1. Полистал том Василя Владимировича Быкова с его «лучшими» повестями, переведёнными на русский язык самим автором: «Дожить до рассвета», «Его батальон», «Волчья стая», «Сотников», «Обелиск» (Быков, В. В. Повести. Минск: «Мастацкая лiтаратура», 1988. 608 с.).
Даже попытался читать. Но, к сожалению, это не искусство и не наука, не художественный текст, ни даже документальная хроника. Вероятно, это произвольно скомпонованные автором воспоминания разных событий войны, через которую прошёл автор и которые описаны его сухим невыразительным языком.
2. Вот пример.
«Немолодой, медлительный в движениях и молчаливый телефонист Чернорученко, защемив между плечом и ухом телефонную трубку, заталкивал в печку хворост и всё улыбался, наверно, имея в виду что-то весёлое. Комбат машинально перевёл взгляд на других, кто был в землянке, но и те тоже заговорщически улыбались: и ординарец комбата Гутман, который, стоя на коленях, в стёганых брюках, сучил в зубах длинную нитку, и разведчик, что, опёршись на локоть, лежал на соломе и дымил самокруткой. Один только начштаба лейтенант Маркин в наброшенном на плечи полушубке сосредоточенно возился со своими бумагами в тусклом свете стоящего на ящике карбидного фонаря. Но Маркин вообще никогда не улыбался, ничему не радовался, сколько его знал комбат, всегда был такой — отчуждённый от прочих, погружённый в самого себя.
— Что случилось?
Капитан задал этот вопрос, несколько даже заинтригованный всеобщим молчанием, и Чернорученко, неуклюже выпрямившись, переступил с ноги на ногу. Однако первым заговорил Гутман:
— Сюрприз для вас, товарищ комбат.
Сюрпризов на фронте хватало, они сыпались тут ежечасно, один неожиданнее другого, но теперь Волошин почувствовал, что этот, пожалуй, был не из худших. Иначе бы они так не улыбались.
— Что ещё за сюрприз?
— Пусть Чернорученко скажет. Он лучше знает.
Неуклюжий и длиннорукий Чернорученко, смущённо улыбаясь, взглянул на Гутмана, потом на лейтенанта Маркина, не решаясь начать первым. Маркин коротко ободрил бойца:
— Ну говори, говори.
— Орден вам, товарищ комбат. Из штаба звонили» (с. 135 указ кн.).
Изображающий суровость автор...
3. «Неуклюжий и длиннорукий Чернорученко, смущённо улыбаясь, взглянул на Гутмана, потом на лейтенанта Маркина, не решаясь начать первым».
Вам этот «тонкий психологизм» жирного воинского подобострастия и смущённого радостного раболепия низших чинов перед высшими в условиях войны интересны? На войне, думаете, именно так? Тогда читайте «Его батальон». Внимательно читайте. И наслаждайтесь!
2022.10.13.
