Популярная психология добралась до собачьего мира. И это за собой повлекло некоторую путаницу. Началось все с популяризации термина «зоопсихолог». Этим словом называют себя не только те, кто специализируется на поведенческих проблемах собак, но и те, кто хочет противопоставить себя кинологам. Дескать, я не какой-то там старорежимный кинолог, который воспитывает собаку кирзовым сапогом и стеком, а вполне себе просвещенный специалист, понимающий в тонкостях психологии собак. А раз в цене тонкости психологии, то почему бы не привнести в собачье воспитание всякие околопсихологические термины, модные среди популяризаторов. Почему это не совсем корректная практика и что с этим делать? Расскажу, что думаю.
Сюрприз, но наука зоопсихология вообще-то не о собаках. И даже не о кошках. А еще она не профессия, то есть в российских государственных вузах нельзя получить диплом зоопсихолога, как можно, например, получить диплом зоолога или филолога. Зоопсихология — это такая вспомогательная дисциплина, которую изучают в разных учебных заведениях, например, в рамках курса психологии или биологии.
И касается она поведения всех животных, что логично, судя по названию. Проще говоря, люди разных профессий (кинологи, биологии, орнитологи) наблюдают за поведением зверей, птиц и насекомых, ставят над ними опыты, а потом делают предположения об их психической деятельности, применяя знания из зоопсихологии.
Именно предположения, потому что у кабана, пеликана или жучка нельзя спросить, что они чувствуют, а можно только интерпретировать поведение как результат психической деятельности. Сейчас ученые могут, правда, не только интерпретировать, но и вооружаться новыми методами исследований: например, приучать шимпанзе к нахождению в томографе и «смотреть» на его мозг изнутри. Но это все равно не то же самое, что работа человеческих психологов, основной инструмент которых — это разговор с пациентом. Именно рассказ о чувствах и реакциях дает наиболее точное представление о том, что приводит к тому или иному поведению.
Я не считаю и не называю себя зоопсихологом, потому что моя специализация сильно уже этой области науки — конкретно собаки и их проблемное поведение. Хотя зоопсихологию я изучала в обоих своих университетах: и как психолог, и как зооинженер. Но вот, скажем, кошачьи проблемы решать не возьмусь, а обращусь за этим к кому-то из специалистов по кошкам, если потребуется. Такие специалисты, строго говоря, называются фелинологами, а не зоопсихологами. Так же, как специалисты по собакам называются кинологами. Но дело даже не в терминах, хотя они иногда нас путают и мешают сформировать правильный запрос к специалистам. А в том, что велик соблазн притащить в кинологию «психологические штуки» из отношений людей друг с другом и опираться в построении отношений с собакой на них, будто перед нами равный и дееспособный партнер по общению.
Недавно услышала в видео одной из коллег рассказ о том, как выходить из созависимых отношений с собакой. Созависимость — это патологическое состояние, когда один человек эмоционально поглощен проблемами и вообще жизнью другого человека. У этого другого чаще всего наблюдается какой-то вид зависимости.
Классические примеры созависимости можно наблюдать у партнеров или близких родственников алкозависимых людей. Патологией созависимость считается, потому что отношения взрослых людей, в которых один контролирует жизнь второго, это нездоровые отношения. Но как это приладить к взаимодействию с собственной собакой, контролировать жизнь которой мы обязаны, поскольку никакой домашний пес никогда не станет ни дееспособным, ни взрослым, ни равным партнером нам?
Мой ответ никак. По крайней мере в той части, где созависимость считается патологией.
Предложение лечить созависимость людей от собак — просто спекуляция «умными словами», призванная вызывать чувство вины у владельцев. На самом деле мы созависимы от наших животных почти в той же степени, что жена алкоголика от своего мужа. Судите сами: наше настроение портится, если собака болеет, мы стараемся оградить свою пугливую псицу от того, чего она боится. Проще говоря, в нашей власти влиять на состояние собаки и управлять ее настроением. Но это не патология, а норма. Так и должно быть, потому что мы старшие опекуны и так выглядит забота опекуна над тем, кто не может сам о себе позаботиться.
Я руководствуюсь в интерпретации собачьего поведения «правилом Моргана». Оно гласит, что не стоит привлекать для объяснения поведения животных более высоких психических категорий, чем необходимо. В качестве примера приведу мою «любимую» теорию доминирования. Это просто классика нарушения «правила Моргана». Вместо того, чтобы объяснять, скажем, агрессивное поведение собаки к человеку простыми психическими категориями типа страха, мы придумываем теорию, согласно которой собака «по природе» стремится занять место вожака и показывает с помощью агрессии, что она главная. И перестанет она это делать, только если с помощью агрессии за статус вожака с ней побороться.
С созависимостью та же история. Нас сначала пугают тревожным термином, обросшим негативной репутацией, убеждают, что еще и с собакой в отношениях может происходить такая нездоровая хрень, а потом продают способы от этой хрени избавиться. Это очень хитрый фокус, потому что невозможно избавиться от созависимости, если хочешь быть достаточно хорошей собачьей матерью. Ну а собаки зависимы от нас по определению: мы обеспечиваем все их базовые потребности и даже сверх того, а без нас их базовые потребности удовлетворить некому.
Жизнь даже самого агрессивного и неуправляемого из псов у нас дома — это зависимая жизнь. Собаки не в силах взять на себя ответственность за наши с ними отношения, не в силах стать главными в нашем тандеме. Они, как вечные двухлетние дети, которые оказываются в опасности всякий раз, когда за ними не присматривает взрослый.
Так что плохого в том, что собака полностью зависит от нас, если иначе и быть не может? И почему нужно считать, что наша зависимость от собаки — это что-то неприемлемое. Псицы накладывают ограничения на нашу жизнь, заставляют возвращаться домой вовремя, чтобы пойти на прогулку, планировать отпуск с учетом того, что собаке нужно ехать с нами или оставаться с надежным человеком, планировать бюджет на еду и ветеринарное обслуживание, взаимодействовать со специалистами, если нужна помощь в воспитании. Но мы, в отличие от собаки, можем этой зависимостью управлять самостоятельно, потому что в паре «человек-собака» ответственный взрослый или опекун, если хотите, это человек.
Та же спекуляция ждет нас с термином «личные границы». Ведь независимые люди и собаки должны якобы очертить собственные границы и не допускать вторжения даже от самых близких. И это называется здоровыми отношениями. Но снова есть нюансы. Во-первых, собаки не понимают сложных психологических терминов и не будут соблюдать никаких границ, просто потому что такие осознанные и проработанные. Зато они могут соблюдать правила. Но только если их этому научат люди или обстоятельства. Например, люди учат собак не спать в кровати, если им некомфортно. И если собака следует этому правилу, она не стремится соблюдать ваши границы, а просто использует навык не лезть на кровать. Ну или у нее и желания такого нет.
Все ваши границы в отношениях с собакой базируются на навыках, которые вы у собаки выработали. Даже базовая человеческая граница, которая учит пониманию слова «нет» у собак — точно такой же навык переставать делать что-то, когда звучит определенное слово. Собаки его учат по той же схеме, что команду «ко мне», но команду «ко мне» никто почему-то не называет соблюдением личных границ. А что до личных границ собаки? Конечно, хорошо бы их соблюдать. Например, не гладить собаку, когда она этого не хочет. Не позволять детям влезать на ее спину, чтобы сделать красивую фотографию. Не спихивать ее, спящую, грубо с дивана. Но я снова приведу тысячу оговорок на этот счет.
Дело в том, что собачьи границы иногда простираются там, где это для нее небезопасно. Скажем, она не любит, когда люди трогают ее лапы: частая история среди собак, потому что они инстинктивно берегут конечности. В природе потерять конечность — значит потерять жизнь. Будь собака взрослым дяденькой 30 лет, мы бы и не думали вторгаться в ее личное пространство, чтобы потрогать лапы. А тут мать эти границы вдруг решила грубо проломить просто потому, что собаке нужно стричь когти. Ведь если когти не стричь, собаке будет сложно ходить, она заработает боль в суставах, и лечи ее потом.
Собаки не могут определять границы, за которые нельзя заходить их людям, все по той же причине: они не способны сами заботиться о себе, если живут в семье. Потому что не в курсе возможных опасностей, которые их подстерегают без опеки человека.
Нет, технически есть собаки, которые живут без людей, но это длится недолго и довольно мучительно. А наша цель — подарить псам их лучшую жизнь, пусть и ценой нарушения некоторых границ по собственной прихоти. Так что не стоит так уж сильно терзаться по поводу того, здоровые ли у вас отношения с собакой. Степень их «здоровости» нельзя определить по человеческим критериям, даже если притянуть за уши все термины из человеческой психологии.
Лучше всего ориентироваться на комфорт: если вам комфортно с собакой, а она вроде как тоже не страдает, живя с вами, значит у вас все в порядке. Искать в человечье-песьих отношениях деструктивные проявления, опираясь на популярную психологию, это по меньшей мере странно. Пес не был и никогда не станет равным социальным партнером человеку, так уж устроена жизнь домашних животных. Они стали домашними, чтобы быть зависимыми.
Фото Екатерины Ивановой, обработал Ренат Муртаев
