Глава 9.
Начало читайте здесь: Глава 1.
Путеводитель по каналу здесь.
До реки добрались за два часа и успели на первый паром. Всю дорогу Масхут старался отвлечь свою Фариду от горестных мыслей, рассказывая о Выселках, стоящих в густом лесу, о душистых земляничных полянах, о лужайках, заросших ромашками, о зарослях Иван-чая.
Фарида слушала его веря и не веря. Разве такая красота бывает? Она бывала в лесу не один раз. Но это был лес рукотворный, рос по краю оврага, по дну которого текла, напевая свою журчащую песенку, небольшая прозрачная речушка. Когда-то, давным-давно местный помещик из соседнего села заставил своих крепостных крестьян посадить этот лес.
Бабушка любила ходить в лес, но Фариде там не нравилось. Высоченные сосны, под ними рыжая сухая хвоя и только кое-где торчат пучки травы. Кругом валяется сухой валежник. Наступаешь нечаянно на него и раздается зловещий треск.
Сахиба-апа старательно собирала землянику, растущую по краю леса. Но ее было так мало, что за несколько часов они с Фаридой успевали набрать только пол литровую банку. Зато набирали душицу, мяту, лист клубники.
Ох, бабушка! Почему так получилось? Почему я не смогла уговорить тебя. Ты бы не расстроилась, не случилось бы беды, теперь бы ехала со мной. Она вдруг заплакала. Масхут, наблюдавший за ней краешком глаза, заметил это.
- Ну, что такое? Почему ты плачешь? Не надо, милая, не плачь, этим ты бабушку не вернешь. Смотри, только посмотри, какая река! А вон там паром и катер, видишь?
Фарида неловко повернулась и разбудила Василя. Он сладко потянулся, обнял ее за шею, увидев реку сказал: «Мама, вода! Много-много, ой как много». Женщина прижала к себе ребенка, зацеловала, затискала
- Милый мой, сладкий, да, вода! Сейчас нас паром повезет прямо по этой воде.
В Выселки приехали уже после полудня. Дорога туда никудышная, яма на яме, ухаб на ухабе. Фарида с непривычки устала до изнеможения. Василь хоть и маленький, но руки оттянул и ноги ей отсидел. Масхут вышел из машины, открыл дверцу со стороны Фариды, взял сына на руки.
- Вот мы и дома, пошли, родная.
Женщина оглянулась. Большой высокий дом под зеленой крышей стоит посреди лужайки. Кругом зеленая сочная трава, усыпанная крупными ромашками, васильками еще какими-то фиолетовыми, розовыми, сиреневыми цветами, которые Фарида до сих пор ни разу не видела. Чуть поодаль красуются несколько добротных домов, а за ними белеют стволы высоких берез, дальше лес без конца.
Женщина полной грудью вдохнула лесной воздух, необыкновенно вкусный, медовый, с привкусом спелой земляники. Дышишь, не надышишься. В селе, где до этого жила Фарида, вечно пахло навозом, прелым сеном. Трава там чахлая, пыльная, зелени нет совсем. На всю деревню едва ли десяток деревьев наберется.
Тетушка, в опрятном платье, в голубом со цветочками фартуке и в белоснежном платке, встречала племянника у ворот.
- Вот и приехали, вот и хорошо. Давай мне Васильку, я успела по нему соскучиться.
Масхут отдал ребенка, сам подошел к Фариде, взял ее под руку и подвел тете
- Наиля-апа, это моя жена. Прими ее, как родную.
Старушка оглядела молодую женщину с ног до головы. Не глянулась с первого взгляда. Под глазами круги, углы губ опущены, в глазах печаль. Подумалось ей, что не потому эта женщина пришла в их дом, что Масхут ей понравился. Потому, наверное, что никуда ей голову приклонить. Не будет счастливой эта семья.
Однако, тетушка сумела спрятать свое недовольство, улыбнулась через силу
- Добро пожаловать в наш дом, кызым (доченька). Да, станет он для тебя родным. Да, осветит его окна твоя улыбка.
Фарида сразу почувствовала фальшь в голосе старушки, но не придала этому никакого значения. Сердце ее трепетало, билось, как птичка в силках, волновалось от предстоящей встречи с малышкой, которая станет ей дочерью.
Повернувшись к Масхуту, попросила принести узелок с ее одеждой, поднялась по ступенькам крыльца и вошла в дом, прошествовав мимо тетушки и забрав по пути у нее сына.
Не должна была Фарида так поступать. Это совсем не похоже на нее. Не хотела она обидеть тетушку Масхута, просто была вся в переживаниях, вся внутри себя, в своих думах.
Однако, старушка обиделась. Раушания была совсем другая, веселая, улыбчивая, внимательная. Ну и нашел себе племянник жену! Ну и наревется он с ней! Зашла в дом и села на табурет у самого входа, словно чужая в доме родного племянника.
Фарида огляделась. Ага, умывальник должен быть за шторкой. Прошла, умыла ребенка, сама умылась. Вот теперь переодеться, и можно с доченькой знакомиться.
- Наиля-апа! Где лежит детская одежда? Нужно сына переодеть. Масхут, ты идешь? Мне тоже переодеться надо. Очень хочется скорее взять доченьку на руки.
Тетушка вздохнула тяжело. Ох, какая быстрая девушка! Не село, не пало, еще одной ногой на половицы мужниного дома ступила, уже «доченька», «сыночек». Вдруг не поживется, двое ребятишек, это тебе не шуточки. Дети привыкнут к ней. Если что, как им потом объяснить, куда делась их мама.
Масхут прекрасно видел, что его Фарида не понравилась Наиле-апа. Но, ничего, со временем привыкнет. Он объяснит Фариде, что это их единственная родственница, что с ней нужно обращаться ласковее. Окликнул тетушку.
- Наиля-апа, ну, показывай молодой маме нашу Гузель. Она спит что ли, не слышно ее.
- Спит, должно быть скоро проснется наша красавица. Пойдемте.
Вторая половина дома гораздо больше первой и разгорожена на две части. Наиля-апа отодвинула занавеску на дверях.
Там стояла широкая кровать, покрытая голубым покрывалом. Около кровати висела люлька, закрытая пологом из белой ткани, расшитая розовыми цветочками. Люлька чуть-чуть зашевелилась.
Масхут откинул полог
- Вот, смотри, Фарида, это наша дочь. Мы ее назвали Гузель. Правда, она очень красивая?
В люльке лежал туго спеленутый кулек, перевязанный бечевкой. Из этого свертка выглядывало маленькое бледное личико. Ресниц и бровей нет, глаза – мутно-серые, рот большой, губы тонкие.
Фарида едва сдержалась, чтобы не охнуть вслух. Посмотрела на Василя, обратно на девочку. Как Аллах иногда бывает несправедлив. Для чего мальчику такая ангельская красота? Почему он не дал дочери синие глаза и пухлые губы?
Она наклонилась над люлькой, осторожно взяла на дочь на руки. Девочка оказалась легонькой, как перышко. Фариде стало безумно жаль кроху. Она едва не заплакала над ребенком.
Васильку женщина приняла сразу как своего сына, полюбила его самого, его запах. К Гузель предстояло привыкнуть и попытаться стать для нее матерью, а не мачехой. Девочка не виновата, что от нее пахнет кислым молоком, что она выглядит отталкивающе.
Женщина подумала про себя: «Ничего, девочка! В народе говорят: «Не родись красивой, а родись счастливой». Аллах велит, будешь ты у меня счастливой! Непременно будешь!»
Продолжение читайте здесь: Глава 10.