Денис Муратов проснулся в ужасном настроении. На дворе стояла очередная промозглая, скучная осень. И рядом с ним лежала очередная, поблекшая за ночь чужая женщина.
Больше всего он ненавидел такие утра – когда приходилось притворяться, шутить, искать в себе остатки вечерней легкости и авантюризма. В такие моменты ему приходилось надевать маску благородства, чтобы расстаться с ненужной женщиной на доброй ноте, а на душе между тем лежал камень.
Поборов в себе неловкость и отвращение, Муратов разбудил женщину и попросил ее уйти. Та на удивление сразу его поняла, молча собралась и покинула квартиру. Муратову стало легче, но настроение лучше не стало.
Ему, тридцатидевятилетнему состоявшемуся мужчине, не хватало в жизни одного – ощущения полного спокойствия и определенности.
Он много работал, был, пожалуй, даже предан своему делу, недаром же у него за жизнь и мысли не возникло о смене профессии (от простого инженера он вырос до гендиректора технической фирмы), но сказать, что он по-настоящему любил свою работу, было бы ложью.
Работа была долгом, ярмом на шее, беспрекословной обязанностью.
Муратов привык к ней, как слепой привыкает к своей неизбывной темноте, или как горбатый – к своему уродливому горбу, и не мог без нее, ведь от этого напрямую зависело удовлетворение его главных потребностей – жизнь в центре столицы, дорогие рестораны, путешествия и те же женщины, которые так нравились ему при знакомстве и становились так тягостны после проведенной с ними ночи.
С семьей Муратов не общался. Да и семьи-то, как таковой, никогда не было. Мать, Людмила Осиповна, умерла в раннем детстве Дениса, он ее почти не помнил. Отец, Григорий Михайлович, давно женился, обзавелся новой женой и детьми, и судьба Дениса его не сильно волновала. Последний раз они разговаривали, когда Денис вернулся из армии.
Жены у Муратова не было. Когда-то давно, еще на первом курсе университета он сошелся с болезненно худенькой, длинноволосой Нютой, даже, кажется, обещал ей жениться. И ведь мог – по юношеской горячке. Лишь бы доказать и ей, и всему миру, что любит.
Но то ли запал как-то быстро угас, то ли повздорили из-за какой-нибудь ерунды и разбежались, а сойтись вновь Муратов не захотел. С тех самых пор желания узаконить отношения у него не возникало.
Искал ли он удовлетворения в чем-нибудь еще? Да в чем только не искал.
Тогда, по молодости, кутить особо не получалось, денег не было, да и не умел он. Вроде и компании попадались располагающие, и бутылка находилась, и девушки всегда вились вокруг него, но почему-то всем было весело, а Муратову нет.
С годами, как выросли доходы, он стал обращаться к развлечениям более хитрого толка, – и чего только ни перепробовал.
Не было в Муратове от природы азарта, так он пытался вызвать его искусственно. Ставил огромные суммы, проигрывал, но не испытывал ни разочарования, ни желания отыграться. Ставил ещё – выигрывал вдвое больше, и снова – никаких эмоций.
Перепробовал почти все экстремальные виды спорта. Страх за жизнь временами испытывал, но отчаяние, граничащее с эйфорией – никогда. Объездил почти весь мир, даже самые потаенные его уголки. На его глазах гибли люди, расходились ледники, происходили землетрясения, извергались вулканы...
Но, что бы с ним не случалось, Муратов не помнил за собой чувства, чтобы душа его хоть раз перевернулась вверх тормашками. Ему всегда чего-то не хватало, а чего именно, он не знал.
И сегодня, хмурым осенним вечером, он решил под видом обыкновенного ужина собрать у себя коллег, своих ближайших советчиков, и попробовать выведать у них, что же с ним не так. Со стороны же всегда виднее. Может, хоть один из них подскажет ему какой-нибудь неведомый рецепт счастья.
Когда все уже порядком выпили и даже самые яростные балагуры утомились от шуток, Муратов решил, что пора.
– Друзья мои, буду с вами честен. Вы и сами должны были догадаться, что не просто так я вас сегодня собрал. Меня тревожит кое-что, и уже давно тревожит. А как вы все прекрасно знаете, я человек деятельный, я не могу просто ждать...
– Чую, речь о женщине. Кто она? – нетерпеливо перебил его сидящий рядом Николай, его друг с университетской скамьи, отпустивший теперь длинную бороду и походивший из-за этого на священника. – Все беды, как известно, от женского пола. А ну колись! Кто тебя там мучит?
– Да нет... – протянул Женя, заместитель Муратова. – Скорее всего, Дениса беспокоит наш нынешний клиент. Чтобы какая-то женщина встревожила нашего Муратова? Быть не может.
– А почему бы и нет? – возразил Николай. – Рано или поздно придется остепениться, куда деваться...
– Да дайте же договорить, – Муратов немного пожалел, что вообще решил открыться этим пусть и знакомым, но мелко мыслящим людям. Ему следовало ожидать, какое направление примет разговор.
– Я знаю, в чем дело, – неожиданно вмешался в спор его старший коллега, всегда молчаливый Артемий Константинович. Все, включая Муратова, с удивлением перевели на него взгляд.
– Дело не просто в женщине, – высокопарно продолжил Артемий Константинович. – Все дело в том, что ты не любил никогда. Ты умел только пользоваться женщинами, как вещами, но никогда не знал ощущения настоящего единства со своей любимой. Вот когда ты испытаешь это чувство, ты забудешь обо всем остальном. А ежели у вас еще и ребенок... Большего счастья, большей полноты...
– Ну хватит, хватит... – раздраженно прервал Муратов задыхавшегося от восторга коллегу. – Не все, знаешь ли, любят детей, как ты, Артемий Константинович. К тому же, не исключаю вероятности, что они у меня уже есть, просто я о них не знаю, да и знать не хочу.
– Ну и дурень! Сам не знаешь, чего лишаешься... – отмахнулся коллега и снова погрузился в раздумья.
Повисла пауза, в которой все напряженно думали, что же тогда, если не работа и не женщина, могло служить причиной этой странной тревоги Муратова.
Сам Муратов не спешил прервать тишину. Теперь он сознавал всю нелепость собственной затеи. И к чему он их собрал, в самом деле? Не думал же, что кто-нибудь их них ему поможет?
Он ведь и сам до конца не понимал, что с ним происходит, и сдуру понадеялся на мнение людей, для которых счастье ограничивалось хорошим обедом или новой любовницей.
– Денис, ну не томи, рассказывай уже, что у тебя там в башне творится, – с нарочитой веселостью, чтобы скрыть неловкость, вновь заговорил Николай. – Чем сможем, поможем...
– Да угадали вы, угадали сразу, – натянув улыбку, ответил Муратов. – А я решил над вами подшутить. Разумеется, все это не всерьез. Какие проблемы в нашем положении...
– Кто она? – повернулся к нему обрадованный Николай. В черной бороде застряли кусочки капусты, и, заметив это, Муратов почувствовал подступающую тошноту.
– Да нет. Женя был прав. Клиент неприятный, – процедил он сквозь зубы.
– Да... Валиков, чтоб его... – вздохнул Евгений. – Каждый день меняет решения, старый черт. Выпьем же за то, чтобы закончить проект поскорее.
Все чокнулись и выпили. Постепенно темы для беседы вконец иссякли, и все разошлись. Муратов так и просидел до ночи, почти неподвижно, изредка подливая вино в стакан и зажигая новую сигарету.
Сегодня и вправду был какой-то особенно никудышный день. И чувствовал себя Муратов особенно никак. Прежде ему удавалось заглушить это чувство бессмысленными разговорами, но сегодня все было иначе, и он был рад, когда коллеги наконец ушли.
Он пил до тех пор, пока по телу не разлилась ожидаемая легкость. Мысли в голове сократились до одной единственной – о Машеньке. Молоденькая медсестра, которая несколько месяцев назад приехала ставить ему капельницу и в итоге осталась на ночь. И потом еще не раз приезжала, когда он звал ее.
Ее-то ему сейчас и хотелось. Даже повод есть – завтра предстоят очередные переговоры с представителями фирмы Валикова, так неплохо бы ему капельницу... Главное, чтобы сегодня была ее смена.
Муратов дотянулся до телефона и с удивлением обнаружил три пропущенных вызова с неизвестного номера.
"Странно, – подумал он. – Даже не слышал ничего". Он хотел было найти номер Маши, но неизвестный номер снова высветился на экране.
– И кто это у нас такой смелый, что звонит мне в полвторого ночи? – пробормотал Муратов.
– Слушаю, – пробасил он, взяв трубку.
– Наконец-то соизволил ответить, – послышался грубый мужской голос на том конце провода.
– Кто это? Кто говорит?
– Молчать! Вопросы тут буду задавать я, – ледяным тоном продолжал незнакомый голос. – И не рыпайся, а то пристрелим раньше времени, не успев раскрыть правила.
– Какие еще... Это какая-то шутка? Валиков, ты, что ли? Да сделаем мы тебе проект в лучшем виде, не переживай, – шутливо отозвался Муратов.
– Ты тупой или прикидываешься? Я сказал, никаких вопросов, если не хочешь получить пулю в лоб. Посмотри в окно, если не веришь.
Муратов медленно обернулся в сторону окна. Было темно, и он ничего не увидел.
– Ничего у вас нет. И шуточка ваша затянулась. Вы хоть знаете, с кем имеете дело, идиоты?
– Это ты идиот. Подойди ближе.
Муратов встал, неторопливо подошел к окну и отбросил тюль.
– Видишь красный огонек на крыше соседнего дома? Это наш человек. И по нашему слову он спустит курок. Ты понял?
Вглядываясь в огонек, Муратов прослушал собеседника.
– ...будет хорошо, если ты будешь вести себя как хороший мальчик. Эй, ты оглох, что ли? Муратов! Денис!
– Да, алло... – очнулся Муратов.
– Еще раз не ответишь на мой вопрос, – голос притих. – Получишь пулю в лоб. Ответишь не по существу или сам задашь вопрос – исход будет тот же. Надеюсь, с этим разобрались.
– Слушайте сюда. Не знаю, кто вы и зачем это делаете, но мне сейчас вообще не до приколов, ясно? Я не буду сообщать в полицию и устраивать вам ад, только оставьте меня в покое. Говорю вам в последний раз, вы просто не понимаете...
– Нет, Денис, это ты не понимаешь, – голос перешел на шепот. – С кем имеешь дело. Мы знаем о тебе все. Знаем, что тебя уже давно никто и ничто не волнует, что ты живой мертвец, который на стену уже готов лезть, чтобы почувствовать себя живым. Знаем, что у тебя в ящичке стола лежит пистолет на случай, если скука станет невыносимой. Даже знаем, зачем ты собрал у себя этих ослов сегодня. Но им лишь бы пожрать да поговорить о бабах, правда? Неправильные какие-то друзья у тебя, Денис. Слишком приземленные.
Муратов похолодел. Откуда они узнали про пистолет? Он втайне приобрел его всего несколько недель назад, и об этом не мог знать никто.
– Хорошо, – медленно проговорил он. – Если вы все это знаете, то должны понимать, что то, что вы делаете...
– Тоже тебя не волнует. Пока не волнует, – зловеще прошептал голос. – Но теперь соизволь выслушать меня, и твое мнение быстро изменится. Начнем с простого. Помнишь ли ты женщину по имени Анна? Ты состоял с ней некогда в отношениях.
– Мало ли, с кем я состоял в отношениях. И что, мне теперь каждую помнить? Бред какой-то.
– Хорошо, я помогу тебе вспомнить. Имя Нюта тебе о чем-нибудь говорит?
___________________________________________________________________________________
Дорогие читатели! Я рада сообщить вам, что возвращаюсь к публикациям своих рассказов. Спасибо тем, кто ждал. Скоро будет еще больше историй.
С любовью,
Ваша Элен Баварская