Вот и настал момент столкновения с суровой действительностью. Я хотела изменить будущее — и у меня получилось. Вот только эти изменения как-то не радуют. Сначала будущий муженёк (или бывший — я уже запуталась) заявил, что будет распоряжаться моими деньгами как своими, а теперь я уже реально почувствовала запах отчисления из института и выселения из общаги. Раньше, когда я была Анжелой 1.0, всё было легко и просто — плыви себе по течению и глазей по сторонам. Правда, в конце концов я приплыла к тому, что меня совершенно не радовало. Потом я в облике Анжелы 2.0 всё круто поменяла. Сначала было весело и прикольно, а вот теперь непонятно — что же делать дальше?
Лёшка заметил перемену моего настроения.
— Расстроилась? Ты же всё равно собиралась бросать учёбу.
— Собиралась, — подтвердила я. — Только я ещё не придумала, что буду делать дальше. Лучше пойдём, я тебя провожу, а то уже поздно.
По дороге шли, болтали ни о чём, а у самой платформы Лёшка вдруг неожиданно предложил:
— Приходи ко мне жить. Ведь если тебя отчислят, то и из общаги попрут.
Вот совершенно неромантичный человек: «Приходи ко мне жить». Ну кто так девушке предложение делает?! То ли дело Костя! Припёрся ни свет, ни заря с букетом роз, разбудил, поздравил… Правда, всё равно был послан. Потому что обладает редким талантом всё делать не вовремя. Вот Лёшка всё вовремя делает. Но неромантично!
— А как твои родители на это посмотрят?
— Наверное, захотят, чтобы мы расписались, — предположил Лёшка.
— А ты что думаешь?
— Ну давай распишемся.
Я рассмеялась.
— Ну раз такое дело, то давай! Только ты всё же узнай, как твои родители на меня отреагируют.
Тут очень кстати подошла его электричка, а то бы мы ещё долго рассуждали. Пусть пораньше домой приедет, чтобы родители не спросонья узнали о том, что сын женится. А своим я позже сообщу.
Так, где ночевать, когда из общаги попрут, я определилась. Теперь надо понять, чем заниматься. Виктор что-то там говорил про должность лаборанта на кафедре. Надо будет уточнить. Это неплохой вариант.
Сейчас я наверняка услышу — ты что, дурочка, какой неплохой вариант?! Учись, получай диплом, а то так и будешь до старости в лаборантках ходить! Но я-то знаю, что будет дальше — и вообще в стране, и в моей жизни в частности. В ближайшие 10-15 лет инженеры никому нужны не будут. А потом я всё равно буду с больным ребёнком сидеть, и тут уже без разницы — с дипломом или без. А раз по специальности мне всё равно поработать не суждено, то зачем напрягаться с дипломом? Но наверняка завтра в деканате мне будут мозг зас.рать россказнями про необходимость диплома. Ещё что-нибудь приплетут про XXVII съезд КПСС — с его решений принято начинать каждый курсовик, а тем более дипломную работу.
Но перед сном я подумала о другом — стоит ли сообщать родителям об изменениях в моей жизни, или пусть это будет для них сюрпризом? Нет, не хочу с ними лишний раз разговаривать. Я понимаю, что веду себя глупо и нелогично, но поделать с собой ничего не могу. До сих пор помню, как мать сказала мне: «Сын у тебя неудачный получился». Да, неудачный, я это знаю, но вообще-то он твой внук! А родная сестрёнка вообще на меня окрысилась на почве политики — я, видите ли, не разделяю её взглядов, потому что оболванена пропагандой. Да ср.ть я хотела на её взгляды, просто достало, что любой разговор она тут же сводит к политике. Ну вот я как-то и прикололась, а она с тех пор простить не может. И хоть это будет ещё через 20 лет, но ведь будет же!
На следующее утро вместе со Светкой поехала в институт, она сдавать зачёт, а я — в деканат. На месте был только замдекана — добродушный дядька, доцент с нашей кафедры. Но зато вместе с ним был парторг факультета — лысый мужик, которого бы все называли Терминатором, если бы этот фильм увидели к тому времени. А ведь первая серия вышла ещё в 1984 году, но эпоха видеосалонов ещё не наступила. Замдекана принялся неторопливо меня воспитывать:
— Ну что, Огурцова, пришла за допуском? А чего на занятия не ходила? Я тут журнал поглядел — у тебя одни пропуски. И курсовики не сданы. Такими темпами ты на сессию только к осени выйдешь.
Да, четвёртый курс — это вам не второй, когда отчисляли пачками. А пересдача осенью меня вполне устраивает. Конечно, я и на неё забью, но хоть лето спокойно в общаге проведу. Только я расслабилась, как в разговор вмешался парторг.
— Огурцова, а чем у тебя закончился конфликт с Арсением Петровичем?
Замдекана сразу насторожился.
— Что за конфликт?
Но тут парторг стал темнить.
— А пусть Огурцова сама расскажет. И заодно про взыскание по комсомольской линии.
Деваться некуда — пришлось рассказывать.
— С Арсением Петровичем мы не сошлись во взглядах на дальнейшее развитие демократии в нашей стране. Он отказался от открытой дискуссии, обвинил меня в антисоветчине и побежал жаловаться в комитет комсомола. Там были вынуждены объявить мне взыскание.
— Какое именно? — стал припирать меня к стенке парторг.
— Выговор с занесением, если не ошибаюсь.
— Ошибаешься. Строгий выговор с занесением.
Ну, товарищ Андрей, ты мне удружил! А ведь обещал обычный выговор! Чтоб тебе в камере икнулось!
— Это вам лучше уточнить у Андрея Корзуна, — с невинным видом ответила я. Парторг сразу стал скучным и на время замолчал.
— Так что с тобой делать, Огурцова? — как бы рассуждая, спросил замдекана.
— Дать мне время до осени, — предложила я.
— До осени? — почти согласился замдекана, но тут снова влез парторг.
— Я думаю, с учётом комсомольского взыскания, надо ставить вопрос об отчислении.
Замдекана снова засомневался.
— Огурцова, у тебя вообще какие планы? Ты учиться-то собираешься?
— Я бы взяла академический отпуск на год. А пока бы поработала лаборантом на кафедре ЭВМ.
— А что — тоже дело! — одобрил замдекана, но опять встрял парторг.
— Мы слишком снисходительно относимся к таким случаям необязательности и разгильдяйства. Сейчас недопустимо падает дисциплина, а партия…
Тут я не выдержала и перебила его. А чего он всё время лезет со своими мудрыми замечаниями!
— Послушайте, разве вы не видите, что партия доживает свои последние дни? Всего через четыре года партийные организации на предприятиях будут запрещены. Вы бы лучше не меня обсуждали, а о себе подумали, ведь без работы останетесь!
Наверное, зря я это сказала, потому что парторг как-то изменился в лице, сердито бросил:
— Я буду настаивать на её отчислении.
И выскочил из деканата.
— Ну зачем же так! — укоризненно сказал замдекана. — Конечно, сейчас уже все говорят про отмену шестой статьи конституции, но не надо бежать впереди паровоза. Короче, напиши заявление на академический отпуск, а там видно будет.
Написала и пошла искать Лёшку, у него как раз сегодня зачёт. Пришлось ждать, пока сдаст. Пока сидела на подоконнике у аудитории, парни из Лёшкиной группы проявляли интерес, но близко не подходили. Я подумала, что очень быстро привыкла к тому, что мне снова двадцать. Всего пара дней, и всё вспомнилось — привычки, словечки. А вот взросление в своё время было долгим и мучительным. Интересно, если вернусь в будущее, тоже долго привыкать к 50-летнему состоянию придётся?
Наконец вышел Лёшка с зачёткой в руках. Его однокурсники с явной завистью наблюдали, как мы целуемся.
— Что будем делать? — после сданного зачёта настроение у Лёшки явно хорошее. — Поехали в общагу?
Забыл ещё добавить: «Пока Светка где-то ходит и комната свободна». Нет, у нас ещё одно дело есть.
— Позвони Сергею насчёт комплектующих, — напомнила я.
Лёшка без особого рвения побрёл к телефону-автомату. Но после звонка энтузиазма у него прибавилось.
— Значит, новости такие, — принялся объяснять он. — Нужно четыре модуля памяти. Но это организация, они могут оплатить только безналичными на счёт. Сергей предлагает провернуть это через своего знакомого. К ним на счёт капают деньги, а ты или я заключаем трудовой договор на ремонт компьютера. А за эти деньги мы ставим им память.
— А по деньгам что получается? — спросила я. Лёшка стал загибать пальцы.
— Наши 500 рублей плюс Серёгин интерес и плюс за посредничество конторе его знакомого.
— Когда деньги будут? — продолжала выяснять я.
— Сначала заключаем договора, потом делаем работу, а потом денежка капает на сберкнижку, — обрисовал схему Лёшка. — У тебя есть сберкнижка?
— Сделаю, — кивнула я.
---
Анжела Огурцова