В наших российских школах литературу по периоду ГУЛАГа до сих пор изучают по произведениям А. Солженицына, которого, мягко говоря, сейчас считают не совсем объективным, так как данный писатель подпитывал свою деятельность за счет средств ЦРУ и государственного департамента США, да и выдумывал многое в угоду интереса к этой тематике.
В то же время существует правдивая и талантливая литература опытного лагерника Варлама Шаламова, который долгие годы провел в сталинских лагерях, но при этом не изменил своим коммунистическим принципам.
А судьба его интересна. Сыну ослепшего священника Шаламову получить высшее образование в Вологде не давали. Для поступление на учебу требовалось направление и ходатайство школсовета. Ходатайство имелось (Шаламов был лучшим учеником школы). А заведующий ГУБОНО в направлении отказал, со словами: "Вот именно потому, что у тебя хорошие способности — ты и не будешь учиться в высшем учебном заведении — в вузе советском".
В 1924 году Варлам Шаламов уехал в Москву, работал на кожевенном комбинате чернорабочим, дубильщиком, отделочником. Направление на учебу все же получил. В столице, вдали от родного города, в анкете про отца священника такие ребята старались не упоминать, это мешало жизни в социалистическом государстве.
Поступил в Московский университет, на факультет советского права. В университете сблизился с молодыми троцкистами. Те ему объяснили, что Сталин ведет неверную политику и отошел от ленинских идеалов.
В 1927 году принял участие в альтернативной троцкистской демонстрации, посвященной десятилетию Великой Октябрьской революции. Эта демонстрация сопровождалась яростными стычками со сталинистами и была разогнана войсками ОГПУ.
После этого троцкистов стали громить. В феврале 1928 года на Шаламова донес земляк и однокурсник, рассказав, что его отец вовсе не обычный инвалид, а служитель культа, а Варлам это скрыл, чтобы не являться "лишенцем". Из университета исключили.
В феврале 1929 года сотрудниками ОГПУ Шаламов был арестован во время облавы в подпольной типографии, где печаталось "Завещание Ленина". На него ничего не было, но на следствии Варлам заявил, что "руководство ВКП(б) сползает вправо, способствует усилению капиталистических элементов в городе и деревне и тем самым служит делу реставрации капитализма в СССР", а сам он разделяет "взгляды левой оппозиции".
Как социально опасный элемент был приговорен к осуждению на три года концлагеря. Срок отбывал на Вишере, Северный Урал. Полтора года высшего образования помогли Шаламову стать десятником, заведующим учётно-распределительной частью. В октябре 1931 года освобожден досрочно, как не имеющий взысканий.
После отбывания срока вернулся домой. Родители бедствовали, старики не получали пенсию и не могли устроиться на работу, голодали. Чтобы накормить сына, бывшему священнику пришлось разрубить топором золотой крест и снести его к спекулянтам.
Шаламов из голодной Вологды перебрался в Москву. Устроился на работу, женился, стал печататься в журналах, помогать родителям. И вроде всё хорошо, нашел свое место в социалистическом обществе, переехал в большую квартиру тестя, видного революционера Игнатия Гудзя, одного из начальников Наркомпроса СССР, подружился с шурином, чекистом Борисом Гудзем, и даже в 1936 году (по настоянию новых родственников и жены Галины) официально отрекся от троцкизма, отмечая, что остался верным ленинцем.
Однако в январе 1937 года Шаламов был арестован за троцкистскую контрреволюционную деятельность (виделся с старыми друзьями) и осужден на пять лет. Репрессии коснулись и семьи. И.Гудзя сняли с должности, Б.Гудзя уволили из НКВД, исключили из ВКП(б), жену сослали в Туркменскую ССР, сестру жены Александру арестовали за контрреволюционную деятельность, в 1944 году она умерла в лагере.
Варлам и Борис всю дальнейшую жизнь ненавидели друг друга, каждый обвинял другого в том, что тот повинен в разрушении семьи.
Отбывал срок на Колыме, в печально знаменитом Севвостлаге. Работал в забое, затем в геологоразведке. Силы таяли, но он держался. В январе 1942 года срок истекал, однако согласно директиве наркома НКВД и прокурора СССР № 221 от 22 июня 1941 года отбывал срок дальше, до конца войны.
В июне 1943 года, по ложному обвинению в контрреволюционной агитации, добавили еще 10 лет заключения и 5 лет поражения в правах. Пытался бежать, был пойман.
И всякий раз Шаламова выручали знакомства с порядочными людьми. Тяжелая работа быстро превращала человека в доходягу, с последующим перемещением на безымянное кладбище. Но едва Варлам ослабевал и был готов околеть, как его переводили на более легкие места, подкармливали, лечили. Так его взяли в санитары, устроили на фельдшерские курсы.
После освобождения его рассказы печатались в самиздате и переписывались от руки. Но несмотря на "хрущевскую оттепель" опубликовать "Колымские рассказы" в официальной печати не удавалось. Всё, что связано со сталинскими репрессиями и лагерями, на официальном уровне умалчивалось, это бросало тень на социализм.
Зато Шаламов стал популярен в кругу советских диссидентов. Впрочем, он особой дружбы с ними не водил и переставал общаться, когда они высказывались против идей социализма. Когда иностранцы вывезли его литературные материалы за рубеж и "Колымские рассказы" стали печататься в белогвардейских "Гранях" и "Посеве" — это вызвало в Шаламове возмущенный протест.
23 февраля 1972 года в "Литературной газете" было опубликовано его открытое письмо, где он осудил антисоветские попытки использовать (без ведома писателя) его рассказы в качестве очернения советского социалистического строя. Да, он был против Сталина и сидел за это, был реабилитирован, но он всегда стоял за Ленина и не позволит плохо высказываться о своей стране и использовать при этом свое имя.
Он умрет 17 февраля 1982 года в психонервологическом интернате, без почестей и в нищете, но верный своим принципам. Известность на Родине пришла к нему лишь после смерти.
