Продолжаем наш рассказ о «русской Коко Шанель», первом отечественном модельере Надежде Ламановой, значительная часть жизни которой была связана с Московским Художественным театром.
14 октября нынешнего года на доме, находящемся по адресу Тверской бульвар, 10, при большом стечении народа была открыта памятная доска, посвященная Надежде Петровне Ламановой. Этот дом до революции принадлежал Ламановой, здесь находилось ее знаменитое ателье. На открытии памятной доски присутствовали директор Музея МХАТ Софья Грачева, ректор Школы-студии МХАТ Игорь Золотовицкий, историк моды Александр Васильев, координатор инициативной группы Виртуального музея lamanova.com Алла Соловская.
С Художественным театром Надежда Петровна Ламанова сотрудничала с 1901 года. Первым спектаклем, для которого она создала костюмы, стала постановка пьесы Вл. И. Немировича-Данченко «В мечтах». История из жизни светского общества была представлена на сцене весьма роскошно. Владимир Иванович Немирович-Данченко самокритично отмечал: «По совести, нисколько не рисуясь, я думаю, что дамские туалеты на Андреевой, игравшей главную роль, на Книппер и Лилиной были для публики большей притягательной силой, чем сама пьеса».
Туалеты действительно произвели эффект. Взять хотя бы три костюма Ольги Книппер-Чеховой в этом спектакле, в том числе красное платье с декольте. «Меня прозвали рубиновая змея. Хвост весь в блестящих чешуях, медно-красного отлива», – писала Ольга Леонардовна мужу в декабре 1901 года.
В спектакле «В мечтах» Ольга Книппер играла вздорную барыню Широкову, главной же героиней пьесы была печальная красавица княгиня Старочеркасова в исполнении Марии Андреевой. Андреева «была необычайно значительна в своем молчании и поражающе красива. Ее платье выделялось среди других великолепных туалетов строгостью. Легкая ткань жемчужного оттенка, на груди вышитые темным бисером крылья птицы. На спине – глубокий вырез; спина эта казалась изваянной из мрамора и как бы подчеркивала чистоту женского образа», – это из воспоминаний актрисы и педагога Валентины Веригиной, тогда совсем молодой зрительницы.
Шила Ламанова и наряды для Ольги Книппер – Раневской в «Вишневом саде». В этих туалетах Ольга Леонардовна выходила на сцену все те долгие годы, что играла в этом спектакле. А шел «Вишневый сад» не одно десятилетие – вплоть до 1950 года. Книппер-Чехова была уже совсем немолодой женщиной, но по-прежнему передавала в своей героине богатство ее душевной жизни, легкие переходы от смеха к слезам, жизнелюбие и растерянность, иронию и хрупкость.
Первые же рецензенты, видевшие «Вишневый сад» в 1904 году, описывали эту героиню так:
«Вся внешность Раневской — Книппер, начиная с грима, дававшего нервное, утомленное лицо сильно пожившей женщины, все еще желающей нравиться, и кончая туалетом, в котором слегка сказывался вкус парижских бульваров и Champs Elysees, была превосходна… Подкрашенные волосы, губы, удлиненный незаметной артистической черточкой разрез глаз, легкий слой индиго на длинных ресницах, бросающих чуть заметную голубоватую тень на выхоленную кожу ее прозрачного, слегка веснушчатого лица. Перед вами полуиностранка, русская барыня с оттенком парижской кокотки, продукт прожигания жизни, обращающий женщину исключительно в предмет чувственного наслаждения, заставляя ее жить в его интересах… Она только дополнение к своим туалетам». (Из рецензии Н. Николаева, «Театр и искусство», 1904, №9.)
В 1909 году московские газеты сообщили о том, что МХТ открыл счет своим артисткам в ателье Ламановой, причем шить на деньги театра можно даже обувь. Клиентками модельера были Ольга Книппер и Мария Андреева, Лидия Коренева, Алиса Коонен, позже Алла Тарасова, Ангелина Степанова, другие мхатовские актрисы. Красота требовала жертв: примерки у Надежды Петровны часто длились по нескольку часов, и дамы, случалось, падали в обморок.
В 1910-е годы Ламанова была необыкновенно популярна. Анна Андреевна Ахматова, вспоминая в конце жизни о том, как летом 1914 года ехала из Киева через Москву в имение Гумилевых Слепнево, упоминает «неизбежный “московский” разговор о “великой” Ламановой» в вагоне поезда.
В Художественном театре Ламановой всегда знали цену. Особые отношения связывали Надежду Петровну и Константина Сергеевича Станиславского. Актриса и режиссер Мария Осиповна Кнебель так описывала свои впечатления от работы над спектаклем «Женитьба Фигаро», в котором Ламанова воплощала в жизнь эскизы костюмов, сделанные Александром Головиным.
«Опять и опять ощущаешь великое счастье от того, что я видела, как Станиславский не только работал с актерами, но и как он ставил свет, как проверял качество материалов для костюмов, как вставал со своего режиссерского места и шел через весь зал навстречу Н.П. Ламановой и целовал ей руки, благодаря за блестящее выполнение головинских костюмов. И тут же он говорил нам, молодежи, что Надежда Петровна Ламанова считает себя хорошей портнихой, закройщицей, но на самом деле она — великий художник костюма, как скульптор, знает она анатомию и умеет великолепно приспособить тело актера к телу образа».
Фото из фондов Музея МХАТ
