⇦ предыдущая часть
5. Хинган
В 370 верстах от Хабаровска за станцией Екатерино-Никольской к Амуру подходит китайский хребет «Малый Хинган», отроги которого называются горами «Фоскон». Здесь Амур входит в узкое (не шире 300-400 сажень) горное ущелье и идёт им слишком 130 вёрст. Река, так сказать, стиснута горами; нет ни островов, ни рукавов. Амур узок и очень быстр; дно каменистое; много скал, выходящих наружу. Горы очень живописны: это сплошные волжские «Жигули», идущие по обеим сторонам реки. Перед вами непрерывной вереницей, одна за другой, идут конические сопки, очень высокие, покрытые сплошным, густым, дремучим лесом. Амур часто делает здесь зигзаги (называемые здесь «кривунами»), и тогда походит на зеркальное озеро, заключённое в рамке высоких гор. Чисто швейцарский вид!
Горы нигде не понижаются настолько, чтобы дать, хотя подобие боковых горных долин: в общем, является картина как бы зелёной высокой стены с зубцами. Только когда Амур даёт очень крутой зигзаг, иногда на мысу высокая сопка резко выделяется на голубоватом фоне ушедших вдаль гор.
Целый день с утра и до вечера перед нашими глазами стояла эта действительно прекрасная речная картина, с избытком вознаградившая нас за бесцветность прежних берегов. Несмотря на то, что горы часто очень круты, обнажённых скал нигде не было видно, и могучие, лесные гиганты покрывали каждую пядь свободной земли.
Вообще до сих пор я более красивого речного вида не видал. «Жигули» Волги далеко не производят такого впечатления.
Чтобы избежать слишком быстрого течения реки, мы часто шли по-над самым берегом, и тогда казалось, что леса висят прямо над головой.
Но здесь я испытал, что значит однообразие. Вы видите чудный мир. Проходит час, два, три… Буквально тот же вид перед вами. Вы читаете, обедаете, отдыхаете, идёте на палубу, а перед вами опять те же сопки, покрытые лесом, тот же зеркальный Амур, та же синева скрывающихся гор, как будто пароход всё время стоял на одном месте. И так 150 вёрст с раннего утра и до позднего вечера.
На всём протяжении Хингана не видно ни единой избушки или живого существа. Здесь негде селиться, и местность на сотни вёрст вглубь совершенно необитаема. Зато, говорят, медведь и другие звери приютились здесь прочно.
За Хинганом на китайском берегу разбросалась маньчжурская деревня, дворов в 10. Отсюда в 30 верстах у китайцев довольно богатые, золотые россыпи.
На последней сопке Хингана, очень высокой и красивой, приютилась пагода, производившая впечатление ласточкиного гнезда. К ней вилась по косогору едва заметная, узкая тропинка.
По Хингану мы также не плыли по ночам, так как почти до 8 часов утра всё ущелье заволакивалось густым, белым как молоко туманом. В самом ущелье одну ночь нас застала страшная гроза с тропическим ливнем, вполне гармонировавшая с этим диким, суровым местом.
После Хингана Амур опять стал широк. Горы понизились и к Благовещенску берега стали также низки и неинтересны, как у Хабаровска.
6. Благовещенск
Благовещенск – это бесспорно лучший город Восточной Сибири. Счастливое географическое положение, при впадении Зеи в Амур, а главное обилие золотых приисков в окрестностях, обративших Благовещенск в центр золотопромышленности, заставляют город расти не по дням, а по часам. Много прекрасных домов, магазинов, церквей; есть кондитерская и сносная гостиница «Россия», хотя, например, до книжного магазина, до мощёных улиц ещё не дошли. Осенью, по прекращению работ в приисках, сюда стекается весь рабочий люд, и месяц-два Благовещенск кипит как ключ: кутежи – вне всякого описания.
Вида с Амура город не имеет никакого, так как расположен на плоском берегу. Хотя при нормальном уровне воды этот берег и кажется довольно высоким, но часто бывают такие разливы, что по улицам Благовещенска не только плавают на лодках, а даже ходят пароходы.
Интересного, собственно говоря, для нас в городе не было ничего. Проехавши его вдоль и поперёк и сделавши покупки, мы вернулись обратно на свой пароход. Оказывается, что наши крупные пароходы, сидящие в воде на 6-8 футов, вверх по Амуру от Благовещенска уже ходить не могут и поэтому необходимо было пересаживаться на другие мелко сидящие пароходы.
Такого-то парохода мы и должны были дожидаться сверху. Проходит день, другой, - парохода нет, как нет. Начали уже доходить до нас очень плачевные слухи: Амур обмелел, вода спала, везде перекаты и пароходы сели на мель.
«Когда-то вы поедете и как доедете до Сретенска, - Бог весть!» говорили нам.
- Запасайтесь консервами и провизией; если придётся где-нибудь стоять, то можно умереть с голоду. А иногда приходится стоять, таким образом, неделю, две…
Мы совсем упали духом. Видим, что от пристани отходит вверх товарный пароход «Сергей Витте». Надежда, значит, есть. Бежим к агенту.
- Скажите, значит, идти возможно?
- О, нет! – говорит он – Мы знаем что он не дойдёт, ну, и пусть! Отдохнёт, а всё-таки будет к цели ближе.
Нас начала одолевать скука. Дороговизна на всё страшная. Как говорится, приступу нет. Едущий с нами военный доктор, сторожил здешних мест, наоборот, старался нас разуверить, что здесь всё очень дёшево.
- Помилуйте! Я не спорю, что в других местах может быть и дешевле, зато вы всё можете достать: например, осенью привозят из Китая виноград – прелесть! Сладкий как варенье! И так дёшев, что я даже удивился: по рублю за фунт. Превосходные селёдки – объедение, и только по 45 копеек штука.
Понятно, почтенный доктор не мог нас убедить подобными примерами.
А парохода всё нет, как нет! Сижу вечером в капитанской рубке нашего старого парохода. Уже стемнело. По Амуру отчётливо до меня доносились звуки так нам знакомого вальса «Невозвратное время» из городского сада, а с китайского берега, где приютилась маньчжурская деревушка, в то же время звучал протяжно и как-то заунывно молитвенный гонг. Странное сочетание звуков, странная смесь цивилизации XIX века и дикого, допотопного культа!..
Наконец, о счастье! Сверху показался и подошёл к Благовещенску давно ожидаемый пароход.
Капитан нам сообщил, что вода сбывает, едва добрался и дойдём ли мы до Сретенска, - неизвестно. А у нас все часы наперечёт.
Пароход всё-таки отошёл, так как обязан был отвозить почту. Среди таких-то обещаний мы, наконец, вышли из Благовещенска первого июля.
Газета «Донская речь» № 305 от 1 декабря 1896 года.
⇦ предыдущая часть | продолжение ⇨
Навигатор ← Необъятная Россия
