Глава 7
Начало ЗДЕСЬ
- Ты что-нибудь поняла? – шепнула Катя.
- Нет, - ответила Лилька. – А ты хоть кого-то узнала?
- Нет. Понятно, что это кто-то из персонала, но разговаривали тихо. Про какой-то рисунок… Ничего не поняла.
- Я тоже, - соврала Лилька. – Комната какая-то. Знаешь, что-то мне не нравится это всё.
- Может, пошли отсюда, пока нас не увидели?
- Согласна. Только не нарваться бы…
Девочки затихли и просидели еще минут двадцать, прислушиваясь к каждому шороху. Но троица не возвращалась.
- Погнали отсюда, - шепнула Лилька. – Только аккуратно.
Стараясь передвигаться как можно более бесшумно, девочки выбрались из укрытия и пошли в сторону спортплощадки, держась в тени деревьев и кустов. На площадке никого, что весьма обрадовало Лилю с Катей. Едва только Лилька сделала движение, чтобы выйти из парка, как Катя удержала её за руку.
- Погоди, - шепнула она. – Пройдем немного в сторону. Там есть небольшой участок, куда камеры не достают.
Лилька молча кивнула и пошла следом за соседкой. Катя права: если на камерах увидят, что они в это время вышли из парка, то сразу же попадут под подозрение. Катя, между тем, вела Лильку какой-то известной ей одной тропинкой, периодически всматриваясь в просветы между деревьями. Наконец, она остановилась.
- Выйдем здесь, - тихо сказала Катя. – Даже если я немного промазала, ничего страшного. Мы уже прилично отошли от того места, а здесь рядом нет никаких построек, откуда они могли бы появиться. Пришли они точно не отсюда.
- Ты прямо прирожденный шпион, - усмехнулась Лилька.
- А что делать? – пожала плечами Катя. – Приходится. Идём.
Девочки, не торопясь, дошли до спортивной площадки, подойдя к ней с другой стороны, обогнули её и прогулочным шагом отправились дальше. Времени до того, как необходимо будет вернуться в жилой корпус, было ещё предостаточно, холод не пробирал, сидеть в помещении даже лишние пять минут не хотелось, не говоря уже о лишнем часе.
- Прогуляемся до вольеров? – предложила Катя.
- Давай, - согласилась Лилька.
Они обошли учебный корпус с другой стороны и добрались до вольеров. Лилька снова не решилась подойти близко. Катя же приблизилась почти вплотную.
- Не бойся, - обернулась она к Лильке. – Они хорошо обучены, на сетку не кинутся, лаять не будут. Подойди.
Лилька робко подошли ближе, всё равно держась на безопасном, по её мнению, расстоянии. Напряжение не отпускало девушку, она ежесекундно ожидала агрессивной реакции собак. Однако, ни один пёс не среагировал на подошедших учениц, даже головы не повернул в их сторону. Удивлённая Лилька подошла ближе и стала рядом с Катей.
- Я думала, они рычать начнут. Или залают, - призналась Лилька.
- Нет. Я же тебе говорю: они хорошо обучены.
- Вообще не лают? – нахмурилась Лилька.
- Я не слышала.
- А как же они на чужих реагируют?
- Честно признаться, я и сама не знаю. Но ребята рассказывали, что они нападают молча.
- Неуютно как-то рядом с ними, - поёжилась Лилька. – А если кто-то из учеников попадётся?
- Лиль, ты что? Неужели кому-то взбредет в голову выйти на территорию ночью, когда тут бесшумно курсируют такие собачки?
- Я бы точно не решилась, - призналась Лиля. – Идём отсюда. Мне как-то не по себе рядом с ними.
- А я, признаться, обожаю собак. У опекунов были две собаки. Их натаскивали, чтоб злые были. Но со мной они играли, как щенки. А брат так вообще их обожал… Написал неделю назад, что ему щенка подарили, - мечтательно произнесла Катя.
- Твой брат с опекунами остался? – осторожно спросила Лилька.
- Пожалуй, ты права: идём, - вместо ответа сказала Катя.
Она повернулась и пошла вдоль вольера, Лиля двинулась следом. Два пса, лениво подошли к сетке и медленно потрусили параллельно движению девочек. Они и впрямь передвигались абсолютно бесшумно. Лилька вдруг представила, как из темноты возникает такое создание, и вздрогнула. «Кто-то ведь прикармливает их, - внезапно вспомнила она. – Понятно, что не мои соседки, они все тогда спали. Но кто-то ведь прикармливает». Дойдя до угла вольера, девочки повернули в сторону корпусов школы. Собаки, как по команде, синхронно развернулись и убрались прочь.
- А мне вот интересно, - снова нарушила молчание Лилька. – Кто кормит этих псов?
- Никакого секрета тут нет. Это Игнат.
- Игнат? Кто такой?
- Он за котельной следит. И дворник тоже он. И садовник. И подсобный рабочий. В общем, на все руки мастер. Со странностями только.
- Глупо б было, - засмеялась Лилька. – В таком месте и без странностей. Какая у него разновидность?
- Он не говорит почти. Поначалу все думали, что он глухонемой, потом поняли, что слышит. Но услышать от него хоть слово довелось далеко не каждому. Ты ещё увидишь его, не переживай.
«Если странность только в том, что мужик не хочет здесь ни с кем разговаривать, то, пожалуй, я его даже понимаю. Если б было можно, я бы тоже ни с кем не общалась. Хотя… есть тут одно… исключение», - подумала Лилька. В памяти всплыло лицо Штефана, вызвав у Лильки тёплую улыбку. Жутко жаль, что не удалось сегодня поболтать, но завтра обязательно увидятся они в изостудии, а потом он пойдёт её провожать… «А можно же ещё и вечером пересечься, - осенила Лильку мысль. - А что? Вон, с Катей в парке встретились, так ведь можно и Штефану предложить. Встретимся будто случайно…» Вынырнув из грёз, она поняла, что Катя всё ещё рассказывает про Игната.
- Вот он и кормит волкодавов, - продолжала Катя. – Они больше ни у кого еду не берут.
«Берут у кого-то ещё, - снова подумала Лилька. – Кто-то что-то затевает…»
***
Странная и тяжелая ночь камнем свалилась на Лильку, не дав возможности ни спокойно выспаться, ни отделаться от тревожных ускользающих сновидений. Несколько раз девушка пыталась предпринять попытку проснуться, но сны нам не подвластны, и далеко не всегда наш собственный организм готов слушать наши приказы. Вот и этой ночью тело и мозг предавали хозяйку, заставляя лихорадочно метаться в бессилии отделаться от муторного кошмара.
Нет, ей не снились ужасы в традиционном их понимании, скорее, всё получилось, как в фильмах Хичкока, где самым страшным, что можно показать, являлась закрытая дверь. Вот и Лильке снилась какая-то фантасмагоричная чепуха. Однако, единственное чувство, которое вызывала эта чепуха, почему-то было чувство чего-то ужасного, неумолимо надвигающегося на неё. Она, тихонько стоная, металась по кровати, переворачиваясь с боку на бок, изо всех сил пытаясь отогнать навалившуюся тяжесть, давящую на грудь и мешающую дышать.
Когда Лилька в очередной раз застонала, проснулась Лена. Она накинула халат и осторожно подошла к кровати соседки, постояла над ней минут пять, наблюдая, как мечется Лилька, и аккуратно присела на краешек, положив руку на руку Лильки. На минуту та успокоилась, но потом заметалась с новой силой.
- Нет, - бормотала она во сне. – Нет. Нет. Нет. Не надо. Не надо выводить…
Не уловив в невнятных обрывках ни малейшей доли смысла, Лена прикрыла глаза и, шевеля губами, едва слышно начала шептать: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»
Лена снова и снова читала «Отче наш», не повышая голоса, пока, наконец, Лилька не затихла, и дыхание неё не стало ровным и спокойным.
- Что вы делаете? – раздался из темноты шёпот Марины. – Лена, ты? Ты чего там сидишь?
- Тише, - откликнулась Лена, вставая. – Ей кошмар, похоже, приснился. Мама говорила, что надо «Отче наш» прочесть, чтобы все страхи отогнать. Она всегда так делала и меня так учила.
- Помогло? – поинтересовалась Марина.
- Вроде успокоилась…
Лилька и правда успокоилась, дыхание её стало ровным, и девушка, наконец, провалилась в крепкий мирный сон. Постояв над ней еще немного, Лена вернулась к своей кровати. Не обращая внимания на следящую за ней Марину, девушка улеглась и отвернулась к стене.
***
Лена.
Родилась она в очень верующей семье. Точнее сказать, семья поначалу не была верующей, мать с отцом были самыми обычными студентами, каких миллионы, влюбились, подобно тысячам таких же, и тихо поженились по окончании ВУЗа. Жизнь их текла ровно, без особых подводных камней, в основном, спокойно, не считая совсем уж мелких ссор на ровном месте, коих в любой начинающей семье бывает достаточно. Преодолевалось всё довольно легко, даже играючи. Влезать в ипотеку не пришлось, как многим другим молодым семьям. Отцу родители оставили просторную «трёшку» в городе, переехав жить на благоустроенную дачу, поближе в природе и чистому воздуху.
Спустя два года родилась Лена, а еще через три года сестра Вика. Когда Вике сравнялось четыре года, произошло событие, круто развернувшее жизнь семейства: отец попал в жуткую аварию.
Покалечился он страшно, поначалу врачи вообще на давали никаких гарантий, что мужчина выкарабкается. Лене было семь, и она отлично помнила те тревожные страшные дни, когда мать бродила по квартире, как тень, с четкостью автомата выполняя необходимые обязанности, вздрагивая от телефонных звонков и шёпотом повторяя мантру: «Всё будет хорошо, он выкарабкается».
Молодой здоровый организм подключил все ресурсы, все имеющиеся в запасе резервы и стал отчаянно бороться за жизнь. Отец действительно выкарабкался и медленно пошёл на поправку. Потянулись длинные месяцы восстановления, мужчина старался изо всех сил, но что-то в нём изменилось. Первой это почувствовала мама, а спустя некоторое время и Лена. Раньше улыбчивый, веселый, жизнерадостный, отец вдруг переродился в мрачного, угрюмого человека, постоянно шепчущего что-то себе под нос. Лена тогда ещё не знала, что такое молитва, о Боге в её семье разговоров не велось, в церковь родители не ходили, лишь, как большинство, покупали куличи и красили яйца на Пасху. После возвращения отца домой, всё резко изменилось, он превратился в глубоко верующего человека, считая, что это Господь дал ему вторую жизнь, и теперь он должен прожить её во имя Господа. На самом деле, ничего плохого в том, что человек стал верующим, ни мама, ни кто-либо ещё не видели. Если б не одно «но»: папа яростно принялся насаждать свои взгляды в семье, практически насильно заставляя жену и дочерей обратиться к вере. Мать подчинилась, не решаясь перечить (слишком уж изменился муж после катастрофы), рассудив, что тяжелая черепно-мозговая травма оставляет такие последствия и надеясь, что со временем всё успокоится. Однако, со временем становилось всё хуже.
Это потом, уже подросшая Лена поняла, что весь образ жизни, придуманный отцом, имел к вере весьма и весьма отдаленное отношение, а на самом деле отец просто устроил в доме дикий домострой. Часами сидела Лена за столом, зубря Библию, разучивая псалмы и молитвы. На всё это уходило гораздо больше времени, нежели на уроки, и за любой самый безобидный проступок следовало довольно жестокое наказание. Мать постепенно превращалась в безответную безликую тень, не смея слова сказать поперек или вступиться за детей, коих в семье родилось еще пять человек. Рождение детей отец тоже считал богоугодным, страстно включая каждого ребенка в свою картину мира.
Лена почти свыклась с происходящим, хоть ей и было тяжелее всех, всё же она хорошо помнила, как они жили до катастрофы. Обладая цепким умом и бурной фантазией, она страдала от того, что отец не ценил этого, постоянно унижая её, мать и других девочек, твердя им, что единственное их предназначение – угождать мужу. Зачем учиться, когда ей следует выходить замуж, вести хозяйство и рожать детей. Такой расклад Лену не устраивал, но приходилось молчать. Она втайне уже всё для себя решила: как только закончит девятый класс, сбежит из дома и поступит в училище в другом городе.
Всё пошло наперекосяк, когда Лена окончила восьмой класс. Однажды, придя домой в хорошем настроении (что случалось нечасто), отце объявил:
- Жениха для тебя нашёл подходящего. Нормальный мужик, правильный, ему уже сорок, не пацан тупой. Хозяйство своё имеет, вдовец.
- Пап, но мне всего пятнадцать, - растерялась Лена.
- Вот сравняется шестнадцать, так сразу и распишитесь.
- А школа? – недоумевала девочка.
- Какая школа? Девять классов будет, и хватит тебе! Ты девка, тебе образование без надобности.
- Но папа…
- Не смей перечить, - угрожающе произнес отец. – Мне перечишь, значит, Богу перечишь. Как я сказал, так и будет. Я отец тебе. Поняла?!
Лена молча кивнула, отец отправился в кухню, и она услышала, как засуетилась мать, собирая мужу на стол. А вечером пришел на смотрины новоявленный жених, оказавшийся крупным, сильным мужиком мрачноватого вида. Окинув Ленку оценивающим взглядом, он удовлетворенно кивнул.
- Нормальная девка, справная. Говоришь, хозяйка расторопная? – спросил он отца.
- Всему обучена, - ответил отец. – А чему не обучена, так сам научишь: и за скотиной ходить, и огород обрабатывать. Работящая она, как положено воспитали. По дому всё, что надо, умеет делать, за детьми ходить тоже. Твоих поможет поднять.
- Добро, - кивнул «жених». – А то мне одному, сам знаешь, и с малыми, и с хозяйством нелегко, хозяйка в дом нужна однозначно. А молодухи сейчас такие… Работать не хотят, им бы только развлекаться.
- Нет, наша Ленка не такая, - уверенно сказал отец. – Мужу перечить не будет.
- Добро, - снова кивнул мужик. – Тогда жду, когда девятилетку окончит, и свадьбу сыграем.
Пока мужчины сидели за столом, мать то и дело посылала Лену то очередное блюдо поднести, то чистые тарелки поставить, то ещё что. «Товар лицом показывает», - грустно думала девочка. После ухода «жениха» Лена робко спросила отца:
- Папа, какая может быть свадьба? Мне же всего шестнадцать будет.
- Ничего, беременную распишут, - ухмыльнулся отец.
- Беременную? – ахнула Лена.
- А ты как думала? Увезет тебя Николай с собой, так быстро понесёшь. А следом и распишут.
Лена содрогнулась от отвращения и поняла, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. То, что она придумала, нельзя назвать удачным решением, но слишком боялась она податься к кому-то из родни, понимая, что её сразу же отправят домой. Поэтому, взяв паспорт, стащив немного денег и собрав самые необходимые вещи, девочка сбежала из дома и отправилась бродяжничать.
Чего только не случилось за год её скитаний, но самым страшным было вернуться домой. Лена прибилась к компании таких же неблагополучных подростков. С ними и попалась она однажды на краже из поселкового магазина.
То, что судья определил Лену в исправительное учебное заведение, стало для девочки своего рода спасением. Больше всего на свете боялась она условного приговора, это означало бы возвращение домой, а одна мысль об этом ввергала её в ужас.
«Господи, сделай так, чтобы я не вернулась домой! Прошу тебя, Господи!» - молилась она про себя в зале суда. Молитвы девочки были услышаны.
От веры она не отреклась. Просто поняла, что истинная вера не имеет ничего общего с оголтелым фанатизмом и тиранией.
***
Лилька неожиданно проснулась больше, чем за час до подъёма. Спустив с кровати ноги, она покрутила головой, разминая немного затёкшую шею, и устремила взгляд в пол, погрузившись в раздумья. Что-то просверливало мозг вдоль и поперёк, не давая покоя. Что-то, увиденное этой ночью во сне, приоткрывало завесу загадочности этого неприятного местечка. Что-то видела она… Только никак не могла вспомнить, сплошное белое пятно…
Лилька прикрыла глаза, потерла виски и с силой сжала их пальцами, сжала до головной боли. В темноте одна за другой мелькали, как вспышки, кадры. Словно кадры кинофильма. Только не было никакой возможности за какие-то мельчайшие доли секунды разглядеть изображённое на них, просто одно бело-желтое пятно сменялось другим.
Девушка открыла глаза, закуталась в халат и вышла на балкон. Утренняя свежесть бодрила, Лилька подошла к перилам и, опершись на них, устремила взгляд куда-то сквозь пространство. Шум в ушах постепенно стихал, уступая место умиротворяющей тишине раннего утра. Где-то за лесом уже зарождался рассвет, размывая черный цвет неба в серые полутона. Лилька полной грудью вдохнула прохладный утренний воздух и вдруг вспомнила, как не хватало ей воздуха ночью, словно кто-то уселся ей на грудь, мешая дышать.
Она прикрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Снова зашумело в голове, но на этот раз шум сменился не тишиной, а отдалённым диалогом, доносящимся будто бы сквозь сон. Или из-за двери. Одни фразы доходили до ушей девушки целиком, другие лишь обрывками, но кое-как в памяти всплыл непонятный диалог из её сна.
- Мне кажется, на неё недостаточно хорошо действует сыворотка, - произнес первый голос.
- Беспочвенные подозрения, - возразил второй. – Такого быть не может.
- Ну почему же? Бывает… (дальше плохо слышно)…
- Вот именно! А она не наркоманка. Мы же проверяем всех перед тем, как забрать в эксперимент. Если кто-то хотя бы раз попадался на наркоте, таких мы выбраковываем. Она чиста.
- Знаю, что проверяли… (снова неразборчиво)… откуда? … Это та комната… рисунок…
- Думаю, что совпадение.
- Не верю я в такие совпадения!
- Тише, - предостерег второй голос. – Что ты предлагаешь? Выводить её? Я против!
- Нет, я тоже не хочу. Она вполне подходит для нашего дела. Не так уж много их подошло нам. Да и вывели уже десятерых, с той стороны есть недовольные, говорят, что это много.
- Любое новое дело невозможно без брака и огрех! Десяток отбракованный для начала немного. Это всего лишь свидетельствует о том, что нам впредь надо еще тщательнее отбирать…
- Но она – это все-таки риск… (неразборчивая речь)… сыворотка… действие…
- Нет, увеличивать дозу нельзя, дозировка выверена… Дай задание следить…
Далее речь стала совсем уж неразборчивой, и сквозь сон до Лильки донеслась… молитва…
Девушка открыла глаза, стряхивая с себя наваждение прошедшей ночи.
- Абсурд какой-то. Похоже, у меня воспаление мозга, – пробормотала она.
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая часть ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"