После выходных я летела в институт как на крыльях. Я молодая, здоровая, красивая — что ещё надо для полного счастья? Конечно же, чтобы меня любили! И чтобы любила я. Всё это есть, и я счастлива! Парни на улице оборачивались мне вслед, и я улыбалась им в ответ. Да, я знаю, что красивая, и вы тоже отлично выглядите! Я снова была счастливой 20-летней девушкой, а не загнанной несчастной 50-летней тёткой. Почему старые люди несчастливы? Может, с возрастом они просто забывают, как это — быть счастливым?
Моё состояние заметил и Виктор. Не успела я войти в лабораторию, как он сразу заулыбался и стал говорить комплименты.
— Анжела, ты сегодня отлично выглядишь! Выходные пошли тебе на пользу. А то всё ходила какая-то мрачная и озабоченная.
А я-то думала — он ничего не замечает вокруг, кроме компьютеров!
— Андрей не приходил? — поинтересовалась я.
— Он мне вчера звонил домой, — объяснил Виктор. — Сегодня привезут двенадцать комплектов. Надо все проверить и установить операционку до завтра. Наверное, опять предстоит бессонная ночь.
Андрей появился через полчаса, и тут же припахал ждавших у соседней аудитории лекцию студентов.
— Ребята, надо помочь родному институту. Там на улице стоит машина, необходимо перенести несколько коробочек.
При помощи дармовой рабочей силы компьютеры переместились в нашу лабораторию. Предвкушая сутки ударного труда, я решила сходить за пирожками. Очень вкусные пирожки с мясом по 10 копеек продаются в институтском буфете в подвале. Я взяла сразу десяток, ещё тёплых. Пока шла — не вытерпела, достала из пакета один пирожок, иду по институтскому коридору и жую.
И вот иду я такая с пирожками, наслаждаюсь жизнью, и вдруг вижу этих двоих. Не обратить внимание на них просто невозможно — крепкого телосложения, в похожих костюмах, с аккуратными короткими причёсками… Всё это очень сильно отличало их от обычных студентов. Мне сразу вспомнились кусты у платформы Покровское-Стрешнево, и опера ОБХСС, от которых мы с Серёгой ловко улизнули. Но эти двое выглядели ещё более солидно и угрожающе. Они уверенно шагали по институтским коридорам, и я сбавила шаг, чтобы держаться от них на расстоянии. Мне уже стало не до пирожков, недоеденный кусок я просто сжимала в руке.
Я шла за этой парочкой, не сводя взгляда с их спин, и вдруг до меня дошло, что они направляются к нашей лаборатории. Вот уже в конце коридора видно приоткрытую дверь нашей лаборатории, суетящегося внутри Виктора и стоящего у двери Андрея с какими-то бумагами в руках. Я как заворожённая следовала за этой парочкой, хотя мысль о том, что надо сваливать, мелькнула у меня уже не раз.
Это двое подошли к Андрею, один встал сбоку и чуть сзади, а второй остановился прямо перед Андреем и вытащил из кармана пиджака красную книжечку.
— Гражданин Корзун? Вы арестованы!
Андрей вздрогнул, уронил бумаги и попытался что-то достать из-за пазухи, но стоящий сбоку ловко завернул ему руку за спину. Второй навалился, и я увидела, как на запястьях Андрея защёлкнулись наручники. Опер спрятал своё удостоверение в карман и достал у Андрея из-за пазухи чёрный пистолет.
И тут к ним неспешной походкой с пакетом пирожков в руках подваливаю я.
— Девушка, вы куда? — спрашивает у меня опер с пистолетом в руках.
— Я здесь работаю, — промычала я, показывая на дверь лаборатории. На шум в коридор выглянул Виктор, и оторопело замер, увидев наручники на руках Андрея.
— Вы тоже здесь работаете? — спросил опер Виктора и скомандовал: — Заходите в комнату.
Нас завели в лабораторию, Андрея посадили на стул в сторонке, один опер встал рядом с ним. Мы с Виктором остались стоять посреди лаборатории. Второй опер уселся за стол и потребовал:
— Ваши документы!
Я протянула свой студенческий, Виктор тоже достал свои корочки. Опер внимательно посмотрел наши документы, а потом взялся за портфель Андрея.
— Что тут у нас?
Первым делом из портфеля со стуком выпала стянутая резинкой пачка долларов, а потом по всему столу веером разлетелись «деревянные» рубли. Подсчёт денег и составление протокола заняли почти час. Всё это время я как дура стояла посреди комнаты с пакетом пирожков в руках.
Наконец опер за столом скомандовал:
— Понятые, подпишите протокол!
Ага, понятые — это мы, значит. Я поставила кривую закорючку рядом с галочкой и стала убирать студенческий в сумку. А опера подняли Андрея со стула и скомандовали ему:
— На выход!
— А мы? — вслед им спросил Виктор.
— А вы пока свободны, — обернувшись, ответил один опер.
Они давно ушли, а мы с Виктором продолжали сидеть молча. Наконец я развернула пакет:
— Пирожок хочешь?
— Давай, — согласился Виктор. Когда он брал пирожок, его руки заметно дрожали. Откусив пару раз, он отложил недоеденное: — Нет, что-то не идёт.
У меня тоже пропал аппетит. И тут до меня дошло, что нам за нашу работу уже никто не заплатит.
— А с этим чего делать? — я кивнула на кучу коробок, сваленных в углу.
— Теперь это не наша забота, — махнул рукой Виктор. — Я думаю, сегодня можно идти домой.
Мы уже дошли до лестницы, ведущей к выходу из корпуса, как у меня мелькнула совершенно шальная мысль.
— Виктор, дай мне ключ от лаборатории, — попросила я. — Я там свои любимые отвертки забыла. Ключ я потом на вахту сдам.
Виктор протянул мне ключ, и я пошла назад. Дойдя до поворота коридора, я зашла за угол, тут же прижалась к стене и осторожно выглянула из-за угла. За мной никто не шёл. Я быстро открыла дверь лаборатории, юркнула внутрь и тут же заперлась изнутри. Сердце бешено колотится, потому что я вспомнила капли крови на жёстком диске тогда, когда я пришла сюда первый раз. Это кровавый бизнес, в буквальном смысле. Но я тоже хочу отщипнуть свою крошку от этого пирога!
Я немного посидела, чтобы унять дрожь в коленях, потом скинула куртку и вытащила на середину комнаты коробку с системным блоком. Тяжёлый, зараза! Взгромоздила блок на стол, достала из сумки свою отвёртку. Ну посмотрим, что тут есть интересного! Оперативная память, процессор, винчестер, флопы, видеокарта, блок питания…
Процессор в каждой машине только один, второй не нужен. Винчестер весит больше килограмма, много не утащишь. Флоп весит не меньше винчестера, а стоит дешевле. Блок питания вообще огромный и тяжеленный. Видеокарта? Может пригодиться. Оперативная память? А вот оперативки много никогда не бывает, к тому же она маленькая и дорогая. В этой машине уже стоят модули SIMM на 30 контактов, они снимаются голыми руками, достаточно нажать на защёлки. Один модуль стоит долларов 35, а их тут четыре штуки. А всего системников двенадцать. Помножать в уме мне лень, и я принялась вытаскивать модули памяти из материнской платы.
На то, чтобы распотрошить двенадцать системников, у меня ушло больше двух часов, в основном из-за того, что я старалась потом упаковать их обратно. В конце я вся взмокла и изрядно задолбалась. Зато в результате у меня получился увесистый пакетик с модулями оперативной памяти. Но один винчестер я всё же тоже вывинтила. Конечно, хорошо бы вообще прибрать к рукам один полный комплект, но это нереально. Поэтому буду довольствоваться тем, что удалось взять.
Уверена, что сейчас найдутся читатели, которые погрозят мне пальчиком: «Девочка, а ты знаешь, что воровать нехорошо?» Таким отвечу — погрозите пальчиком, или что там у вас, тем, кто спустя несколько лет будет воровать заводы и фабрики! Я потом прикидывала, откуда Корзун брал компьютеры и как у него оказались доллары. Понятно, что с его уголовным делом я не знакомилась — ни в качестве свидетеля, не тем более обвиняемой, иначе вряд ли бы написала эти строки.
Поэтому это всего лишь мои предположения. Думаю, схема была такой: тем, кто ехал в командировку за рубеж, предлагали привезти назад персональный компьютер. Для этого ему давали доллары, потому что официально меняли на валюту немного, но зато по официальному курсу — 66 копеек за доллар. Средняя персоналка тогда стоила пять тысяч долларов, или примерно 3500 рублей. А организациям её уже продавали за 50 тысяч. Капиталисты из «Капитала» Маркса с их 300% прибыли нервно курят в стороне. Но хитрость заключалась в том, что для покупки компьютера за границей нужны наличные доллары, а организации расплачивались безналичными рублями. Вот центр НТТМ и лично гражданин Корзун и занимался превращением одного в другое. Имея при этом десятки тысяч рублей с компа.
Так что вряд ли после того, что я сделала, эти деятели сильно обеднели. Тем более, что в камере Корзуна бесплатно кормить будут. Конечно же, прежняя Анжела до такой наглости никогда не докатилась. Но я не прежняя, я знаю, что будет дальше, и лишний раз стесняться не собираюсь.
---
Анжела Огурцова