий ответ Пифии на вопрос лакедемонян:
Ныне же вам изреку, о жители Спарты обширной:
Либо великий и славный ваш град чрез мужей-персеидов
Будет повергнут во прах, а не то — из Гераклова рода
Слезы о смерти царя пролиет Лакедемона область.
Не одолеет врага ни бычачья, ни львиная сила,
Ибо во брани Зевсова мощь у него и брань он не прежде
Кончит, чем град целиком иль царя на куски растерзает.
«Отец истории» дополнительно расшифровывает значение этих стихотворных строк: «… когда спартанцы воспросили бога об этой войне (еще в самом начале ее), то Пифия изрекла им ответ: или Лакедемон будет разрушен варварами, или их царь погибнет ...». К чести спартанцев стоит отметить, что даже неблагоприятный ответ бога не поколебал суровых воителей и Лакедемон продолжил подготовку к войне с персами.
Спартанцы поделились сведениями о происходящем в Персии со своими афинскими союзниками и те, почти одновременно с Лакедемоном, тоже отправили посольство в Дельфы. «… После обычных обрядов в священном участке послы вступили в святилище и там воссели. Пифия по имени Аристоника изрекла им следующий оракул:
Что ж вы сидите, глупцы? Бегите к земному пределу,
Домы покинув и главы высокие круглого града.
Не устоит ни глава, ни тело пред гибелью страшной,
И ни стопа, и ни длань, и ничто иное средь града
Не уцелеет. Но все истребится, и град сей погубит
Огнь и жестокий Арей, что стремит колесницу сириян.
Много и прочих твердынь — не только твою он погубит…
Ныне кумиры бессмертных стоят, уже пот источая.
В страхе трепещут они, а кровли их храмов
Черною кровью струят — в предвестие бед неизбывных…
Но выходите из храма и скорбию душу излейте.
От перспектив, озвученных Пифией, афиняне пришли в ужас, но по совету одного из жрецов, решили вновь обратиться к божеству «уже в качестве «умоляющих бога о защите». От безысходности афинские посланцы даже «шантажировали» бога: «… изреки нам более милостивое прорицание о нашем родном городе, иначе мы не уйдем из святилища, но пребудем здесь до конца наших дней».Бог, а точнее жрецы, снизошел до нового предсказания, которое было лишь слегка смягченной версией предыдущего оракула:
Гнев Олимпийца смягчить не в силах Афина Паллада,
Как ни склоняй она Зевса — мольбами иль хитрым советом.
Все ж изреку тебе вновь адамантовой крепости слово:
Если даже поля меж скалою Кекропа высокой
И Киферона долиной святой добычею вражеской станут,
Лишь деревянные стены дает Зевес Тритогенее
Несокрушимо стоять во спасенье тебе и потомкам.
Конных спокойно не жди ты полков или рати пехотной
Мощно от суши грядущей, но тыл обращая,
Все ж отступай: ведь время придет и померишься силой!
Остров божественный, о Саламин, сыновей своих жен ты погубишь
В пору ль посева Деметры даров, порою ли знойною жатвы.
По возвращении в Афины эти оракулы были представлены народному собранию для обсуждения.
По возвращении посольства от оракула в афинской экклесии (народное собрание) начались бурные споры по поводу толкования оракула, ведь всем было памятно дельфийское прорицание царю Крезу и его последствия (Подробнее об этом предсказании ЗДЕСЬ: Как поссорились царь Крез Лидийский и царь царей Кир Персидский; Гибель Лидийского царства и смерть царя Креза). «… Афиняне старались разгадать смысл изречения, и по этому поводу, между прочим, высказывались главным образом два таких противоположных мнения: некоторые старики утверждали, что акрополь останется невредим, так как в древние времена афинский кремль был огражден плетеной изгородью из терновника. Они считали поэтому, что выражение «деревянная стена» относится к этой ограде. Другие же говорили, что бог подразумевает корабли, и предлагали поэтому привести флот в боевую готовность, бросив все остальное на произвол судьбы ...» Геродот. Среди последних был и Фемистокл который горячо убеждал сограждан «готовиться к морской битве, так как «деревянные стены» и есть корабли». «… Толкование Фемистокла понравилось афинянам гораздо больше, чем объяснение толкователей оракулов, которые были против приготовлений к битве на море и вообще советовали даже не поднимать руки на врага, но покинуть Аттику и поселиться где-нибудь в другой стране ...». В итоге экклесия поверила объяснениям своего лидера: «… афиняне, обсудив ответ оракула, решили по совету бога встретить всей своей военной мощью на море нападение варваров на Элладу вместе с эллинскими городами, которые пожелали к ним присоединиться …».
По итогам народного собрания было принято постановление, в наше время больше известное как «Декрет Фемистокла». Документ содержал, прежде всего, подтверждение решения афинян оказать сопротивление Империи Ахеменидов. Причем основные надежды возлагались не на сухопутные войска, а на военно-морские силы. Ввиду явного превосходства персов на суше, Аттику и даже сами Афины предполагалось отдать на разграбление захватчикам, заблаговременно организовав эвакуацию населения и вывоз ценностей. Все боеспособные граждане Афин и постоянно проживающие в полисе «чужеземцы» должны были явиться в заранее обозначенные места, для включения их в состав экипажей военных кораблей. Женщины и дети эвакуировались в дружественный Афинам город Трезен, а старики и ценное имущество отправлялись на остров Саламин. Генеральное морское сражение предполагалось произвести, как и было сказано в пророчестве, в Сароническом заливе около острова Саламин. Содержание «Декрета Фемистокла» известно нам из пересказов в сочинениях античных авторов, кроме того, каменная плита с его текстом была обнаружена в 1959 г. н.э. в городе Трезен (северо-восток Пелопоннеса) местным фермером. «Трезенская надпись» вызвала оживленные споры среди историков, но постепенно страсти улеглись и на данный момент общепризнанной считается следующая точка зрения: Текст на плите датируется IV или III в. до н.э. и является расширенной копией современного Фемистоклу оригинала. При замене износившейся или пострадавшей первоначальной плиты в текст были внесены некоторые изменения и дополнения, но общая подлинность, изложенных на ней сведений, никаких сомнений не вызывает.
«Декрет Фемистокла» содержал еще один пункт, не имеющий прямого отношения к сражениям или флоту, зато он много значил для восстановления единства общества Афин. Согласно этой статье «декрета», на родину возвращались все лица, до того подвергнутые остракизму. Фемистокл добился выполнения своей кораблестроительной программы, к этому моменту было закончено не только строительство большинства кораблей, заложенных для войны с Эгиной (Подробнее ЗДЕСЬ: Афины строят флот), но и начаты корпуса новых триер, уже для противостояния с Персией. Положение Фемистокла как политического лидера Афин было практически незыблемым, никто из политиков, действующих или изгнанных, не мог сравниться с ним, так зачем же было и дальше удерживать вдали от родных краев видных государственных деятелей, руководителей и полководцев. К чести изгнанников, после возвращения они не стали устраивать свары, а дружно «впряглись в общую лямку» и, забыв на время, о своих разногласиях с Фемистоклом, начали укреплять обороноспособность государства.
Тем временем, Афины и Спарта начали создавать общегреческий союз против Персии и некоторые греческие полисы, получив приглашение вступить в него, решили посоветоваться с божеством и обратились в Дельфы. Так аргосцы, незадолго до того потерпевшие страшное поражение в войне с Лакедемоном (Подробнее ЗДЕСЬ: «Спарта. Безумный басилевс»), не слишком то и хотели вступать в союз, где верховодили спартанцы, но, на всякий случай «… отправили послов к богу. Пифия же на их вопрос изрекла следующее:
Недруг соседям своим, богам же бессмертным любезный!
Сулицу крепко держи и дома сиди осторожно.
Голову коль сбережешь, глава сохранит твое тело.
Если «перевести» слова пифии на обычный язык, то аргосцам жрецы Аполлона посоветовали сидеть тихо-тихо и ни во что не вмешиваться, что они и сделали, и ни в какие антиперсидские союзы понятно вступать не стали.
Также к Дельфийскому обратились критяне, «когда их стали приглашать в союз посланные для переговоров эллины». Но они получили от пророчицы еще более недвусмысленный ответ: «… Пифия ответствовала им: «Глупцы! Разве вы не сетуете на то, что разгневанный вашей помощью Менелаю Минос причинил вам столько слез? Ведь эллины не помогли вам отомстить за его смерть в Камике, хотя вы и пришли им на помощь в отмщенье за похищенную варваром женщину из Спарты». Звучит витиевато, но на самом деле все просто, если вспомнить мифологию Эллады. В сицилийском городе Камик был убит критский царь Минос, приехавший туда на поиски бежавшего мастера Дедала. Почти все жители Крита отправились мстить за царя, и пять лет, терпя лишения, осаждали Камик. Так и не взяв город, мстители сняли осаду и отбыли восвояси, но по пути потерпели кораблекрушение и, не имея больше кораблей, навсегда остались жить на чужом берегу, постепенно утратив свой язык и племенное название, а Крит был вновь заселен эллинами. Через три поколения после смерти Миноса, критяне приняли активное участие в Троянской войне на стороне греков. После их возвращения на Крит из-под стен Илиона «на острове начались голод и мор людей и скота, пока Крит вторично не опустел; теперь же на острове живет уже третье критское население вместе с остатками прежних жителей». Пифия недвусмысленно намекнула на то, что если критяне снова вмешаются в войну на стороне греков, то Крит может обезлюдеть в третий раз. Вполне естественно, что «Услышав такой ответ оракула, критяне отказались помогать эллинам».
Причиной подобного поведения жрецов была отнюдь не пылкая любовь к Ахеменидам. Просто «труженики культа», со свойственным им здоровым цинизмом, просчитали шансы той и другой стороны, осознали практически неминуемый при любом ходе войны захват святилища персами, прикинули последствия победы персов в войне и решили, что для святилища, а значит и для них, будет выгоднее изображать мудрецов, свысока взирающих на людскую суету. И, между делом, не ссорясь, конечно, со своей греческой паствой, изображать легкие «реверансы» в сторону персов, чтобы, «в случае чего», легче было договариваться. Служителям Аполлона было прекрасно известно уважительное отношение персов к религии окоренных народов, которое они демонстрировали и к греческим храмам. Во время похода Датиса и Артафрена персы не только не тронули святилище Аполлона на Делосе, но даже преподнесли ему ценные дары, а позднее вернули на остров украденную воинами статую божества. Дарий в письме к сатрапу Гадату, между делом заметил что, персидские цари «всегда были расположены к Аполлону, так как он изрек персам всю истину». Сами дельфийские жрецы вели себя по отношению к могучей Империи востока подчеркнуто осторожно. Они осудили Ионийское восстание, публично назвав главный оплот ионийских греков – город Милет «зачинателем нечестивых деяний», впрочем, это была «популярная» в Греции точка зрения, Геродот тоже осуждал малоазиатских повстанцев и пенял Афинам за поддержку ионийского мятежа. Позднее Дельфы столь же настороженно относились к призывам сплотить греческие полисы для организации совместного отпора агрессору и даже, как могли, мешали этому процессу. Как можно судить по примерам, приведенным выше, предсказания пифии, относящиеся к этому времени, отрицают активную борьбу против Персии и призывают либо к непротивлению, либо к бегству.
При подготовке статьи использованы следующие материалы:
«ИСТОРИЯ ГРЕЦИИ» С.Я. Лурье
"История Древней Греции" Николас Хэммонд
Кембриджская история Древнего мира. т. 4 "Персия, Греция и Западное Средиземноморье"
«История» Геродот
«Античная Греция: политики в контексте эпохи: архаика и ранняя классика» И. Е. Суриков
Другие статьи из серии Греко-персидские войны. Поход Ксеркса:
Накануне «греческого похода»
Начало великого похода Ксеркса
Великий мост Ксеркса
Ксеркс подсчитывает свое воинство
Гроза на границах Эллады
Эллада после Марафона. Не время для героев
Афинская политика и политики в эпоху между Марафоном и Фермопилами
Афины строят флот
