Маша аккуратно сняла послание с двери, потом вернулась и тщательно вытерла следы скотча. Письмо на этот раз выбрасывать не стала; в тот же вечер отправилась к председателю ТСЖ прямо с листком бумаги в руке.
Оказалось, что председатель отбыла в санаторий ещё вчера утром, а вернуться планирует только через три недели.
Супруг председателя, видимо, уже расслабился в отсутствие строгой жены. Обычно он сопровождал супругу, одевшись, как на парад, а сегодня появился перед Машей в майке-алкоголичке и хорошо поношенных трениках.
Как выяснилось, временным преемником отпускной супруги на поприще председательства он не являлся. И знать не знал, в чьих руках сейчас находятся бразды правления.
Пришлось Маше спуститься вниз, чтобы поговорить с бабушками, контролирующими скамейку, расположенную у подъезда. По вопросам домоуправления Маша разъяснений так и не получила, зато ей посоветовали обратиться к участковому и даже раскрыли место его постоянной дислокации.
До сих пор Маша как-то не подозревала, что у них есть участковый, и уж тем более, никогда не видела его.
Опорный пункт располагался в пятиэтажном общежитии, в одном квартале от новостройки, в которой жила Маша. Маша энергично постучала в белые двери с красной вывеской, расположенные в общем коридоре на первом этаже, а через минуту вошла в эти двери, так и не дождавшись ответа.
За коричневым полированным столом сидел средних лет коренастый мужчина с круглой головой, редкими тёмно-русыми волосами, небольшими и быстрыми карими глазами, и родинкой на правой щеке. Старомодная табличка, расположенная на столе рядом с мужчиной, гласила: "Участковый уполномоченный полиции Новосёлов Борис Андреевич".
- Можно? - вежливо спросила Маша, хотя уже вошла в кабинет и закрыла за собой двери.
- Свят, свят, свят, - воскликнул Новосёлов Борис Андреевич, участковый уполномоченный полиции, во все глаза глядя на Машу. - Что это у тебя на голове, красавица?
Голос у хозяина кабинета оказался низкий и густой.
- Где? - не на шутку испугавшись, Маша принялась ощупывать голову.
- Вот это, розовое?
- Ааа... Это дреды. И это не розовый цвет, а "фуксия".
- Да хоть гладиолус! У меня один вопрос: тебе самой нравится этот взрыв на фабрике розовых макарон, который ты таскаешь на своей голове, Мария? - проверив паспорт Маши, участковый вернул ей документы.
- Ну наверно, нравится, если ношу, - невозмутимо ответила Маша, давно привыкшая не реагировать на подобного рода выпады в её адрес.
- И кольцо в носу нравится?
- Да что ж вы так драматизируете, Борис Андреевич? Всего лишь маленькое колечко.
- Ясно, - кивнул Борис Андреевич и почесал довольно крупный нос. - У меня сегодня вроде экскурсии, так получается. Правда, экскурсия сама ко мне пришла.
- Пожалуйста, прошу вас, Борис Андреевич, не надо только говорить про зоопарк. Это совсем не смешно и не оригинально. Я это слышу каждый раз, когда еду в общественном транспорте или прихожу в супермаркет.
- Тяжелая у тебя жизнь, дочка! - сочувствующе покивал Борис Андреевич. - Не позавидуешь. Но, как говорится, красота требует жертв.
- Это точно, Борис Андреевич! - согласилась Маша. - И как будто этого мало, мне теперь ещё какой-то придурок начал на двери приклеивать письма.
- В любви, небось, признаётся? Дело-то молодое. А ты вон какая... яркая во всех отношениях.
- Если бы! Критикует мой музыкальный вкус. Ему, видите ли, не нравится хард-рок, который я слушаю! Требует, чтобы я сменила репертуар. Желательно, на классику.
- Если честно, Мария, я тоже классику как-то больше уважаю. Но надо же, как интересно и романтично! И давно вы так общаетесь - письмами?
- Да какая там романтика, Борис Андреевич! Я замучилась скотч от двери оттирать.
- Значит, не нравится твоя музыка? - Борис Андреевич задумчиво барабанил пальцами по столу. - И ты уверена, что пишет кто-то из соседей?
- Да, уверена. Поможете?
- Прости, Мария, но письмо не содержит ни прямых, ни косвенных угроз. И вообще, в нём нет никакой агрессии. Так что, если тебе не терпится найти писарчука, то придётся сделать это самой.
Попрощавшись с участковым, Маша понуро вышла на улицу. Ведь знала же, что у полиции работы и так выше крыши, и письмо сочтут ерундой.
Однако судьба сжалилась над Машей и решила наконец-то повернуться к ней лицом именно сегодня, в этот непростой день.
Девушка уже перешла дорогу, расположенную на пути к новостройке, когда раздался звонкий женский голос:
- Маша! Манька! Сколько лет, сколько зим!
Продолжение здесь: