Вику накачали успокоительными, и следующие три дня в больнице прошли спокойно. Потом последовал визит психиатра, который выдал заключение, что девочка не нуждается в лечении, а нервный срыв вызван внезапным заболеванием, изменением внешности и переживаниями в связи с этим.
Так как никакого лечения для воспалённой кожи не предлагали, Наталья Владимировна взяла отпуск на работе, договорилась с врачами и забрала дочь домой. Хоть видений и не было в последние дни, но Вика с опаской зашла в комнату, где по ее словами и началось «то самое».
Дома Вика не находила себе места. На звонки Бориса не отвечала. Первое время постоянно приближалась к зеркалу, закрывала лицо руками и отходила в слезах. А потом что-то сломалось внутри. Она легла на кровать и почти не вставала. Было похоже, что у девушки начиналась депрессия.
Мама же считала, что депрессия в такой ситуации — это лучше, чем видения с того света, поэтому с пониманием относилась к дочери и ждала, пока все пройдет само собой. Но прыщи не проходили, депрессивное состояние усугублялось, а неожиданный визит и вовсе заставил Вику снова пережить стресс.
Однажды днем в дверь позвонили. Наталья Владимировна разглядела в глазок улыбающееся лицо рыжеволосой девушки, которую раньше не видела, приняла ее за однокурсницу дочери и впустила. Как только та попала внутрь квартиры и Наталья Владимировна позвала дочь, случилось нечто невероятное. Вика задрожала, побледнела, выскочила на балкон и дернула оконную ручку так, что чуть не сломала ее.
Рыжеволосая Варька улыбалась все шире и шире, наблюдая, как Вика пытается выскочить из окна, и как мама пытается ту удержать. Зеленые глаза сверлили Вику насквозь. Потом гостья резко побледнела, развернулась влево, раздула ноздри и, щелкнув языком, пошла к выходу.
– Что с тобой, дочка, – вытирала пот со лба дочери Наталья Владимировна, которая после ухода гостьи опять беззвучно легла на кровать и почти не шевелилась.
– Мам, это Варька, я для нее отворот хотела сделать на Бориса. Она сейчас сказала, что не даст мне жизни, и прыщи – только начало.
–Как же она сказала, дочка? Она же ни звука не издала.
– Нет, мама она в голове без слов со мной говорила. А потом появилась бабка Анисья, и велела к бабе Насте съездить. А Варьку прогнала.
– Моя хорошая, скоро все закончится, точно закончится. Ты поправишься. Обязательно. И эти призраки перестанут приходить, – зашептала Наталья Владимировна, вытирая слезы.
Потом она долго сидела рядом с дочерью, гладила ее по волосам, и задумчиво смотрела на книжный шкаф. В какой-то момент ей стало понятно, что пришло то самое время, о котором говорила Анисья, когда принимала роды у Натальи Владимировны двадцать лет назад, и новорожденная Вика задыхалась у ее груди.
Наталья Владимировна подошла к полке, достала книгу в обложке из газеты двадцатилетней давности, влажной тряпкой вытерла пыль и положила книгу в сумку.
Когда Вика проснулась, Наталья Владимировна сообщила, что им нужно поехать к бабе Насте, как велела Анисья, и Вика поедет с ней. Вика зарылась лицом в подушку и долго отнекивалась, но в итоге согласилась.
На улице девушке постоянно казалось, что все смотрят на нее и насмехаются. Она даже разглядела Бориса, прогуливающегося под ручку с Варькой, который показал на нее пальцем и захохотал, но потом решила, что все же ей померещилось.
Прыщи на теле, прикрытые одеждой вызывали разве что внутренний дискомфорт, но с лицом дела обстояли куда сложнее. Из красотки с милым личиком Вика за несколько дней превратилась в прыщавую страхолюдину, и пережить это состояние вперемешку с видениями с того света без трагизма и размышлений о своей скорой смерти не получалось.
Баба Настя встретила дочь и внучку с причитаниями, но не удивилась приезду.
– Анисью во сне видала, сказала вы приедете, привезете с собой помощника. Вот и правильно. – С порога пояснила она свое ожидание.
– Какого помощника, ба? – Вика пожала плечами.
– Наверное, баба Настя это имеет в виду, – Наталья Владимировна достала из пакета книгу в газетной обложке.
Баба Настя одобрительно кивнула дочери.
– Хорошо, что не выкинула.
– Я и забыла про нее, – вздохнула Наталья Владимировна, сегодня только с чего-то вдруг вспомнилось.
– Не случайно вспомнилось. Анисья ведь не просто так тебе книгу на хранение давала, а до времени. Сейчас то самое время и пришло. Правильно, что привезла.
– А что за книга, мам? – удивленными глазами смотрела Вика, перебирая пальцами подкладку в своем кармане.
– Анисья просила до срока не рассказывать. А срок то эва быстро как подошел.– Баба Настя наморщила лоб и шумно выдохнула.
Наталья Владимировна кивнула головой.
– В общем, так, Вика. Когда ты родилась, то Анисья тебя от смерти спасла. Уже тогда сразу после рождения ты не дышала почти, а Анисья твою жизнь выменяла на жизни всех мужчин нашей семьи. Так вскоре помер твой дед, а потом и отец.
Наталья Владимировна зажала себе рот рукой.
– Да, я тебе не говорила тогда, Наташа. Но тебе ведь не до этого было, а потом Анисья велела и не вспоминать. Что сделано, то сделано. – Баба Настя строго посмотрела на Наталью Владимировну. – А потом Анисья книгу эту дала тебе на сохранение, потому что у нее в доме всяко могло случиться, много нечести там собиралося, а книга очень ценная. Помнишь, просила тебя Аниься, чтобы в благодарность за спасение дочери, сберегла ты енту книгу? Будто знала бабка, что потом через твои руки к ней спасение придет.
В книге есть молитва особая, чтобы отмолить грехи Анисьины, но сделать это может только тот, ради кого ведунья собой пожертвует. А после того, как молитва прочитается, с Анисьи грехи спишутся, а тот, кто прочитает, силу бабкину в себя примет.
– А кто же читать молитву будет? – оторопевшим голосам спросила Вика, бледнея от страшной догадки.
– Пойдем, – скомандовала баба Настя, – в дом к Анисье сходим, там тебе все и расскажут.
– Кто? – почти одновременно вскрикнули Наталья Владимировна и дочь, и кровь прилила к лицу у обеих.
– Есть там один, окаянный. Он точно знает, как было и что с ентим делать.
– Мам, мне страшно, – писклявым голосом, как маленькая, заныла Вика и вцепилась в руку Натальи Владимировны.
– Раньше надо было бояться, когда меня не слушала, - резко ответила баба Настя, – теперь думай, как жить будешь дальше.
Наталья Владимировна сжала ладошку дочери в знак поддержки. Она хорошо знала свою мать и понимала, что та не будет сюсюкаться. В любом случае выхода не было, сейчас жизнь Вики зависела от того, что расскажут в доме покойницы.
