Иван

Мама носила его на руках до трёх лет, только грозные окрики отца: «Не балуй мальчишку!», остановили её. Когда ему исполнилось десять, от соседки, той ещё сплетницы, он узнал, что у него было двое младших братьев. В один год выдался неурожай, в деревнях и сёлах голодали, его родители решили спасти старшего сына. Вот откуда такая нежность к нему со стороны матери! Ваня рос сильным и крепким, тяжёлый деревенский труд воспитал в нём характер, если он за что-то брался, то обязательно доводил дело до конца, отец был им доволен, но виду не показывал. А ещё Иван ничего не боялся, не знал что это такое. Как-то на местную детвору набросился огромный пёс кладбищенского сторожа, сорвался с привязи. Ваня встал между детьми и собакой, сжав кулаки, смотрел животному прямо в глаза. Подоспевшие мужики с трудом разняли дерущихся, у обоих текла кровь, по всему телу Ивана были рваные раны. Псу тоже досталось, несколько дней он не мог ходить. Зауважали парня в деревне, в пятнадцать лет старшие называли его по отчеству, а родители малышей звали сыном.

Гельмут был у родителей единственным мальчиком, шесть сестёр были старше его. С самого рождения он был обласкан и любим, ему прощались все шалости, даже очень грубые. Однажды, ему тогда ещё и четырнадцати не было, он избил канделябром пожилого слугу только лишь за то, что тот пришёл после второго звонка его колокольчика. Отец слегка пожурил, мать промолчала, Гельмут понял, что ему можно всё. Их родовое имение располагалось высоко в горах, до ближайшего населённого пункта, где была школа, было не так уж далеко, но отец не хотел, чтобы его сын тратил силы на дорогу, учитель сам к ним приезжал. Запугав близорукого преподавателя, юный Гельмут не стал учиться, но учитель был обязан говорить родителям о его успехах. «Писать и считать умею, зачем ещё что-то?!» - так он и рос. «Получив» школьное образование, Гельмут отказался поступать куда-либо, в этом его поддержала мать. «Иметь в университете слугу нельзя, как же тогда мой мальчик там выживет?!».

Окончив шесть классов деревенской школы, Иван решил продолжить учёбу, но для этого нужно было ходить в посёлок за десять километров от деревни. Родители были не против, хоть теперь вся работа по дому и легла на их плечи. В поселковой школе у него тоже всё хорошо получалось, учителя были довольны таким учеником, несколько раз писали его родителям благодарственные письма. Потом была служба в армии. Рослого и крепкого парня взяли во флот. Долгой была та служба, без него умерла мама, а перед самым его возвращением скончался отец. Часами он мог сидеть возле их могил, вспоминал доброе время, зла не помнил.

Начало войны Гельмут принял как само собой разумеющееся. Отец, генерал в отставке, поддерживал Гитлера, часто говорил сыну, что весь мир должен Германии. Почему и за что, Гельмута не интересовало, главное - должен. Слушая радио, девятнадцатилетний юноша просил одну из сестёр отмечать на карте места, где находятся немецкие войска, захваченную территорию юноша закрашивал в чёрный цвет. Как-то утром его позвал к себе отец, сердце молодого повесы подсказывало, что для него уготовано что-то нехорошее. Словами: «Мой мальчик, ты должен принять в этом участие!» - отец благословил его на войну. Гитлер напал на Россию, старому генералу хотелось, чтобы его сын снискал на восточном фронте славу и почёт.

Горюй не горюй, а работы много. Как-то зашёл председатель колхоза:
- Вот что, Иван Тимофеевич, на домашние хлопоты даю тебе время до конца месяца, потом - посевная. С раннего утра и до позднего вечера Иван управлялся с домашним хозяйством, соседи и родственники сберегли родительскую животину, а за домом никто не следил. Поправил крышу, поставил новую баню и сараи для скота.
- Хозяйку тебе в дом надо, - сказала как-то крёстная.
- Где ж её взять?
- А что девушек в деревне мало?!
- Надо чтобы по душе была.
- Ну-ну, по душе ему надо.
В соседнем колхозе, Иван увидел местную доярку, замерло у парня сердце. «Моей будет!» - решил он для себя. После работы ходил в соседнюю деревню, по дороге далеко, так он через лес. Деревенские шутили, что широкую тропу он там протоптал, Иван ходил по-морскому, широко расставив ноги. В конце лета привёл девушку к себе, сиротой она оказалась, благословить некому.
- Свадьбу играть надо, - не унималась крёстная, - скоро видно будет, она кивнула на хозяйку.
- Надо, только вот на что?
- Поросёнка заколи, с остальным деревня поможет, чай, не чужой ты нам.
Собралась деревня, помогла. В назначенный день несли кто что мог, богатый стол вышел, пропили Ивана. В начале весны родилась у Ивана дочка, кто видел, говорил, что красоты необыкновенной. Отец в дочери души не чаял, иной раз даже спал рядом с ней, как будто охранял. Не успел ребёнок на ногах окрепнуть, страшную весть узнали деревенские – началась война. Заготовив впрок дров, Иван поцеловал на прощанье жену:
- Идти мне надо, без меня никак.
- Знаю, Ваня, что без тебя не справятся, иди.
Призвали Ивана, на Чёрное море отправили, хоть срочную службу он на Балтийском служил. Определили на эсминец заряжающим, всё по его военному профилю. Правда недолгой служба на корабле получилась, немецкая бомба пробила палубу, взорвавшись, нанесла большой урон. Больше половины команды списали на берег, теперь он воевал в окопах, с автоматом в руках.

Старик не был бы хорошим отцом, если бы и здесь не побеспокоился о сыне. Используя свои армейские связи, обеспечил Гельмута лейтенантским чином, а его давний знакомый согласился взять парня к себе в дивизию, в интендантскую роту. Гельмут на фронт не хотел, там грязно, плохо кормят, а ещё могут убить, но перечить отцу не стал. Как бы ни был юноша недоволен, он понимал, что если пойдёт против воли отца, то хорошего наследства не жди. Началась его военная служба. Когда его представляли командиру, капитану Брауну, Гельмут заметил, как тот отреагировал на фамилию своего нового подчинённого. Всё дело в том, что она была созвучной фамилии всем известного немецкого политика, друга самого Гитлера, только ударение стояло не на той букве. После знакомства Браун спросил: «Не является ли тот родственником политику?», Гельмут сделал загадочное лицо и доверительным голосом сказал: «Меня просили об этом никому не говорить». Капитан Браун всё понял, кому надо было знать, знали - КТО с ними служит. Служба Гельмута не тяготила, он обрадовался, что всё так хорошо получилось. Поручений ему давали мало, требовали ещё меньше, но так было недолго. Немецкая военная машина забуксовала, начался второй год войны, а успехов на фронте становилось всё меньше и меньше. Основной работой Гельмута и роты где он служил, был сбор ценных вещей, продовольствия и вооружения на оккупированной территории. Проклятые русские до последнего обороняли свои города, сёла, даже маленькие деревни, немецкие войска, бывало, не могли взять их по несколько дней. Когда удавалось захватить город или село, то после артиллеристов и авиации там делать было нечего, кругом разруха, испорченные вещи, а с продовольствием вообще беда. Поставки из Германии шли долго, многое не доходило, виноваты были в этом загадочные партизаны, над службой Гельмута сгущались тучи.

Иван был уже дважды ранен, первый раз ещё на корабле, при бомбёжке, второй, когда ходил вместе с другими краснофлотцами в разведку. Зацепило серьёзно, не бросили свои, вынесли, а врачи вылечили. Обжёгся немец на Москве, на Кавказ пошёл, Красная Армия с трудом сдерживала натиск противника.
- Чего его сюда тянет, мёдом ему здесь что ли намазано?! – недоумевал молодой боец.
- Нефть ему нужна, на воде танки не ездят.
- А если подсолить?
Воевали бойцы и моряки с юмором, хоть и видели каждый день погибших товарищей. Однажды, когда немцы, совершив обманный манёвр, ударили не там, где их ждали, всего несколько моряков с одной пушкой день сдерживали наступающих. Многие погибли или были ранены, а на Иване лишь царапины. Пытались окрестить Ивана Заговорённым, только он отверг эти суеверия, не верил в них. Особо хорошо у Ивана получалось устраивать немцам засады, хвалили его командиры за смекалку, нашла героя и награда, на его могучей груди красовалась медаль «За отвагу». В ходе одной из контратак, подразделению Ивана удалось выбить врага из четырёх домов на окраине рыбацкого посёлка, моряки заняли оборону в одном из них.
- Ты чего всё время оглядываешься? – спросил у Ивана его командир.
- Чувство такое, что не одни мы в этом доме.
Отбив две атаки, Иван использовал передышку, чтобы осмотреться. В дальней комнате обнаружил лаз в подвал, спустившись на две ступеньки, посветил фонариком. На земляном полу лежали пятеро детей, рядом с ними, стараясь обнять всех, сидела старушка.
- Уходить из этого дома надо, командир!
- Боишься, что из пушки ударят?
- Боюсь, только не за себя, пошли.
Иван показал убежище детей, командир с ним согласился. Через полчаса, немцы подкатили орудие и несколькими снарядами почти разрушили дом, только это уже был другой дом, а в том дети остались живы. Забирая убитых и раненых, моряки оставили разрушенное строение.

Капитан Браун любил выпить, набравшись местного алкоголя, он вспоминал, как процветала его служба, когда они были в Европе. Там жило много еврейских семей, а уж у тех добро водилось, да и местные там особо ничего не прятали. Прокручивая в голове слова капитана, Гельмут понял, что он должен делать. Нужно искать людей, которые знали, где до войны жили евреи, а ещё нужны родственники коммунистов, музейных и банковских работников, кто-то да знает про тайники с продовольствием или ценными вещами. Не надеясь получить информацию за красивые глаза, Гельмут настроился получать сведения силой. Самому ему марать руки не хотелось, он решил набрать команду не обременённых моралью солдат, готовых на всё, и да, они будут слушаться только его, он хотел командовать по-настоящему, а не передавать приказы капитана. Одного такого он знал, это был ефрейтор Данке, говорили, что его попёрли из СС за излишнюю жестокость. Утром Гельмут рассказал о своём плане капитану, тот, мучаясь похмельем, махнул рукой, мол, делай что хочешь, всё равно это бесполезно. Готовый на всё чтобы выслужиться, одна фамилия уже мало помогала, Гельмут принялся за осуществление своего плана. Ефрейтор посоветовал ему пятнадцать солдат, с каждым молодой лейтенант разговаривал один на один, подошло тринадцать, ефрейтор четырнадцатый. В одну из поездок команды Гельмута, решив посмотреть на работу подчинённого, поехал капитан. Он сидел в кабине грузовика, а Гельмут в кузове, с солдатами. Устроившись возле заднего борта, лейтенант боялся повернуться к своим людям, от них так воняло, что вот-вот и содержимое его желудка окажется на дороге. Внезапно грузовик остановился на узкой улочке, проезду мешали дети. Водитель сигналил, но им некуда было деться. Гельмут улыбнулся, представилась возможность проверить своих солдат. Он кивнул на группу детей во главе с женщиной, солдаты его поняли. Криками и тычками карабинов, они загнали десяток малышей в полуподвальное помещение, снова по кивку лейтенанта, в узкие окошки полетели гранаты. Капитан, видя своими глазами работу лейтенанта, промолчал, молчал он и тогда, когда солдаты выворачивали руки старухе, пока та не показала на потаённый погреб. После возвращения, капитан запил, ночью Гельмут услышал выстрел, вбежав в комнату своего начальника, он увидел того мёртвым, с маленькой дырочкой в виске. На столе лежала записка, написанная рукой капитана, там было: «Мне стыдно за немецкую армию, прощайте!». Гельмут сжёг её в пепельнице, а утром он стал командовать ротой.

Продолжение следует.
1/2