Традиция праздновать «год культуры», «год русского языка» «год педагога и наставника» постепенно утрачивает свою функциональность, традиция девальвируется и становится обязательной лишь для государственных чиновников. А ведь так важно обратить внимание именно на те явления в нашей жизни, которые со временем перестают быть социально значимыми. Мы сейчас стремимся возродить институт наставничества, и сделать это одномоментно не просто. Образование в нашем обществе уже много лет позиционировалось как услуга. Как вернуть уважение к педагогу, наставнику? Или можно обойтись только получением знаний?
Наша страна славится многими великими педагогами мирового уровня. Это К.Д. Ушинский, Л.С. Выготский, В.А. Сухомлинский. Мне представляется важным вспомнить еще и тех, кто научил мир снимать кино, открыл психологизм в новом искусстве, создал «учебник мысли и чувства». Это первые великие преподаватели киноискусства Л. Кулешов и С. Эйзенштейн.
Лев Кулешов стал преподавателем Государственной школы кинематографии (сегодня — ВГИК) в 1919 году, когда ему было всего 20 лет. Вокруг него быстро сложился «коллектив Кулешова» — группа молодых людей, которые хотели экспериментировать с кино. Туда входили будущие режиссеры Всеволод Пудовкин и Борис Барнет, актеры Александра Хохлова, Леонид Оболенский и другие.
Первые навыки работы в кино Кулешов получил в студии известного кинопродюсера, одного из создателей русского кинематографа Александра Ханжонкова. Здесь будущий архитектор советского кинематографа создавал декорации для картин режиссёра Евгения Бауэра.
Кулешов вошел в историю как открыватель так называемого «Эффекта Кулешова» – именно он первым заметил, что два кадра, при монтаже поставленные друг с другом рядом, формируют новый – третий – смысл. Крупный план человека, по задумке режиссера, чередовался с другими кадрами. В результате переживания героя на экране поразительно видоизменялись. И это не единственное новаторство Кулешова. Он также создал такие проекты как «Творимая земная поверхность», «Творимый человек» и «Танец».
Плёнки для собственных съёмок не было, поэтому Лев Кулешов экспериментировал с обрывками старых фильмов. Когда ученикам удалось раздобыть немного плёнки, эксперименты были продолжены. Этюд был назван «Творимая земная поверхность». Актёры были сняты в разных местах Москвы, а потом смонтированы так, что казалось, будто они едут друг навстречу другу, а потом встречаются. Этот прием стали называть «географический монтаж». Второй этюд назывался «Творимый человек», в котором экспериментаторам, «снимая крупно - спину одной женщины, глаза другой, рот опять другой женщины, ноги третьей и т. д., удалось смонтировать реально несуществующую женщину». Это не просто первые серьёзные опыты в области спецэффектов, это уже непосредственный подход к фантастическому кино.
В 1941 году в свет вышла книга Кулешова «Основы кинорежиссуры», ставшая азбукой для последующих поколений киноработников во всём мире. За неё он получил степень доктора наук.
Сергей Эйзенштейн, известный, прежде всего как кинорежиссер, помимо этого был величайшим педагогом в истории кино. Он не учил ставить спектакли или снимать фильмы — он учил думать по-режиссерски. Однажды, по его словам, студенты спросили: «Как стать Эйзенштейном?» Всеми своими лекциями он пытался доказать, что Эйзенштейном стать невозможно, да и незачем; что в кино нет незыблемых формул, что нужно учиться не беспроигрышным правилам создания великого (или просто хорошего) фильма, потому что их тоже не существует, — изучать нужно метод создания произведения искусства. Поэтому и лекции его не были в полном смысле лекциями — он не передавал свой опыт и не пересказывал чужой, а обучал тому, как этот опыт приобретать самостоятельно.
Публику нужно удивлять, так рождается новый психологический прием в кино. Это положение режиссера стало базисным в манифесте «Монтаж аттракционов», который был связан с постановкой его первого самостоятельного спектакля «На всякого мудреца довольно простоты» в Первом Рабочем театре Пролеткульта. Эйзенштейн использовал слово «аттракцион» (от лат. attrahere – «притягивать, побуждать») в значении составной единицы воздействий. Задача режиссера – научить думать публику.
Эйзенштейн искал новые формы во всем. В ракурсах съемки, чередовании планов, монтаже, жестких уколах зрителя, которого он стремился эмоционально потрясти. Он решительно смешивал стили, использовал приемы из разных жанров, даже комбинированные съемки и спецэффекты. Он не собирался снимать реалистичное историческое кино, а создавал художественное произведение, которое должно было произвести на зрителя глубочайшее эмоциональное впечатление. Поэтому нелепо обвинять его в том, что для усиления зрительского восприятия он зачастую искажал реальный ход событий.
«Моим художественным принципом было и остается не интуитивное творчество, а рациональное, конструктивное построение воздействующих элементов; воздействие должно быть проанализировано и рассчитано заранее, это самое важное» («С. Эйзенштейн о С. Эйзенштейне…»).
Сейчас весь мир в кризисе. Нам надо думать о новой точке отсчета, новом векторе движения, новом способе организации нашей цивилизации. Нужен новый взгляд на реальность. Сергей Эйзенштейн и Лев Кулешов в начале века двадцатого осуществили революцию взгляда. Своим творчеством эти художники показали, что всегда надо искать новую точку зрения.
Ирина Мурзак
филолог, литературовед, театровед
доцент Департамента СКД и Сценических искусств ИКИ МГПУ
