Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
-Да, чего тут понимать, - возмутилась я, - приворотное зелье – зло, зато очень хорошо отмывает застарелую грязь, значит, его нужно применить по второму назначению. Ну, не может же, в конце концов, окно в меня влюбится. Дай сюда, - я окна им домою.
-Не отдам, - каким – то странным голосом ответила Марья и прижала флакон к груди, - оно может изменить столько судеб.
-Э-э-э, а ну верни мне мой шампунчик, - я слезла со стула и двинулась на ведунью, - брось каку, ты сама говорила, что приворотное зелье это зло, - я протянула к Марье руку, но она отступила на шаг назад, - триста лет бабе, а она всё о любви, - разозлилась я.
Ведунья громко сглотнула, но ей это не помогло, голос оказался очень хриплым:
-Любви все возрасты покорны, - возразила она.
-Вообще – то эта цитата о светлой и чистой любви, а не об извращенческой. Ни один писатель, и ни один поэт никогда не восхвалял приворот безумной бабы. Дай сюда, я тебе говорю, - я, наконец, прижала Марью к стенке и вырвала из её рук злополучный флакон, - блин, тут еле смерти избежала, от старухи избавившись, а эта решила её колдовство распространять. Щас как дам, - я замахнулась на свою наставницу и тут же остыла, увидев, как она вжалась в стенку и зажмурилась.
Сейчас я ничем не отличалась от неё самой. Но, блин, какова зараза! Только что мне читала лекцию о добре и зле, о сдержанности, о спокойствии, и тут же, увидев какой – то флакон с колдовским зельем, едва не потеряла голову. Я посмотрела на неё с укором. Марья всхлипнула, тяжело вздохнула и тут же успокоилась.
-Всё? – строго спросила я, - успокоилась? А теперь переходим к первой фразе, с которой всё началось.
- А ты чем окно моешь? – робко спросила Марья.
-Нет, намного раньше. Всё началось с вопроса: «Марина, что ты тут творишь?». Так что я такого творила, что ты принеслась сюда?
-Дома стоит просто дикий грохот. Такое ощущение, что ты тут мебель двигаешь туда – сюда и не просто двигаешь, а буквально швыряешь с места на место. Конечно, я слышала от Томы об этих фокусах ни один раз, но сейчас – то чего? По идее, сейчас не должно быть ничего подобного. Странно всё это, старуха умерла, по всем законам ведовства, всё должно прекратиться, а шум остался.
-Хм… Интересно, - хмыкнула я, - но и такое я уже не в первый раз слышу. Тёть Тома тоже прибегала ругаться уже после смерти старухи. Причём что характерно, я лично этот грохот слышала, когда спускалась к ней. В квартире никого не было, а грохот был. Признаться честно, я думала, что всё уже закончилось, когда все стены святой водой брызгала.
-А полы? – спросила Марья, - полы ты брызгала?
-Вот, до этого, уж извините, не догадалась, – я развела руками.
-Может, стоит облить? Завтра купим водички и после деревни зайдём сюда, а? – предложила ведунья.
-А может, приворотным зельем его, а? – предложила я, потрясся флаконом и, прикидывая, хватит ли мне этой гадости, чтобы помыть не только окна.
-Ну, уж это без меня, - замахала руками Марья, - я такого жестокого обращения с зельем перенести не смогу. Извини, но душа моя этого просто не вынесет, - она резко развернулась и отправилась домой.
-Марья, - крикнула я ей вслед, - если там сильно будет грохотать, не бегай, а лучше позвони мне.
На этот раз она мне ничего не ответила, и ушла, громко хлопнув дверью.
-Ну, и хрен с тобой золотая рыбка, - пожала я плечами, посмотрела в таз, где уже полностью испарилась вода и пошла, наливать новой.
Зелья на полы не хватило, но я особенно и не расстроилась. Мне было сегодня не до них, нужно было хотя бы с окнами разобраться. Домыв их, я посмотрела на пыльные шторы, которые свалила в одну кучу в углу. Сначала хотела постирать их, и повесить обратно, но немного подумав, решила, что такие шторы мне не нужны. Мне нравились более светлые, мягкие тона, к тому же я планировала поменять обои и тогда этот цвет совсем не подойдёт. И я приняла решение их выкинуть. Аккуратно, стараясь как можно меньше измазаться в пыли, я сложила их в пакет, и понесла к мусорным контейнерам. Я уже было замахнулась, чтобы выбросить этот пакет, но вдруг в моей голове промелькнула мысль, что когда я приходила к старухе, меня всегда бросали в дрожь вот эти самые шторы. У меня от их вида прямо мурашки по коже бегали.
-А вдруг они тоже заговорённые, - почему – то подумала я, так и застыв с занесённой за спиной рукой, - а вдруг их кто – то подберёт, и я навлеку на чужой дом несчастье.
Понимание что нужно делать пришло почти мгновенно. Возле контейнеров валялась картонная коробка, я тут же схватив её, плюхнула эти шторы в неё и побежала к мужикам из нашего двора, которые, как всегда сидели за столиком в тени тополей и рубились в «козла». Попросив у них спички, я вернулась, и, не мешкая, кинула пару зажженных прямо на пакет, чтобы огонь лучше разгорелся. Ну, он и разгорелся, на мою голову. Тяжелые, темно –синие языки пламени мгновенно охватили шторы со всех сторон. По двору низким туманом пополз вонючий чёрный чад. Мужики, когда их окружил этот чад, тут же повыскакивали из-за стола и дико матерясь, побежали ко мне, думая, что я горю, и что меня надо спасать. А я с ошалелым видом стояла перед контейнером и смотрела на куски ткани, которые корчились и извивались у моих ног, словно живые существа. Подбежавшие мужики столпились возле меня и тоже застыли в немом ужасе, увидев то, на что смотрела я…
Мы выдохнули с облегчением только тогда, когда шевеление в догорающей коробке прекратилось, и шторы превратились в рассыпающийся прах. Мне коротко пришлось объяснить, что это было, и почему я вдруг решила сжечь старухины шторы. Под гул одобрения я быстро собрала всё, что осталось от ткани в контейнер и, немного подумав, выкинула вслед за ним и перчатки, в которых я была до сих пор. Когда возвращалась в квартиру старухи, я уже начала подумывать о том, что надо бы всю мебель вытащить к мусорке и сжечь к её же матери. Но без перчаток теперь я не рисковала заходить в этот дом. Дома спал больной медведь, а вот проверить Марью я не против. У неё перчатки точно были, лично их покупала. Я постучала в дверь ведуньи, но, не услышав ответа, толкнула дверь.
Меня с порога встретил невероятный грохот двигаемой мебели.
Я прошла в зал, и увидела Марью, как ни в чем, ни бывало, сидящую на диване, в руках её был телефон, а в ушах наушники.
-В принципе, самый оптимальный вариант,- подумала я, легонько прикоснулась к плечу ведуньи, и громко спросила, - что грохот не утихает?
-Нет, - покачала она головой.
-Странно, ведь меня уже полчаса как в квартире не было. Я сжигала бабкины шторы, и представляешь, они начали чадить. Весь двор завоняли. А ещё она шевелились как живые, представляешь?
Если честно, то я уже устала орать и меня постепенно начал выводить из себя этот бесконечный грохот. Марья тоже начала дёргаться, и её начинало раздражать моё присутствие. А может, она просто обиделась на меня за то, что я не отдала ей приворотное зелье.
-Марья, я пришла за перчатками. Мне перчатки нужны хозяйственные. Мы с тобой покупали, - моё горло от воплей уже начинало саднить, и я понимала, что ещё чуть – чуть и я потеряю голос.
-Если тебе нужны перчатки, - ответила ведунья, - то все перчатки лежат в коридоре, в тумбочке под зеркалом.
Её голос звучал в моей голове, но она даже рта не открыла. Она явно берегла свои голосовые связки, в отличие от меня, и, похоже, использовала что – то типа телепатии.
-Нет, ты не поняла, - снова начала я надрываться, - мне нужны хозяйственные перчатки.
-Марина, я в них не разбираюсь, - ответила мне Марья, - если перчатки, то они все в одном месте.
Я поняла, что больше не выдержу этого дурдома и, развернувшись, отправилась в прихожую. Там открыла один за другим все ящички тумбочки и, обнаружив нужные перчатки, направилась к выходу. Я уже взялась за ручку входной двери, когда поняла, что звуки начали повторяться. Я плюхнулась прямо посередине прихожей на пол, подогнула ноги под себя по – турецки и начала внимательно прислушиваться к шуму с потолка. Теперь он уже не раздражал меня, а даже каким – то образом привлекал. Я прислушивалась к стукам, шарканью, царапанью по полу чем – то острым, пытаясь угадать, что бы из мебели старухи могло издать такие звуки. Прошло минут десять, цикл ударов завершился, и звуки начали повторяться снова.
-Чёрт возьми, да это же запись, - вдруг осенило меня, - запись минут на десять, усиленная чем – то типа блютусовских колонок. Ну, в чёрной магии, конечно никаких колонок нет, но ведь старуха была не из простых. За столько лет проживания в этом доме она из элементарной вредности могла изобрести всё, что угодно, и даже больше! Это однозначно какой – то предмет, который имеет функции вкл. и выкл. Так, его нужно срочно искать!
Я быстро подскочила с места и галопом, прыгая через три ступеньки, понеслась в квартиру старухи. Зайдя в прихожую, я начала вспоминать.
-Так, сначала я зашла сюда. Тут ничего не трогала, ни за то не цеплялась, это точно. Дальше пошла в зал. Тут я одёрнула шторы, и скорее всего именно тогда и начался грохот. Десять – двадцать минут и нервы Марьи не выдержали, и она примчалась ко мне. Всё верно, это нечто должно быть где – то здесь.
Я внимательно обследовала тюль, карниз, и перешла на трубу, ведущую к батарее, но мои поиски ни к чему не привели. Я внимательно исследовала батарею, засунув свой нос чуть ли не в каждое звено, но и там оказалось пусто. Тогда я просто начала ощупывать обои, водя руками по стене, и вдруг почувствовала некую лёгкую вибрацию. Я остановилась и стала ловить каждый толчок. Тук – тук- тук, что – то протянули, тук –тук, бам… Точно, это была та самая вибрация, но откуда она шла? Я начала водить руками по стене влево, вправо, вверх, вниз. И вдруг поняла, что всё крутится вокруг маленькой игольницы в виде миниатюрного магнитофона, сшитого из ткани, всю жизнь висевшей на стене, почти в углу, рядом со шторой.
Когда я была маленькой, у нас был похожий магнитофон, поэтому эта игольница всегда мне так нравилась. Однажды, когда показалось, что старуха не видит меня, я потянулась к игольнице, но тут же получила по рукам. Потом, намного позже, я однажды сказала бабе Нюре, что возле штор игольнице не место, потому что в один прекрасный момент, можно шторой зацепить иголку, и тогда будут большие неприятности. Хорошо, если она просто упадёт на пол.
-А ведь точно, - хмыкнула я, рассматривая игольницу со всех сторон, - это самый удобный объект для издевательства. Включаешь вот такой магнитофончик возле железной трубы, и вуаля, получаешь замечательный усилитель вибраций. Нет, вез колдовства тут конечно не обошлось, но… старушенция была не без фантазии. Интересно, а где он выключается?
Аккуратно сняв игольницу с гвоздя, я начала её крутить в поисках волшебной кнопки. Вблизи она уже была не особо похожа на магнитофон. Нелепые цветные заплатки на прямоугольнике из тряпки, да ржавые иголки, вот и всё, что было на самом деле.
-Опять кукла, - вздохнула я, - да тут и нажимать – то не на что, как же она включилась? Может, нужно на иголки надавить, ну или вытащить?
Я начала по очереди дёргать туда – сюда иголки, но колдовской магнитофон не хотел выключаться. Тогда я повесила снова его на гвоздь и позвонила Марье.
-Что, нашла? – без лишних разговоров спросила она.
-А как ты… - я не успела ничего спросить, как ведунья выключила телефон, и тут же заскрипела входная дверь.
-Ну, что там у тебя? - спросила Марья, стремительно входя в зал.
Я показала ей на игольницу.
-Вот, только она не настоящая. Кукла, - пояснила я.
-Кукла? – ведунья вопросительно посмотрела на меня.
-Ну, в данном случае подделка. Это тоже самое, что вместо пачки денег положить пачку бумаги, а сверху и снизу по одной – две купюры. Такую подделку и называют куклой.
-Не вижу связи, - хмыкнула Марья, и, прильнув к стене, начала рассматривать игольницу снизу и с боков, - я так понимаю, ты её уже снимала с гвоздя? – больше прокомментировала, чем спросила она.
-Ну, да, а как ты узнала?
-По звуку, - ухмыльнулась ведунья, - по звуку. Внезапно звук стал намного тише, и я подумала, что мне пора. Так что ты думаешь по этому поводу?
-Думаю, что это трогать голыми руками нельзя, а ещё я думаю, что здесь не всё так просто.
-А у нас всё не так уж просто, - ответила ведьма и отлипла от стены, - давай – ка отнесём её ко мне домой. Я помещу её под купол, по крайней мере, не будет грохота и я смогу нормально существовать в собственной квартире.
Уже в который раз за сегодня я поднималась в квартиру старухи и кляла всех чертей, ведьм и колдунов, потому что именно из-за них, похоже, моим лозунгом в жизни теперь встанет фраза: «Ни часа без приключений». Мы отнесли эту чёртову игольницу к Марье, она шепотом произнесла заклинание, и наш тряпичный магнитофончик оказался под стеклом. Я сама не поняла, откуда оно взялось, просто игольница сначала зависла в воздухе, затем быстро закрутилась вокруг оси, а когда остановилась, то была уже в стеклянном куполе. Я в ответ на такой фокус, только пожала плечами, поднесла руку к стеклу, проверить ритм, который раз за разом проигрывал этот магнитофон, и, обнаружив, что через стекло ничего не проходит, просто развернулась и пошла обратно. Марья крикнула мне что – то вслед, но я не услышала. Если честно, сейчас, её слова мало волновали, потому что учить она меня не собиралась, а остальное было неважно.
Я снова открыла дверь в бабкину квартиру, устало шаркая ногами, направилась к серванту и начала вываливать из него на стол всё, что там находилось. Груда разнообразных предметов оказалась немаленькой, и будь я обыкновенным человеком, то глядя на всё это, скорее всего, просто бы взяла мусорное ведро и одним взмахом руки скинула бы этот хлам в мусор. Но, я была необыкновенным человеком, и понимала, что среди этого хлама могут быть совершенно невероятные волшебные, хотя нет, не так, ведовские вещи. Я устало плюхнулась на стул и начала их перебирать. Сначала проверила все бумаги, от самой маленькой до самой большой и отложила то, что я не увидела в первый раз и то, что мне могло пригодиться. А пригодиться мне могли шкатулка полная драгоценностей, причём таких диковинных, что невозможно было отвести от них глаз, наверное, очень старых. Несколько пачек различных денег, причём таких, что я даже не могла угадать, какой стране они принадлежат, пара ножей с красивыми ручками, инкрустированными камнями, скорее всего драгоценными, маленькие статуэтки, настолько маленькие, что их хорошо можно было рассмотреть только в лупу, кстати, лупа тоже там была и тоже могла пригодиться. А ещё там была уродливая белобрысая пастушка с барашком и странно одетый пастушок, с, по моим предположением, собакой, очень похожей на медведя. Я покрутила в руках статуэтки и хотела их выбросить в ведро, но какое – то седьмое чувство подсказало мне, что это уродство может дорого стоить. Я навела на них поисковик, и оказалось, что это статуэтки восемнадцатого века и цена их вовсе не смешная. Презрительно фыркнув на это искусство, я не поленилась встать и поставить фигурки среди бокалов и фарфора старухи. И тут меня посетила шальная мысль, и я начала фотографировать всю посуду, что стояла у бабки в серванте. Каждая фотография выдавала мне немалый денежный результат.
-Афигеть, да бабка у нас крута, - только и смогла сказать я, когда узнала, что чайная ложка, которую старуха доставала из серванта каждый раз, когда пила чай, была серебряной, и лежала в серванте не одна, а в наборе на двенадцать персон и принадлежала, чуть ли не самому Императору всея Руси.
Всё, что окружало меня, было несметным сокровищем Сим-Сима. Я оглядывала все эти предметы, и вдруг мне стало невероятно смешно. Старуха жила на деньгах, пила и ела из денег, укрывалась деньгами и ходила в обносках. Я никогда не видела у неё хорошей одежды, она всегда была одета в старые, поношенные вещи. Иногда мне казалось, что она одевается с помойки, и тут раз, она умирает и вот… А драгоценности? Я никогда не видела на ней ни серёжек, ни даже самого дешевого колечка. Я даже не была уверена, что у неё проколоты уши. Похоже, старуха была просто коллекционером, а судя по тому, что рассказывала Марья, возможно, всё это барахло просто копилось из зависти. Странно, что я этого раньше не замечала, может, просто не было нужды? Я оставила в покое все предметы антиквариата, поставив их за стекло и начала перебирать бумаги. Судя по чекам, у бабы Нюры было товаров, как минимум, на небольшой магазин, несколько стиральных машин, электроплиток, швейных машин, микроволновок, чайников приобретённых на разные имена, в разное время. Но у старушенции никогда ничего не стояло нового. Сколько я помню, у неё ничего не ломалось и никогда ничего не менялось
-Привет, - услышала я у себя за спиной и,вздрогнув, обернулась, - ты чего дверь не запираешь?
- Петя, твою мать, - ругнулась я, - ты чего так пугаешь?
-Я не пугаю. Я шумно зашёл, постучался два раза, - парень, спокойно зашел в зал и плюхнулся на диван.
- Я б на твоем месте так безалаберно не садиласьна диванчик, потому что он может оказаться страшно дорогим.
- Ха-ха ха, - закатился Петька, - ой, Марина насмешила.
- Зато мне совсем не смешно, - буркнула я, - прикинь, я тут начала проверять содержимое… Представляешь, тут, куда не плюнь везде деньги. Ещё пара часов, и я в этой квартире начну дышать бояться.
- Ну, ты фантазёрка, - опять хохотнул сосед.
-Да, ты так думаешь? Смотри, - я подозвала парня к себе поближе и сфотографировала парочку пастушков.
Тут же в телефоне появилось описание. Я подняла одну из статуэток и показала клеймо в виде синеньких палочек.
- Нифига себе, - ахнул Петька, - это что, вот эта уродина стоит почти двести тысяч?
- Ну, думаю, что это парочка так стоит, а поодиночке они стоят дешевле, но в этом я ещё не разобралась.
-Слушай, так зачем же ты шторы бабкины сожгла, а вдруг они тоже немалых денег стоят, - всплеснул руками Петька.
-Да ты – то откуда про них знаешь? – удивилась я.
-Как откуда, уже весь двор об этом судачит, что ты сегодня сожгла старухино колдовство.
- Что, прям так и сказали, старухино колдовство? – удивилась я.
-Ну, да, а что тут такого? Ой, да брось ты, в самом деле, шифроваться, они уже всё, понимаешь, всё знают.
-Что они могут знать? – я с тревогой посмотрела на сервант.
-Что бабка свалила, и что квартира принадлежит тебе.
-А это – то откуда? - удивилась я.
-Управдом сказал.
-Да какое он имел право, - возмутилась я,- это же конфиде, конфин, да тьфу ты, это моя личная информация, которую он не имеет права распространять.
-Да, ладно, чего ты взялась, всё равно все за тебя. А чего там у тебя на столе? Вроде техника, какая – то? – засунул свой нос парень, совершенно ничего не боясь.
-Технические паспорта на бытовую технику.
- И где она стоит? - спросил Петька.
- А вот это тайна за семью печатями. Да и вообще, нафига она нам нужна. Есть и есть, пусть себе стоит где-нибудь. Меньше знаешь, лучше спишь.
-Ну, не скажи, - завелся сосед, - техника это такая вещь, такая... Вот, сломался у тебя холодильник, а ты такая бац, пошла в гараж и принесла новый. Кстати, может это всё в гараже стоит?
- Да, конечно, именно в гараже,- с издёвкой сказала я, - там прям, куча полок по стенам наставлена, и техника по ним аккуратно разложена. А холодильники твои, прямо пачками на верхних полках стоят. Ты полки там видел? - спросила я Петьку.
- Нет, - покачал головой сосед, - так может, там погреб какой, - предположил он.
-Петя, очнись, какой погреб? – начала злится я, - какой дурак в сырой погреб дорогущую технику будет ставить?
-М – да, это я не подумал, - почесал затылок он и тут же выдвинул новую идею, - слушай, так это, может там бетонный бункер.
- Петька, блин, прекрати, - окончательно разозлилась я, - спустись с небес на землю. Хватит фантазировать. И вообще, пошли домой.
Я оставила на столе всё как есть и потащила парня за руку в подъезд.
-Не, Марин, подожди, давай разберёмся, - завопил сосед и потянул меня обратно в квартиру, - там же техники на огромные тысячи. А если она и вправду где – то в гараже стоит? Пропадёт же, заржавеет.
-Да пусть она хоть вся от ржи покрошится,- психанула я и окончательно выпихнула парня в подъезд, - ты же сам понимаешь, от старухи ничего хорошего нельзя ожидать.
-Так ты же сегодня всё сожгла, - как – то по-детски сказал парень.
-Слушай, да иди ты…
-Куда?
-В гараж иди, посмотри, сколько бензина в баке осталось, - сказала я сквозь зубы и тут усмехнувшись, добавила,- заодно там полки поищи.
Через полчаса, когда Петька от меня отстал, я снова вернулась в квартиру старухи. Новость о том, что весь дом знает, что эта квартира моя, почему – то встревожила меня не на шутку. Не знаю для чего, я сфотографировала все старухины вещички, и аккуратно отнесла их в шкаф мрачной комнаты. Хотя, после того, как я помыла там окно и смела паутину по углам, мрачной она мне уже не казалась. Я пришла домой, помылась, поужинала, открыла ноутбук. Теперь у меня появилось ещё одно очень важное и срочное занятие, я начала усиленно учить правила дорожного движения. Я отрешилась от окружающего меня мира и погрузилась в изучение дорожных знаков, и только тогда, когда закончила с ними, у меня в голове промелькнула одна мысль:
-А Петька – то больше ничего не боится! С таким Петькой приятно иметь дело…
Утро началось у меня с беготни. Как только я проснулась, тут же на моей подушке оказался мокрый черный нос.
-Хочу гулять, - рыкнул хозяин этого носа, и мне пришлось вставать.
Мы подходили к гаражам, когда я увидела соседа. Он стоял у моих гаражных ворот и, ожидая меня, крутил ключи на пальце.
-Ну, что, куда едем? – с готовностью спросил он, как только мы поравнялись с ним. Кирюша сразу же, покосившись на соседа, рванул на пустырь.
И тут я поняла, что вчера, в погоне за сенсацией, сама себя сдала. Нельзя было давать ему ключи и говорить про бензин, потому что нельзя сегодня его брать с собой. Во – первых, потому что, как я поняла Петька и Марья в одной машине не совместимы, а во- вторых он ни в коем случае не должен знать, что Марья ведунья. А если он поедет с нами, то ответ однозначен.
-Никто никуда не едет, - спокойно ответила я, - и сняла с его пальца ключи от гаража, - ну, что, нашел полки – то? – хихикнула я.
Судя по тому, как Петька покраснел, в гараже мне надо было ожидать чего угодно.
-Надеюсь, ты машину не повредил? – поинтересовалась я.
Петька опустил голову ещё ниже.
-Что, ты машину мне покоцал? – спросила я похолодевшими губами, тот только покачал головой, и я выдохнула с облегчением.
-Марин, я потом уберусь, ладно? – заискивающе спросил парень.
-Если машину не повредил, можешь и вовсе не убираться, - буркнула я и начала открывать гараж.
Петька тут же испарился, как джинн из волшебной лампы, а я заглянула во- внутрь и хохотнула. Судя по всему, Петька трудился тут до самой ночи. Машина явно выгонялась из гаража, потому что весь хлам валялся вдоль стен, а пол явно перебран по дощечке.
-Я всё, - прозвучало у меня за спиной.
Я осмотрелась, и, убедившись, что за мной никто не следит, одним взмахом руки навела в гараже порядок.
Через полчаса, мы с Марьей и Кирюшей крадучись вышли из подъезда и почти на цыпочках добрались до гаража. Там тихонько выгнав машину, быстро закрыли гараж и, рванув через двор, направились в сторону деревни. Уже в последний момент, когда мы выезжали на дорогу, краем глаза я заметила, как из нашего подъезда выбегает Петька, одеваясь на ходу.
По-доброму посмеиваясь, мы миновали безлюдный город и выехали на трассу. Ехать без Петьки было страшновато, но дорога была уже знакомой, к тому же совершенно пустой. Марья всю дорогу щебетала о магазинах, которые она умудрилась посетить за те несколько дней, которые жила в городе, а я слушала её и, не отрываясь, смотрела на дорогу. Мы как раз подъезжали к тому месту, где на нас попытались напасть бандюки. Непроизвольно, я вытянула шею и начала высматривать их машину в кювете. Это заметила Марья и поинтересовалась в чём дело. По приезду, из-за странностей в деревне я совсем ей забыла рассказать об этом нападении, поэтому, сбавив скорость, чтобы и самой не оказаться в кювете, я начала рассказывать о нашем приключении. Внимательно слушая мой рассказ, она несколько раз бледнела и хваталась за голову, а когда я рассказала, как я их побила собственной машиной, с изумлением посмотрела на меня.
-А что, оказывается, так было можно? – удивлённо спросила она.
-А почему нет? – переспросила я, - такой же безобидный способ, как и у тебя, такие же малые жертвы, только действует намного эффективнее. Когда человеку даёшь по башке, у него там, в голове, всё быстрее работает.