Я несла свою сумку осторожнее, чем если бы в ней лежали яйца. Да, я знаю, что компьютерное железо спокойно переживает варварское обращение, но стоимость того, что сейчас в сумке лежит, заставляла быть сверхосторожной. Я точно не представляю, за сколько это можно продать, но, по моим подсчётам, это может стоить полторы тысячи долларов — и в наше время немалая сумма, а в начале 90-х это будет годовая зарплата инженера. Тут я вспомнила фразу из «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова: «Все современные состояния нажиты самым бесчестным путём». Ну что же, выходит, я на верном пути к богатству!
Осталась сущая малость — превратить это в деньги. То, что сначала казалось элементарной задачей, при ближайшем рассмотрении превратилось в неразрешимую проблему. Как и кому это продавать? Времена барыг с Тушинского рынка с плакатами на груди «Куплю IBM» ещё не наступили. Давать объявление в газете с каким-нибудь идиотским текстом вроде «Продам запчасти к машине ИБМ» — только лишний раз привлекать к себе внимание. То же самое — пытаться продать всё кучей: обломают в цене, не у всех такие деньги есть, и тоже засвечусь лишний раз.
Попутно у меня возник ещё один вопрос — личного характера. А именно — ставить ли об этом в известность Лёшку? Как он вообще может на это отреагировать? Мы с ним договорились встретиться вечером в общаге. Вообще уму непостижимо, как в те дикие времена люди жили без сотовых телефонов?! Ладно, буду ждать.
Когда я приехала в общагу, Светки в комнате не было. Я посмотрела за шкаф, куда мы ставим обувь. Её туфель нет — значит, ушла куда-то на улицу, время у меня есть. Разложила на кровати своё богатство, пересчитала — 48 модулей памяти, пять видеокарт и один винчестер с контроллером. Конечно, можно было бы и материнскую плату вывинтить, но это возня, к тому же она здоровенная — в мою сумку не влезет. И вообще, как говорится, жадность фраера погубит.
Только я успела всё сложить назад в сумку, как пришёл Лёшка. Я решила ему раньше времени ничего не показывать, всё будет зависеть от нашего разговора.
— Лёша, я хочу с тобой серьёзно поговорить.
Как я и ожидала, Лёшка напрягся.
— О чём?
— О нашем будущем. Но не здесь. Пойдём на улицу.
Я волнуюсь! Наверное, я так не волновалась, когда он сделал мне предложение. Теперь моя очередь делать предложение ему. Недалеко от общаги за троллейбусной остановкой под деревьями есть душевная лавочка, я её давно приглядела. Вот на неё я Лёшку и привела. По дороге он попытался выяснить, о чём конкретно будет разговор, но я отшутилась. На ходу такие разговоры не разговариваются.
Наконец мы уселись на лавку, и Лёшка вопросительно на меня уставился.
— Ты предлагал жить вместе, — без предисловий начала я. — А ты не думал о материальной стороне дела? Где мы будем жить, на что, кто будет распоряжаться деньгами?
Как и следовало ожидать, Лёшка впал в ступор. Когда речь заходит об ответственности, мужики всегда впадают в ступор. Но к чести Лёхи надо сказать, что он вышел из ступора довольно быстро и самостоятельно.
— У тебя есть какие-то пожелания? — как будто он сейчас на выбор будет предлагать квартиры и районы города. Но он именно этим и нравится — для него нет невозможного, вопрос только в том, зачем это надо. Если хорошо обосновать, то велики шансы, что он начнёт суетиться. Только сейчас требуется, чтобы он стопроцентно взял на себя ответственность. Если он не готов… Ну извини, значит — не судьба!
— Есть! — я старалась говорить пожёстче, чтобы он случайно не принял мои слова за шутку. — Мы с тобой не всегда будем счастливы ночёвке на матрасе на полу общаги. Когда-нибудь у нас будет ребёнок…
Я внимательно следила за его реакцией, чтобы не передавить. Сейчас наступил именно такой момент, и я не стала рассказывать подробности про нашего будущего сына.
— Кроме этого, через много лет мы постареем, и нам захочется комфорта, а ходить на работу уже будет тяжело.
— Но это же будет нескоро! — возразил он. Лёша, знал бы ты, как мало у тебя времени! Паркинсон с нетерпением ждёт встречи с тобой! Но я и про это не сказала.
— В любом случае у нас должна быть финансовая подушка безопасности. Потому что на пенсию не пошикуешь, — я опять сознательно пропустила слова «на пенсию по инвалидности». — Ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Не совсем, — но в его глазах уже серьёзность и осмысленность. Значит, можно продолжать.
— Лёша, ты должен взять на себя управление нашими совместными финансами.
— Почему я? Обычно деньгами в семье распоряжается женщина.
— У нас будет по-другому. Ты готов?
Только позже я поняла, насколько я мало тогда его знала. Не сказать, что деньги липли к его рукам, но уж если попадали — то так просто он их из рук не выпускал.
— В чём суть твоего предложения? — ого, как изменились его интонации. Я снова почти физически почувствовала его волю. Теперь можно переходить к делу.
— У меня появились компьютерные комплектующие. Я думаю, что их надо продать и отложить эти деньги на чёрный день. И я хочу, чтобы этим занялся ты.
Лёшка задумался.
— Ну? — поторопила я.
— Хорошо, — согласился он. — Но только при условии, что всеми нашими деньгам распоряжаюсь я.
— Это как? — опешила я.
— Ты сама сказала, чтобы я взял управление на себя.
— Там было продолжение «нашими совместными финансами», — напомнила я.
— Я так и говорю — я буду управлять нашими финансами.
Я чего-то пропустила? Или моего Лёшку подменили? Я что-то не помню такого металла в его голосе. Я-то всего лишь хотела, чтобы он как-то участвовал в финансовых делах, чтобы мне не пришлось тащить всё одной — и больного ребёнка, и латание финансовых дыр. А он хочет наложить лапу на все семейные средства! Нет, пора поставить его на место!
Я расстегнула карман на колене джинсов и достала свои деньги — где-то полтысячи.
— И этими деньгами ты тоже хочешь управлять?!
В ответ Лёшка из нагрудного кармана тоже достал пачку денег, и хоть она в основном состояла из пятёрок и червонцев, но по толщине не отличалась от моей.
— Мне есть чем управлять!
Стоп! А вот этого я не помню. Все последние 30 лет в нашей семье все денежные вопросы решала я — так исторически сложилось. А тут происходит что-то не то. И тут у меня мелькнуло нехорошее подозрение. Когда я попала сюда, в прошлое, я сильно изменилась — и внешне, и по поведению. Это заметила Светка, другие девчонки. Но ведь тогда, первый раз, Лёшка влюбился именно в Анжелу 1.0 — робкую и застенчивую отличницу, одевающуюся в нелепые тряпки с рюшечками. А сейчас перед ним Анжела 2.0 — забившая на учёбу, одетая «по фирме́» оторва с модной причёской и полным карманом денег. Прежний Лёшка побоялся бы к такой и близко подойти. А этот, назовём его Алексей 2.0, сделал мне предложение меньше чем через неделю после знакомства. И ещё через неделю стал со мной спать, хотя прежний Алексей 1.0 терпеливо ждал до свадьбы. С другой стороны, если я изменилась, то почему бы не измениться и ему? Но я как-то такого не ожидала.
— А что за комплектующие? — поинтересовался Лёшка.
— Оперативка, симмы. Видяхи ЕГА. Винт на 20.
— Оперативка на сколько?
Да он в теме! Это, конечно, всё упрощает, но… Какой-то он в этой действительности оказался непривычно деловой и хваткий. А он продолжил:
— Хорошо, я узнаю, за сколько это можно пристроить.
Похоже, я своего старого нового будущего мужа совсем не знаю. Готова ли я уступить ему и в денежных вопросах? Не в том плане — потянет ли он, а в том, что он будет главным.
— Что-то не так? — Лёшка заметил мои сомнения.
— Ты меня любишь? — для меня это будет ответ на все вопросы.
— Да!
Я обняла его и ощутила вкус его губ. Я верю ему! Даже если он меня обманывает.
— Пойдём в общагу, я дам тебе для образца оперативку и видяху. Чтобы ты мог договариваться о продаже.
— А Светка дома? — тут же поинтересовался Лёшка.
— Нет, когда мы уходили, её ещё не было.
Лёшка резво вскочил с лавки.
— Тогда пойдём скорее!
По блеску его глаз я поняла, что он задумал. Ну что же, я не против.
---
Анжела Огурцова